Такие же как у Золтера.
– Здесь опасно ходить одной. – Низкий голос звучал холодно. – Аэльвэйн Лавиния.
Похоже, здесь меня знают все. А я никого.
– Спасибо, что защитили, – сказала, глядя ей в глаза. – Я вышла, потому что хотела найти библиотеку…
– Библиотеку? – Элленари вскинула брови и расхохоталась. Ее смех напоминал звон воды в ключевом роднике глубоко-глубоко в лесу, где стихают почти все звуки. Ближе к ночи.
Учитывая, что это было по меньшей мере невежливо, я сложила руки на груди и терпеливо ждала, пока веселье пройдет.
– Прости, – махнула рукой она, – не думала, что первое, что заинтересует смертную в нашем мире, это библиотека.
– Вообще-то меня интересует, как из вашего мира выбраться, – уточнила я, и улыбка сбежала с красивых, словно очерченных тонкой линией краски губ.
– Ты либо слишком глупая, либо чересчур дерзкая, – заметила женщина, приближаясь ко мне.
Шлейф ее платья, иссиня-черный, стелился за ней, как Глубинная Тьма.
– Впрочем, я и без библиотеки тебе отвечу: никак. Аурихэйм закрыт от посторонних, войти сюда можно только с нашей помощью. Выйти тоже. Странно, что кузен тебе этого не рассказывал.
С вашим кузеном вообще невозможно нормально говорить.
Эту мысль я не стала озвучивать.
– Он рассказал, что нельзя войти, – заметила я.
– Кузен всегда отличался немногословностью.
Оценивающий взгляд скользнул по моей фигуре.
– Так что же, проводить тебя в библиотеку?
Заманчивое предложение. Очень.
– Не уверена, что я потом сумею вернуться. – Я указала на стену, которой раньше не было. – Часто у вас так?
– Всегда. Это место перестраивается по собственному желанию, не трогает только зачарованные комнаты и целительское крыло.
Потрясающе.
– Решай, смертная. – Женщина улыбнулась. – Хочешь вернуться в свое уютное гнездышко или оказаться в библиотеке?
– В библиотеке.
Не то чтобы ее слова меня не убедили… впрочем, нет. Не убедили. Я хотела изучить все, что могу изучить по теме, пока у меня есть такая возможность. Не уверена, что она мне потом представится.
– Значит, все-таки глупая, – усмехнулась она.
– Как вас зовут? – Я проигнорировала ее величие и снисходительность в точности с теми же интонациями, с которыми со мной разговаривала элленари.
– Мы не называем имя тем, кому не доверяем.
Вспомнились слова Льера о том, что он назвал мне свое имя и этого вполне достаточно. Эйзер не называла его аэльвэрство по имени, сам он тоже не представился. Зато Хьерг свое имя назвал, и он же сказал мне имя повелителя. Посчитал, что я его уже знаю? Или это был жест особого расположения?
– Почему?
– Потому, что это таинство, в нем содержится частица нашей силы. Имя – самое сокровенное, первое, на что отзывается природа элленари при рождении, то, что произносится во время брачного обряда или ритуала упокоения.
– Мне казалось, элленари бессмертны.
– Тебе не казалось, смертная. – Она указала в сторону продолжения коридора. – А умереть можно по-разному. Так ты идешь?
Элленари не двигалась, а плыла, грациозно и мягко, позавидовать ей могла любая, даже самая благовоспитанная леди. Такая походка и умение держаться были достойны королевы.
Я же всерьез задумалась о ее словах. Выходит, имя элленари содержит частицу их магии? Как странно.
И, если она назвала Золтера кузеном, значит, она принцесса?
Украдкой взглянула на лицо женщины: его украшал в точности такой же узор, как на лице его аэльвэрства.
– Это знак вашего рода? – решила уточнить.
Кузина повелителя в общении оказалась немногим, но все-таки чуточку приятнее его. Хотя бы потому, что не собиралась на мне жениться и не угрожала физической расправой.
– Да. Узоры отмечают наше происхождение.
Узоры, которые я впервые увидела на висках и на скулах Льера в Аурихэйме (при встрече в Мортенхэйме их не было, это я помнила точно), действительно были другими, но, судя по тому что он занимает такой высокий пост, его род тоже не последний в мире элленари. Если не сказать больше.
– Почему на Эйзер нет узоров?
Рыжая метнула на меня такой взгляд, словно я сказала несусветную глупость.
– Твоя прислужница – полукровка, смертная. Ей неподвластна родовая сила.
Ужас какой-то. Расизм в чистом виде.
– Зачем я нужна твоему кузену?
Женщина прищурилась.
– Тебе не кажется, что ты играешь с Глубинной Тьмой?
– Нет, это она со мной играет с первого дня, как я здесь оказалась. – Я кивнула на клубящиеся вдоль стен черные всполохи. – Почему они хотели на меня напасть?
– О, они действительно играли. Это виеррахи, уже не живые, но еще не мертвые. Армия Приграничья.
– Приграничья?
– Место, где ты сейчас находишься, и основные владения кузена. Место, где царит смерть.
То, что здесь царит смерть, я уже поняла. Сюда бы сейчас Терезу, она бы здесь навела порядок.
Наверное.
