что Льера нигде нет. Не того, который ушел в ванную, а того, который бъйрэнгал.
– Льер! – обеспокоенно позвала я. – Льер!
Не мог же он сбежать?! Или мог?
Я попыталась вспомнить, где он был вчера, когда мы вернулись, но не смогла. Когда меня наряжали, крутился рядом, пугая служанок, а потом…
– Льер! – позвала уже громче, почти готовая прямо в халате бежать в коридор.
Под кроватью раздалось шуршание, и сонный котенок выполз на свет.
– Чудовище! – воскликнула я. – Ну ты меня и напугал! Никогда больше так не делай, слышишь?
Чудовище зевнуло во всю зубастую пасть и лизнуло меня горячим шершавым языком. Поглаживая его, я направилась к окну. Потянула за кисточку, раздвигая портьеры, зажмурилась от яркого утреннего солнца. Белое море играло волнами, бросая их на берег, вода искрилась бликами, а зелень на горах полыхала изумрудным пламенем, как магия искажений.
Котенок моргнул, облизнулся, а потом уткнулся мордочкой мне в подмышку.
– Слишком яркий для него свет.
Льер подошел к нам, к счастью, с полотенцем на бедрах.
– А для тебя – самое то. Ты вся сияешь, Лавиния.
Не дожидаясь моего ответа, наклонился, легко поцеловал меня в губы, пропуская пряди волос между пальцами. От его близости снова бросило в дрожь, подавив порыв отодвинуться, я чуть подалась к нему, отвечая. Оказавшийся между нами бъйрэнгал протестующе зашипел и попытался тяпнуть Льера за палец, но элленари оказался проворнее. Перехватив котенка за шкирку сразу над шипами, спустил его на пол и вернул иллюзию обручального браслета, прикрывающую горящий узор.
– Буду ждать встречи, моя королева.
Я тоже. Но вслух я этого не сказала, просто смотрела, как он одевается, и, только когда мы с котенком остались одни, тоже направилась в ванную. Перед завтраком я хотела успеть поговорить с Амалией, поэтому не стала приглашать Лизею. Оставленное вчера вечером по моей просьбе легкое платье надела сама, волосы пригладила щеткой, слегка подхватила по местной моде шпильками, украшенными камешками, и вышла из комнаты.
Мы с Льером обсудили, что отправим ее домой в ближайшее время, поэтому мне нужно было заранее объяснить, о чем я хочу попросить Винсента, а о чем лучше ему не говорить, чтобы мой брат случайно половину мира не разрушил, пытаясь прорваться в Аурихэйм.
Остановившись у двери, хотела постучать, но услышала смех.
Амалия смеется?!
От неожиданности просто толкнула створку и вошла, чтобы увидеть хохочущую девушку. А рядом с ней – Ирэю.
– Ваше аэльвэйрство, – улыбка рыжей сочилась ядом, – мы не ожидали вас так рано.
Разумеется, не ожидали.
– Оставь нас, – приказала я.
Именно приказала, и улыбка Ирэи погасла, сменившись холодным бешенством. Такая перемена меня совершенно не беспокоила: по крайней мере, сейчас она была искренней – и когда прошла мимо, окатив меня ледяным шлейфом своей силы, и когда хлопнула дверью.
– Амалия, что это значит?
– Что? – Девушка посмотрела на меня удивленно. – Вы сейчас о чем, ваше аэльвэйрство?
Глубоко вздохнув, накинула полог безмолвия и шагнула к ней.
– О чем вы говорили?!
Амалия пожала плечами.
– Ни о чем. – Она поднялась, оказавшись лицом к лицу со мной. – Просто шутили.
– Она ничего не делает просто так. – Мне стоило немалых усилий сдержаться и не повысить голос, но тон стал просто ледяным. – Что именно она тебе сказала?!
Амалия вздрогнула и обхватила себя руками.
– Ничего! – выдохнула девушка, в ее глазах блеснули слезы. – Не вы ли говорили мне общаться с элленари, забыть обо всем, что было?! Ну так вот я это и делаю – общаюсь! Чем вы сейчас недовольны?!
Дрожь в ее голосе меня остудила или, точнее сказать, отрезвила.
Я вдруг отчетливо увидела эту ситуацию глазами Амалии: я прошу ее относиться к элленари лучше, а сама набрасываюсь с обвинениями, прямо с порога, ничего толком не объяснив.
– Ирэя опасна, – сказала я уже мягче. – Я приблизила ее к себе, чтобы держать на виду, потому что она неоднократно пыталась меня подставить. Из всех элленари, с которыми мне доводилось общаться, она одна из самых жестоких. Так же как и ее кузен…
Я осеклась, поняв, что только что сказала.
– Ее кузен! – воскликнула Амалия. – Как хорошо, что вы о нем вспомнили, ваше аэльвэйрство. Ее кузен – тот, кто заставил меня корчиться от боли, тот, с кем вы вчера явились невесть откуда под ручку, с припухшими губами и шальным взглядом! Поправьте меня, если я ошибаюсь.
– Амалия, все не так просто…
– Не так?! По-моему, все проще простого! – выдохнула она, из ее глаз все-таки брызнули слезы. – Вы делаете все, что вам угодно, наслаждаетесь жизнью рядом с жестоким мерзавцем, а мне отказываете даже в такой малости, как простая улыбка, – исключительно потому, что Ирэя якобы хотела вас подставить!
Она сжала кулаки, словно пытаясь унять дрожь, и я покачала головой.
– Тебе нужно успокоиться.
