На башне, ничуть не менее ледяной, чем столовая, горели факелы. Иссиня-черное пламя рвалось ввысь, не подчиняясь порывам ветра. Его аэльвэрство стоял у самого края стены, сцепив за спиной руки. Стараясь не смотреть на пламя, порожденное тьмой, и вообще особо по сторонам не смотреть (в том числе и на сервированный на двоих стол, гораздо меньший по размерам, чем тот, за которым мы завтракали), решительно направилась к нему.
– Амалии стало лучше. – Низкий ледяной голос ударил в меня, на миг заставив остановиться.
Повелитель обернулся, и грудь словно пронзило копье, направленное рукой порождения Глубинной Тьмы, но потом стало легче дышать.
– Я рада, – ответила я, приблизившись и становясь рядом с ним.
Высота стен была такой, что у меня на миг закружилась голова, но с этим я быстро справилась. Гораздо быстрее, чем с пугающим чувством, которое возникало всякий раз, стоило мне взглянуть на этого мужчину. Его волосы лежали так ровно, что создавалось впечатление, будто они действительно отлиты из раскаленного металла и даже ветер опасается к ним прикасаться. Пересилив и это странное ощущение, я вскинула голову и поинтересовалась:
– Это правда, что вам нужен от меня ребенок?
Невероятно, но эти глаза стали еще темнее. Такими насыщенно-темными, что даже зрачков не различить в чернилах Глубинной Тьмы.
– Кто тебе об этом сказал?
– А вы подумайте, – пожала плечами я. – Кто не рассыплется прахом у ваших ног, сообщив мне такие новости?
– Ирэя, – произнес он примерно таким тоном, каким мог бы зачитывать смертный приговор.
Порадоваться тому, что узнала имя рыжей, я не успела. Воздух справа от меня пошел рябью и изумрудным свечением, а спустя миг портал выплюнул на пол девицу, наградившую меня долговой отметиной. Выплюнул буквально: раскрасневшуюся, с растрепанными волосами и нагую.
– Как ты посмела? – Золтер смотрел на нее сверху вниз.
– Что именно? Немного пообщаться с твоей нареченной? – Рыжая облизнула губы, совершенно не стесняясь того, в каком виде предстала перед нами.
Я же пыталась обрести дар речи, а когда его обрела, первым делом бросилась к столу и, выдернув из-под посуды скатерть, подбежала к Ирэе.
– Возьми, – протянула даже не пытавшейся подняться элленари.
– О, это так мило. – Она перехватила мое запястье. – Ты правда считаешь, что мне это нужно?
Вспыхнув, я выпустила скатерть, отступила на несколько шагов и отвернулась. Лучше уж смотреть вниз, чем на… на это. Тот, кто без малейших колебаний вышвырнул обнаженную кузину на глаза посторонней женщины, и та, кого это совершенно не смущает… нет уж, пусть разбираются сами. Тем не менее унять бешено колотящееся сердце я не могла: если в Аурихэйме такие нравы, что ждет меня дальше?
Усилием воли заставив себя остаться на месте, я вглядывалась в то и дело скрещиваемые шпаги молний, озарявшие черное, как сама тьма, море, и пыталась вернуть себе то, чего мне так не хватало в последнее время.
Спокойствие.
Получалось плохо.
– Если ты еще раз приблизишься к ней, – донеслось из-за спины, – или скажешь хотя бы слово без моего дозволения, отправишься в подземелья.
– Правда? – Голос Ирэи не дрогнул, но короткая пауза выдавала ее с головой. – Отправишь меня на пытки из-за этой…
Голос рыжей оборвался сдавленным хрипом: резко обернувшись, я увидела, как вокруг ее шеи обвилась лента змеящейся тьмы, рассыпающей вокруг нее иссиня-черные искры.
– Вы с ума сошли?! Отпустите!
Я бросилась к мужчине, но не успела сделать и шага. Упавшая сеть спеленала меня по рукам и ногам, лишая возможности двигаться и говорить. Широко раскрытыми глазами я смотрела, как рыжая корчится у ног кузена, тщетно пытаясь освободить свою шею от магической плети. С ее пальцев срывалась тьма, но утекала в никуда, а от клубящегося над нами холода сердце билось через раз.
– Ты меня услышала, – отрывисто произнес он, после чего плети швырнули рыжую в снова разошедшееся пространство.
Лишь когда оно сомкнулось, я почувствовала свободу. А еще мелкую дрожь, прокатывающуюся от кончиков пальцев рук по всему телу.
– Вы чудовище!
– Это ты уже говорила, – жестко произнес он. – За стол, леди Лавиния.
– Вы думаете, что после всего я стану с вами ужинать?
– Разумеется, станешь. – Его глаза недобро сверкнули. – Ты же умная женщина.
Это был самый жуткий комплимент, который мне когда-либо делали, впрочем, отсутствием ума я и правда не страдала. Поэтому молча приблизилась к столу, так же молча села, встречая взгляд того, кто опустился напротив.
– Ньиаехт.
Рядом с нами материализовался (или попросту шагнул из портала) мужчина. Привыкнуть к горизонтальному зрачку мне так и не удалось, равно как и к огненным глазам (как у Хьерга), которые то раскалялись до цвета заката, предвещающего ветреный день, то разгорались оранжевым пламенем.
– Убери здесь все. Накрой заново.
