«Вся твоя жизнь – моя воля».
Как такое может быть?
Все мои чувства, вся моя радость от первого прикосновения пальцев к пальцам… Всевидящий! Даже если принять во внимание, что для Майкла это ничего не значило, оно значило для меня. Это были мои чувства.
Нет, не мои.
– Как же я вас ненавижу, – прошептала я, когда мы оказались под Аркой.
Дико было испытывать такие чувства в этом волшебном месте, в средоточии жизни, пусть даже едва оправившейся от пощечины смерти Золтера, но я ничего не могла с собой поделать.
– Мне не нужна твоя любовь, – произнес он и полоснул кинжалом по своей ладони.
Первые капли крови с шипением впитались в землю, когда он повернул мою ладонь, чтобы порезать ее. Боль дернула, но как-то слабо, а в следующий миг моя кровь уже смешалась с его кровью, когда Золтер сплел наши пальцы и вскинул руку. От Арки вниз устремились вьюны, оплели наши запястья.
– Перед лицом Аурихэйма я беру эту женщину в жены, – произнес он, и эхо подхватило его слова. – Клянусь кровью и магией.
Ввысь взметнулось кружево тлена, и иссиня-черная дымка скользнула над нашими соединенными ладонями.
– Принеси клятву, Лавиния.
Всевидящий, я не хочу.
Но за моей спиной Ньиаехт по-прежнему прижимал к себе Амалию.
– Перед лицом Аурихэйма я беру этого мужчину в мужья. – Каждое слово давалось с трудом и весило по меньшей мере сотню фунтов. – Клянусь кровью и магией.
Серебро и золотые искры взметнулись в воздух, смешались с дымкой магии смерти, впитались в нее. Узор на руке полыхнул огнем, а в следующий миг моя магия отделилась от магии Золтера, вьюн соскользнул с наших рук, взорвался ослепительным сиянием. Прежде чем я успела вздохнуть, оно обрушилось вниз, и Золтера отшвырнуло в сторону.
Несколько мгновений я ничего не видела: глаза привыкали к тающему свету, напоминавшему о взорвавшемся солнце или чем-то подобном. Лучше бы не видела и дальше, потому что поднимающийся из глубокой земляной борозды повелитель Аурихэйма тоже напоминал готовое взорваться солнце. Черные от Глубинной Тьмы глаза, казалось, вобрали всю силу смерти, а волосы, наоборот, раскалились, словно их окунули в пламя. Над Аркой оседали золотые искры, которые померкли, стоило ему взмахнуть рукой.
Я услышала сдавленный вскрик Амалии и метнулась к девушке, закрывая ее собой.
– Не смейте! – выдохнуло хрипло. – Я выполнила ваше условие! Я произнесла клятву!
– Произнесла. – Несмотря на клубившуюся в его глазах тьму, голос звучал неестественно холодно, словно через него со мной сейчас говорила смерть. – Но, видимо, в тебе было недостаточно желания, Лавиния. Недостаточно искренности, подтверждающей желание стать моей.
– О каком желании вы говорите?! – выкрикнула я. Вцепившаяся в меня Амалия дрожала всем телом. – Вы не дали мне даже возможности узнать вас получше. Не дали возможности понять, зачем я вам. Если бы у меня была причина…
– Причина? – Золтер приблизился, вдавив пальцы в мой подбородок. – Тебе нужна причина, Лавиния? Что ж, одна у тебя сейчас будет.
Я не успела вздохнуть, когда Амалию швырнуло в руки элленари, а меня в портал. Не сразу поняла, что оказалась в покоях Золтера: ничем иным это темное царство с вкраплениями белого и платины (или похожего на нее металла) быть не могло.
– Не смейте ко мне приближаться, – процедила, оглядываясь.
Здесь не было ничего, что могло бы мне помочь. Здесь не было жизни.
– Ты все еще мне указываешь? – хмыкнул он, и платье на мне разлетелось тленом.
Пепельные хлопья кружились и оседали, как жутковатый, неестественный снег, но гораздо страшнее было оказаться перед ним полностью обнаженной и услышать глухой стук: перстень брата упал к моим ногам и откатился в сторону. Я замерла.
– Что это? – спросил Золтер, шагнув ко мне.
Теперь, когда я была полностью обнажена, его пальцы на подбородке ощущались как раскаленные тиски. Они не могли быть такими горячими хотя бы потому, что стоявший передо мной мужчина был словно сотворен из камня, и тем не менее жар от них растекался по телу.
– Кольцо моего брата.
– Откуда оно у тебя?
– Оно всегда было со мной.
– Не лги. Оно появилось уже после нашего знакомства.
– Оно всегда было со мной, – повторила я.
– Льер.
Его голос не дрогнул, только глаза почернели еще сильнее: в этой тьме утонули не только зрачки, но и белки.
– Значит, близость с ним приятнее близости со мной?
Короткое мгновение замешательства (я ведь действительно об этом думала) дорого мне обошлось. Я едва успела открыть рот, когда услышала:
– Замолчи, Лавиния. – Пальцы почти нежно скользнули по щеке. – Замолчи, пока я не заставил тебя это сделать.
– У нас…
Он действительно заставил. Словами «не было близости» я подавилась, а в следующий момент чуть не захлебнулась криком, который так и не сорвался с моих губ: меня швырнули на кровать, и ледяное покрывало иглами впилось в кожу. Я попыталась отползти, но меня подтянули к себе.
