— Не знаю, что я видела. Если маг не верит в себя — у него ничего не выйдет. Я не верю.
— Выйдите, мастер Латаре, подождите за дверью.
— Нет, — сказал он. — Вы будете говорить с ней при мне. Я не уйду.
Инспектор слегка удивился.
Это был невысокий полноватый мужчина средних лет, не броско, по-деловому одетый. Бухгалтер или мелкий чиновник на вид, но никак не маг высокого ранга.
— Мастер Латаре, я уже достаточно слушал вас. Теперь я хочу поговорить с мисс Наиро. Наедине.
— Вы будете говорить с ней при мне.
— Чего вы боитесь?
— Я знаю ваши методы, — сказал Лан. — Вы заставите ее говорить то, что нужно вам.
— Вот как? Вы обвиняете меня в подтасовке фактов?
— Я хочу знать, что она вам расскажет.
— Вы боитесь, что она может рассказать лишнее?
— Я имею право знать.
— Нет, — сказал инспектор, в его голосе было слышно раздражение. — Сейчас — нет. Вы все узнаете потом. Выйдите за дверь. Это приказ.
— Да плевать я хотел на ваши приказы.
На этот раз инспектор удивился по-настоящему, даже глаза вытаращил.
— Мастер Латаре, вы хоть понимаете, что говорите? Это прямое неподчинение. Вы хоть понимаете, что за это бывает?
— Понимаю, — Лан ухмыльнулся. — Ил-Танка доходчиво рассказал мне.
У меня аж все похолодело внутри.
— Вряд ли вам повезет так же, как мастеру Ил-Танке, — сказал инспектор.
— Я бы не хотел, чтобы мне так повезло. Лучше сразу.
— Лан… — осторожно попыталась я. — Не надо.
Он даже не глянул в мою сторону.
— Вы будете говорить с ней при мне, — такая страшная жесть в голосе, мне самой захотелось вжаться в стену.
Инспектор неожиданно сдался.
— Хорошо. Но я сообщу о вашем неподчинении, — сказал он. И потом уже, обращаясь ко мне: — Мисс Наиро, расскажите, пожалуйста, как все было.
Я поняла, что у меня трясутся колени и голос совсем не слушается. Попыталась собраться, изо всех сил.
— Я хотела помочь Хагену.
Лан ободряюще кивнул.
— И как вы хотели ему помочь? — спросил инспектор.
— Я…
Главное — не думать громко, держать свои мысли при себе! Я должна.
Что если инспектор не знает, что мы пытались отключать внешнюю защиту Литьяте? Возможно, он знает лишь о том, что мы сломали личную, внутреннюю защиту, которую Хаген выстроил сам. Если расскажу все, подставлю и Лана, и Ил-Танку.
Надеюсь, мои мысли все же не слышно.
Лан смотрел мне в глаза так напряженно.
— Я не могла помочь ему сама. Я не знала, что делать. Я попросила Лана. Да, это я попросила его помочь.
— Мисс Наиро, вы знаете, что специальная защитная система Литьяте была заблокирована?
О-ох. Вот оно!
Да какого хрена!
Мне было так плохо, что уже почти все равно.
Набрала побольше воздуха в грудь.
— Да, — я очень старалась, чтобы получилось уверенно и твердо. — Это я сделала.
— Соле! — Лан чуть не подпрыгнул. — Ты что? Ты… А что тебе было делать?! Ведь я сказал, что только так можно Хагену помочь. Что другого выхода нет. Что иначе — он просто умрет, и она…
— Помолчите, — прервал инспектор. — Я сейчас хочу выслушать не вас. Мисс Наиро, скажите, как вы это сделали?
— Это врожденная способность, — снова встрял Лан.
— Да, это так, — поспешила я, пока он еще чего-нибудь не наговорил. — От сильного волнения я могу создавать вокруг себя щит, который ничего не пропускает. Ни магию, ни даже воздух.
— Именно поэтому она здесь, — сказал Лан, — чтобы научиться контролировать.
— Мисс Наиро, — инспектор строго смотрел на меня, — вы знаете, что блокировку защиты выполнили не вы, а мастер Ил-Танка?
— Я…
Я такого не ожидала. Лан резко, с облегчением, выдохнул, отвернулся.
Я рыдала у Джары на груди. В первый раз после всего этого я могла выплакаться. Словно прорвало. Слезы сами катись из глаз, я всхлипывала, не в силах остановиться, почти задыхаясь.
Как бы там ни было, я все равно была виновата. Это я не уследила. Если бы не я — Хаген был бы жив.
Но все же, я думала, что могу хоть что-то.
— Ты можешь, — спокойно сказал Ил-Танка, он сидел рядом. И я больше не боялась его. — Это ты сделала, Соле.
— Но инспектор…
— Да. Потому, что я ему так сказал. Я сказал, и он поверил. Мне сложно не поверить, — Ил-Танка чуть усмехнулся.
— Магия? Я думала, на него это не действует…
— Причем тут магия? Для убеждения нужно другое.
— Но почему? Зачем?
— Они могут наказать тебя, Соле. Могут даже Латаре приговорить к смерти. Но со мной они ничего сделать не могут, у них нет полномочий. Я давно уже не подчиняюсь Литьяте. Никак. И потом, я уже говорил, что отвечаю за всех вас. И за тебя тоже. Так вот — за этим.
Ил-Танка говорил очень спокойно, буднично. Ну, вот так, я сказал — он поверил. Что тут особенного? Все просто. Как можно ему не поверить?
Джара успокаивающе гладила меня по волосам.