Накрывали при нас: остальных слуг позвал Ньиаехт, вместе с ними мгновенно уничтожив с помощью магии все следы моего желания помочь, заменив блюда и так же незаметно испарившись. Зато теперь я поняла, почему у меня в комнате не было ни колокольчиков, ни артефактов, с помощью которых можно было бы кого-то позвать. В Аурихэйме звали по именам.
Если, конечно, «звали» – это точное определение того, как его аэльвэрство поступил с кузиной.
– Зачем верховному элленари ребенок от смертной? – спросила я.
– На этот вопрос ты получишь ответ, когда придет время.
От такого заявления я снова утратила дар речи. Ненадолго.
– Время уже пришло. Что значит вторая суть?
На меня посмотрели так, что живо расхотелось продолжать этот разговор, учитывая, что душевное равновесие одной хрупкой маленькой леди начинало шататься, как засыхающее на ветру деревце.
– Это идеальное совпадение. Пара.
– То есть я ваша пара? – уточнила на всякий случай.
– Станешь, когда Арка Благоденствия благословит наш союз.
– И когда же случится это незабываемое событие?
– Послезавтра на рассвете.
– Что?!
– Послезавтра на рассвете, – повторил Золтер. – Завтра состоится бал в нашу честь, который продлится всю ночь. Закончится он нашим благословением, и тогда ты по-настоящему станешь моей.
Проникнуться этой мыслью у меня получилось, только когда я смогла вздохнуть.
Что ж не сразу-то, как я оказалась в Аурихэйме?
– Вы же понимаете, что это невозможно? – спросила я, чувствуя, что меня начинает трясти.
– Для меня нет ничего невозможного.
– Для вас – может быть. Но не для меня. – Я глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. – Ваше аэльвэрство, мы с вами знакомы три дня. Вы наверняка представляете, какие нравы в Энгерии, и представляете, что для меня значит столь стремительная помолвка, не говоря уже о чем-то большем…
– Довольно. Я не стану ничего тебе объяснять, а ты не станешь больше испытывать мое терпение.
Его терпение?! Я испытываю его терпение?
– А если я откажусь? – спросила, глядя ему в глаза. – Если откажусь идти с вами по своей воле?
– Тебя по-прежнему волнует судьба твоей смертной?
Это была даже не угроза, вопрос, но от интонации Золтера все волоски на коже встали дыбом. В целительском крыле я решила, что он позволил мне помочь, потому что я просила его об этом. Сейчас, глядя в эти глаза, понимала, что нет. Ему нужен был кто-то, с помощью кого мной можно будет управлять.
– Вы всех женщин берете силой? – выдохнула я, сжимая край салфетки. – Угрожая жизням тех, кто им дорог? Или это только мне так повезло?
Глаза его аэльвэрства потемнели еще сильнее, сверкнули серебром тлена, а в следующий миг меня рывком выдернули из-за стола. Мы оказались у стены в считаные секунды, меня вдавили в холодный камень так плотно, что это было даже за чертой неприличия, я просто не могла вдохнуть, чувствуя, как раскаляется узор на руке. Словно он мог впитать отравленное пламя его волос, отравляя и меня.
Я попыталась отвести взгляд, но не смогла. Сначала вспыхнули щеки, затем губы, и кожа – там, где его пальцы сжимали мое запястье, там, где касались моей талии, – горела тоже.
– Нет, – прошептала я, пытаясь ухватиться за ускользающую реальность, растворяющуюся на дне его глаз. – Нет, хватит…
– Все еще считаешь, что мне нужно брать женщин силой? – Золтер расслабил пальцы, повторяя контур изумрудной жилы на моей руке.
Чувство было такое, что по коже скользнула раскаленная шелковая лента. Я попыталась отдернуть руку, но на ней оковами сомкнулись пальцы, и в связующий нас узор ударила дикая, горячая пульсация.
– Что вы со мной сделали?! – выдохнула хрипло.
– Не я. Метка принадлежности мне.
Я содрогнулась от его резкого голоса. От жара, рождающегося под движением его ладоней по моим бедрам. От его слов:
– Она меняет тебя. Каждую минуту. После ритуала у Арки Благоденствия ты будешь желать меня еще сильнее.
Дыхания не хватало, поэтому, когда на мне резко задрали платье, с губ сорвался сдавленный стон. Я едва успела ухватиться за ледяной камень: прикосновения ладоней к обнаженным бедрам было бесцеремонным и жарким, одна часть меня отчаянно стремилась избежать этих прикосновений, другая… Я всхлипнула и подалась к нему, желая продлить эту порочную бесстыдную ласку. Казалось, отними ее у меня – и я умру, растворюсь, рассыплюсь тленом, перестану существовать.
– Прошу меня извинить.
Голос Льера ударил ледяной плетью.
Я захлебнулась всхлипом, проглотила его на вдохе. Ужас от осознания того, в каком виде я перед ним предстала, обрушился на меня с немыслимой силой, тяжестью потянул вниз. Но я выпрямилась, прижимая ладони к бедрам и расправляя водопадом скользнувшее вниз платье.
– Дело не требует отлагательств, мой повелитель.
Взгляд Льера казался тяжелым, таким же как налившиеся тяжестью ноги, тем не менее, когда я посмотрела на Льера, ответа не дождалась. Его внимание принадлежало его повелителю.
– Ньиаехт, – Золтер коротко кивнул возникшему слуге, – проводи аэльвэйн в ее покои.