Пока что я даже приблизительно не представляла, насколько сильна магия этих существ, если даже малейшее ее проявление превращает меня в безвольную куклу.
Мы миновали множество коридоров и вышли на лестницу. В отличие от той, по которой мы с его аэльвэрством спускались на экзекуцию, эта змеилась между колоннами, подпирающими куполообразную крышу, над которой клубились густые черные тучи.
– Вернемся к твоему кузену. Зачем я ему? – Не дожидаясь ответа, я подтянула рукав, демонстрируя элленари обручальный узор. – И что это такое?
– С чего бы мне делиться с тобой информацией, смертная?
– О, понимаю. Ты не имеешь права говорить об этом.
Темные глаза сверкнули яростью.
– Что ты сказала?!
– Не имеешь права говорить об этом, – повторила я. – Так мне сказала Эйзер в первый день моего пребывания здесь. Что она не имеет права об этом говорить и что, если попытается сказать хотя бы слово, умрет.
– Эйзер – полукровка, – почти прорычала элленари. – Она связана клятвой тлена, как и все в этом замке, кроме тех, в ком течет королевская кровь.
О, а вот это уже интересно.
– Правда? Но я не в курсе ваших традиций.
– Это не традиция, – резко и холодно произнесла она. Крылья тонкого носа дрогнули. – Это обязательная клятва. Присяга на верность тому, кто правит. Это значит, что никто из принесших ее не может предать, не может тем или иным образом причинить вред повелителю или нарушить режим правления. Либо сделать или сказать то, что делать и говорить запрещено. Нарушение клятвы влечет за собой мгновенное разложение.
А вот эта информация – уже перебор.
– Значит, на королевскую кровь эта клятва не распространяется, – заметила я, отдернув руку от перил, которые неожиданно ожили и задвигались, как змеи.
– Нет.
Очень удобно. Чтобы заговор сплести, например. Хотя при условии, что все давали клятву настоящему правителю… Нет, здесь наверняка есть какая-то лазейка. Не может не быть.
– Значит, у вас не бывает переворотов?
– Ты слишком любопытна, смертная.
– Просто размышляю, к чему готовиться. Насколько я понимаю, мне предстоит стать вашей королевой.
Женщина метнула в мою сторону насмешливый взгляд.
– Есть что-то, чего я не знаю?
– Кузену нужен от тебя ребенок. – По ее губам зазмеилась улыбка, и перила под тонкими, унизанными кольцами пальцами снова пришли в опасное движение. – Куда он тебя сошлет после его рождения, известно только Тьме.
9
Сейчас я буду кричать.
«Выдержка – главное достоинство настоящей леди, – говорила матушка. – В любой ситуации, что бы ни случилось, а особенно на людях вы должны проявлять выдержку, леди Лавиния».
Она называла меня «леди Лавиния» от первого до последнего дня, хотя ближе ее у меня человека не было. Брата и сестру я, разумеется, тоже безумно люблю, но с матушкой у меня была особая связь. Возможно, она возникла в момент моего рождения, та связь, что возникает между матерью и ребенком на долгие годы, но я бы сказала, что это было нечто магическое. Пусть даже матушка всячески отрицала проявление признаков магии в женщинах (а во мне особенно), пусть она отказалась от развития своего дара, но мы чувствовали друг друга, даже находясь на расстоянии. Такая же связь была у Анри и Терезы, когда на их запястьях появились брачные браслеты, сотканные из магии.
Как бы там ни было, но сейчас я буду кричать.
– Что? – очень тихо поинтересовалась я.
– А ты думала, что ему понравились твои зеленые глаза, смертная? – Насмешка в ее голосе сочилась ядом.
Спокойно, Лави, спокойно. Дыши. Глубоко дыши.
– Кстати, мы пришли. – Рыжая толкнула дверь, и мы очутились в просторном, холодном зале.
К холоду в этих стенах я уже притерпелась, а вот видеть библиотеку без единой книги было непривычно.
Единственное, что здесь было привычного, – столы и стулья да еще уснувшие под высоченными сводами зала световые шары. Я узнала их по приглушенному мерцанию, которое они источали.
– Здесь ты не найдешь книг, – словно читая мои мысли, ехидно протянула элленари. – Книги тленны, как и все в вашем мире, и доверять им знания и секреты – чистейшей воды глупость.
– Лучше глупость, чем снобизм. И как же мне может помочь это место?
– На самом деле не представляю, – развела руками она, глядя на меня снизу вверх. – Но ты просила привести тебя в библиотеку, и я выполнила твою просьбу. Теперь ты мне должна.
– Что?!
– Долг, смертная. Это значит, что, когда придет время, я попрошу тебя об одолжении, и ты не сможешь мне отказать.
– Я ничего такого не говори…
– Ну как же? Я спросила тебя, проводить ли мне тебя в библиотеку, и ты сказала – в библиотеку.
Я сложила руки на груди.
– А если бы я сказала, что хочу вернуться к себе?
Она пожала плечами.
– Это ничего бы не изменило. Я же говорю, что в нашем мире слова обладают очень большой силой.
Сказать ей, что они могут сделать со своей силой (используя совершенно неподобающие леди слова), я не успела. На моей ладони возникла изумрудная метка в форме цветка, пульсация которой несколько мгновений отдавалась у меня в сердце, а затем погасла.