Лан на кухне позвякивал стаканами. Мне кажется, он там уже здорово набрался. Надеюсь, все обойдется… Лан так упрямо лез на рожон, что у меня замирало сердце. Я думала, инспектор вот прямо на месте прикажет его расстрелять… или что они там делают? Сдирают кожу? Лан злился, доказывал, орал… А потом пришел Ил-Танка, и очень просто, и так доходчиво все объяснил. Взял нас с Ланом буквально за шкирки, как котят, потащил к себе.
Инспектор не возражал.
Джара так обрадовалась, когда увидела нас.
— Ну, как? — спросила она.
— Все нормально, — сказал Ил-Танка.
Джара бросилась ему на шею.
— Спасибо, Олиш! Ты молодец.
Лан позеленел и ушел пить.
Наверно, мне нужно было радоваться… Но, закрывая глаза, я видела Хагена, который лежал на скамье, глядя мне в глаза. Улыбался. Он мне верил. А я…
— Но ведь я все равно виновата. Это из-за меня. Я не уследила.
— Виновата, — сказал Ил-Танка. — Я не собираюсь тебя оправдывать. Но тебе придется с этим жить.
Аттестация шла полным ходом.
Меня больше ни о чем не спрашивали и даже способности мои не пытались проверять. Выдали сертификат «минимальные способности присутствуют», рекомендовали продолжать обучение.
Лану тоже ничего не было.
— Литьяте — огромная бюрократическая машина, — сказал он. — Инспектор не имеет права принимать решения самостоятельно, он лишь передает информацию в центр. Возмездия можно ожидать долго.
Джара получила «красный» сертификат и страшно радовалась. Она оказалась лучшей на первом курсе и даже почти обогнала второй. Джара реально крута. Я даже не представляла, сколько всего она умеет.
Ина немного обошла Регара, не сильно, но все же. Регар обижался, как ребенок. Говорил, что в следующий раз он обязательно ей покажет! Ина смеялась, требовала, чтобы он показал ей прямо сейчас, и тащила наверх, в тайную комнату.
В целом, у всех все было хорошо, шло своим чередом, казалось, все так и должно быть. Все нормально. Жизнь продолжалась.
И только я не могла найти себе места.
Посла аттестации у нас каникулы на две недели. Можно отдыхать.
Регар позвал Ину к себе домой, к родителям. Он жил ближе всех. Остальные никуда не поехали. До Илитрии, до Салотто, еще можно было добраться за неделю, но пришлось бы уезжать на следующий день. А Джаре вообще не успеть.
Я так отвыкла от дома, что уже не могла представить, как снова вернусь туда. Невозможно, нереально. Я даже перестала скучать. После того, что случилось, я уже не могдла представить прошлую жизнь. Что-то сломалось. Вместе с Хагеном, каким-то образом, умерла реальность возвращения. По-старому уже не будет.
Лан пытался позвать меня в соседний городок, просто сменить обстановку. Он бы хотел, конечно, свозить меня куда-нибудь подальше, но у него не было денег. У него и на другой город особо денег не было, но он честно планировал подработаться там.
Я с ним ехать не хотела.
Никуда.
И не из-за него, а из-за себя. Мне ужасно хотелось побыть одной.
— Я знала, что ты вернешься, — сказала Юнани. — Заходи.
Добраться сюда в одиночку было непросто, я думала, что не дойду. Потеряюсь по дороге, провалюсь в какой-нибудь овраг, переломаю ноги или замерзну в снегу. Но я чувствовала, что должна это сделать. Мне нужно было дойти и поговорить.
— Я вам не помешаю? — осторожно спросила я.
— Ну что ты, я всегда рада гостям.
Деревушка вся занесена снегом, и море подступает к самым домам. С того раза, что я была тут, вода поднялась, залила берег, укрыла те мосты, на которых мы кормили кораблики. Но в целом, наверно, мало что изменилось. Лодки выходили в море, приносили немного, но для себя хватало. Здесь всегда жили бедно.
Юнани накормила меня ужином и в первый же вечер посадила вязать теплый шарф.
— Я же не умею…
— Ничего, — сказала она, — это совсем просто. Тебе нужно занять чем-то руки, это поможет разобраться в себе. Как перестанешь путать нитки, и петли пойдут ровные — значит дело идет на лад.
Она ни о чем не спрашивала меня, не пыталась узнать, зачем я пришла, и что меня тревожит, немного говорила сама, и все больше о простых бытовых мелочах, тихо и ненавязчиво. Я вдруг поняла, что напряжение уходит. Да, боль остается в сердце, но она уже давит так сильно, позволяя оглянуться и вздохнуть.
Я не хотела, чтобы та боль ушла окончательно. Не хотела забыть. Пусть это всегда будет со мной, чтобы не повторилось.
Сидела, пыталась вязать.
Я и тут оказалась скверной ученицей, у меня ничего не выходило. Деревенская шерсть колола руки. Я постоянно путалась в вязании, делала все не так, разок даже порвала.
— Ничего страшного, — говорила Юнани. — Всегда можно распустить и начать заново. Нужно лишь терпение.
— Жаль, что не все можно вернуть назад, — сказала я.
— Не все, — согласилась Юнани.
Я ждала продолжения, но продолжения не было.
Удивительно, но здесь я отдыхала. Не смотря на то, что делала много работы. Я помогала Юнани по дому, носила воду с речки, кормила кур и убирала за ними, помогала расчищать снег во дворе, стирала. Но то ли я в Бер-Сухте уже привыкла все делать сама, то ли просто физическая работа помогала отвлечься от темных мыслей, убежать от собственных проблем. Мне было хорошо здесь.