– Успокоиться, – усмехнулась Амалия, хотя ее всю трясло. – Только это мне и нужно, определенно. Всякий раз вы говорите мне именно это, а потом беседуете со своей Лизеей и уединяетесь со своим кошмарным мужем. До меня вам нет никакого дела! И никогда не было!
Я потянулась к ней магией, чтобы немного утешить, но Амалия, почувствовав это, резко отшатнулась.
– Не смейте! Думаете, я не знаю, что вы делаете?! Да, не всегда чувствую, но мне не нужна ваша магия, и вы тоже! Меня от вас тошнит! Я не хочу превратиться в такую же безвольную куклу и мило улыбаться, когда хочется кричать!
– Все сказала? – спросила я, хотя меня теперь тоже трясло.
Амалия не ответила, сунув сжатые кулаки под мышки, она так сверкнула глазами, словно вобрала в них все угасшие молнии Аурихэйма.
– Хорошо. В таком случае жду тебя к завтраку в саду. Если еще раз застану тебя с Ирэей наедине, сделаю соответствующие выводы.
Я сбросила полог и вышла раньше, чем Амалия успела ответить. Дверью не хлопнула, правда, хотя очень хотелось, и в точности так же хотелось высказать ей все. Что Золтер взял меня силой, что я убила его и до сих пор содрогаюсь, вспоминая об этом, что он снится мне в кошмарах и по сей день. Что эта тьма, которая меня коснулась, чуть было не изменила меня до неузнаваемости, и только благодаря одному-единственному мужчине я до сих пор жива. Что я перешагнула через это все, оставила это в прошлом только благодаря Льеру, который согласился отправить ее домой.
Увы, всего этого я сказать не могла, но, оказавшись у себя в комнате, от души запустила ленточку магии жизни. Котенок воспринял это как игру и вспорхнул следом, а когда на ее месте возникла бабочка, пришел в неописуемый восторг.
Что касается меня, я коснулась артефакта, приглашая Лизею. Если она и удивилась тому, что я уже полностью одета и причесана, то виду не подала. Она вообще выглядела невероятно счастливой, просто сияла.
– Судя по всему, у вас с Ронгхэйрдом все отлично, – заметила я.
– О да. – Лизея даже не смутилась, бросив на меня хитрый взгляд. – У вас с его аэльвэрством тоже.
– Из чего ты сделала такой вывод? – поинтересовалась я, стараясь не улыбаться.
– Не знаю. Может быть, из того, что вчера на балу вы друг от друга не отходили?
Мы и правда друг от друга не отходили, если можно так выразиться. В Энгерии пять танцев подряд даже с мужем считается непристойностью, а мы танцевали, наверное, все десять. Пока я не сказала, что у меня кружится голова и что я не уверена в том, что исключительно от танцев.
Льер быстро увел меня в спальню, где мы продолжили то, что началось в лесу.
– Или из того, что вы вчера внезапно исчезли, хотя просили приготовить завтрак. – Лизея подмигнула мне.
– Хватит. – Я все-таки рассмеялась, искренне надеясь, что не краснею.
– Я рада, – неожиданно серьезно призналась элленари. – Вы сияете, когда счастливы.
– Когда счастливы, все сияют, – заметила я. – И ты тоже.
Лизея не успела ответить, потому что к нам подскочил уставший гоняться за бабочкой бъйрэнгал и бесцеремонно поставил передние лапы нам на платья: одну на ее подол, вторую – на мой.
– Кажется, его пора вывести погулять.
– И покормить, – сказала я. – Попроси, чтобы нам накрыли завтрак в саду. Сегодня я искренне хочу его увидеть.
– Тогда я просто не стану вас отпускать. А то еще потеряетесь где-нибудь по дороге… например, в кабинете его аэльвэрства.
– Лизея!
Она широко улыбнулась и вышла. Я снова подошла к окну, сквозь которое в спальню лился яркий свет. Представила свою комнату в Мортенхэйме: Энгерия не щедра на солнечные дни, но те, что она дарила, были невыносимо прекрасны. Моя спальня, так же как и спальня матушки, выходила на восток, и летом я просыпалась с первыми лучами солнца, счастливая и полная сил. До лета, конечно, еще далеко, но минует два месяца, и земля наполнится запахами трав и ароматом цветов. Улыбки родных, которые я помнила, отозвались в сердце светлой радостью и щемящей тоской.
Смогу ли я отказаться от них, от всего, что мне дорого, чтобы быть с Льером?
Смогу ли забыть тот мир, который стал моей колыбелью?
Ответ прост – не смогу.
Но что с этим делать, я даже не представляла. Равно как и не представляла, что делать с Амалией, после того как я застала ее с Ирэей, посвящать ее в наши с Льером планы было бы опрометчиво, если не сказать глупо.
В конце концов я решила поговорить с ним об этом сегодня на прогулке, и, когда Лизея вернулась, мы вместе с котенком направились в сад. По дороге она рассказывала, что Ронгхэйрд предложил ей отправиться к водопадам, и я поинтересовалась, что это за место.
– О, оно считается одним из самых волшебных в Аурихэйме, – сказала девушка. – Наравне с Аркой.
При упоминании об Арке я все-таки чуть покраснела, но Лизея этого не заметила, потому что продолжила:
– Там есть озеро с кристально чистой водой, окруженное водопадами. Их очень много, но они не закрывают неба, потому что разрастаются вширь. Из-за такого количества воды, а еще из-за средоточия магии там постоянно возникают радуги. Это место стало одним из первых, которое Пустота отрезала от нашего мира, но сейчас доходят сведения, что оно снова открыто и что туда можно попасть.