– Потом, – сказал он, – поделишься впечатлениями, кто тебе больше понравился. Когда я позволю.
Я задохнулась от ужаса, а после от дикого сладостного чувства, которым тело отозвалось на его откровенное прикосновение.
«Не надо!» – хотела крикнуть я, но не смогла.
Не смогла и только с силой уперлась в него ладонями, пытаясь оттолкнуть.
Тщетно.
В моей жизни просто не могло такого случиться, но в моей жизни случилось замужество с Майклом, которое, оказывается, было частью плана элленари. Я бы очень хотела отрешиться от чувств, которые на меня обрушились, но у меня не получалось. Не получалось избавиться от наваждения скользящих по телу пальцев, на которые я откликалась дрожью.
Не я, а проклятая отметина! На моем предплечье по-прежнему горела метка принадлежности Золтеру, и, когда он касался ее, от бегущего по телу жара хотелось кричать в голос. Возможно, я и кричала бы, если бы не магия элленари.
«Не надо! – мысленно орала я. – Я не хочу, чтобы это было так!»
Он меня не слышал либо не хотел слышать, и я падала в черные провалы глаз, в которых не было даже отголоска чувства. Все мои попытки вырваться просто оборвали, задрав руки над головой и вжимая каменным телом в кровать.
Слова «вся твоя жизнь – моя воля» неожиданно обрели совершенно иной смысл.
В ту минуту, когда внутри меня взорвалась боль, я уцепилась за нее и отвернулась, чтобы больше не видеть его лица. Может быть, эта магия способна заставить мое тело его хотеть.
Мое тело.
Но не меня.
В общем-то мне было уже все равно: и то, что движения стали более мягкими, и то, что мои запястья освободили. Я думала только о том, когда все закончится, а на его приказ: «Смотри на меня!» – отреагировала тем, что закрыла глаза.
Достаточно было и того, что сквозь боль внутри набирала силу пульсация, унизительное желание, которым я была обязана обжигающей мою руку вязи.
– Посмотри на меня. – Повторный приказ прозвучал резче. – Или мне велеть снова привести Амалию?
– Не думала, что вы еще и таким страдаете, – язвительно выдохнула я и осознала, что снова могу говорить.
– Я не страдаю, Лавиния. Я наслаждаюсь.
– О, ну здесь вам определенно повезло, – ввернула я. И замолчала уже по собственному желанию.
Наверное, это могло бы быть по-настоящему приятно – такая мысль меня посетила, когда я содрогалась от навязанного мне наслаждения.
Наверное.
Но этого я никогда не узнаю.
– Куда ты? – резко спросил он, когда я рывком освободилась из его рук.
– Подальше от вас. В ванную, – пояснила, когда поняла, что сейчас свалюсь бревном от очередного заклятия.
– Ванная за дверью, – сообщили мне. – Не закрывать.
– Дверь? – поинтересовалась я. – Или ванную?
На самом деле я была близка к истерике, но с любой истерикой можно справиться, когда понимаешь, что рассчитывать не на кого. Кроме себя.
Точно так же я понимала, что дверь Золтера не остановит и сказано это исключительно в воспитательных целях.
Ванная была самой обычной, если можно назвать обычным помещение длиной футов тридцать, с утопленным в пол бассейном вместо ванны. Стоило мне войти, как он наполнился кристально чистой и прозрачной водой, что определенно было необычно. Отсутствие кранов тоже немного выбивалось из «обычности», но я быстро шагнула в воду. Она на удивление оказалась именно такой горячей, как я люблю. Тут уж впору смеяться, что ванная элленари единственная, кто в этом мире считается с моими желаниями. Но, если начать смеяться, это будет самая настоящая истерика, поэтому я окунулась в бассейн по плечи.
Вода окутала мягким покрывалом, согревая, и я прикрыла глаза. Открыла от того, что у меня звенело в ушах и кружилась голова. К саднящей боли внизу живота прибавилось странное тянущее чувство, и когда я посмотрела вниз, увидела, что вода быстро и густо окрашивается кровью.
14
Наверное, я много глупостей делала в жизни, но эта чуть не стала для меня фатальной. Горячая вода. Матушка мне говорила, что после первой близости нельзя наполнять ванну горячей водой, но говорила она это перед свадьбой с Майклом. Сегодня же мне было не до тех далеких воспоминаний, когда я смущенно улыбалась в ответ на такие откровения.
– Кровотечение я остановил, – произнес Хьерг, глядя почему-то не на меня, а на Золтера, – но в ближайшие дни лучше воздержаться от…
– Сравнений, – сказала я.
– Что? – переспросил целитель, зато брови Золтера сошлись на переносице.
Лично мне было безразлично, что там и где у него сошлось.
– Сравнивать мне было не с чем, – сообщила я, глядя на него. – Но могу сказать, что это было самое отвратительное, что мне довелось испытать.
– Вон.
Последнее относилось к Хьергу, и целитель исчез так быстро, словно в портал шагнул, а не преодолел расстояние до двери, от которой его отделяло шагов сорок.
– Я хочу к себе, – сказала я.
– Ты останешься здесь.
– Если я останусь здесь, вы не проснетесь.