– У них этого времени нет.
– Я не сказал, что мне потребуется месяц, – жестко произнес он. – Мне потребуется доступ к архивам отца, которые сейчас находятся в ведении Комитета. Им управляет мой брат, поэтому я поеду туда сейчас же.
– И я…
– А вы поедете домой. Успокоитесь. И все расскажете Терезе, – подвел черту Эльгер. – Обещайте, что не станете делать глупости, Лавиния. Сейчас они могут слишком дорого нам обойтись. Не только нам, но и двум мирам. Если повезет – двум.
Он помолчал и продолжил:
– Лучше сделаем так. Я вас отвезу, а вечером мы с Анри…
– Позвольте мне остаться здесь.
– Здесь?
– Да, я посижу здесь до вашего возвращения. Домашняя обстановка мне сейчас не пойдет на пользу. – С губ сорвался смешок. – Если вы понимаете, о чем я. Боюсь, что моя истерика превратится в затяжную, после чего мне уже будет прямой путь не в Аурихэйм, а в лечебницу. В вашем доме я буду держать себя в руках, и…
Эльгер покачал головой.
Подхватив юбки, резко развернулась к двери, но он остановил меня, взяв за локоть.
– Мой кабинет – не лучшее место для вас, когда вы в таком состоянии. В моем доме гораздо больше светлых комнат. – Неожиданно для меня его лицо преобразилось, теряя хищность, даже глаза потеплели. – Что скажете о возобновлении знакомства с Шарлоттой?
14
Шарлотта была очаровательна. Мы познакомились полтора года назад. Чудесная, светлая девушка, чью суть я не распознала сразу, потому что тогда была погружена в свои переживания по поводу Майкла, сейчас расцвела и превратилась в красивую молодую женщину. Ее магия жизни ощущалась мягким теплом, от которого на сердце становилось легко. Я так привыкла к тому, что моя сила помогает другим, что сейчас чувствовала себя странно.
Потому что она, кажется, делала это неосознанно – просто дарила свой свет, как его дарит солнце.
– Я очень рада, что вы к нам заглянули. – Шарлотта перехватила руку малыша, пытавшегося поймать ее рыжий локон, и поднесла к губам крохотные пальчики. Этот жест почему-то сказал мне гораздо больше, чем любые слова.
– Эрик говорил, что вы были в Аурихэйме?
Я приподняла брови.
– Если вам неприятно об этом говорить, я прошу прощения. – Она посмотрела мне в глаза.
– Нет, дело не в этом, просто…
Я смотрела на малыша и думала о том, что пришлось пережить Льеру. О том, что мне сложно усидеть на месте, даже несмотря на все попытки сосредоточиться на разговоре. Все мои мысли были там, рядом с ним. С мужчиной, который рискнул всем, чтобы защитить меня.
– Просто мой любимый остался там, и он… – Я поняла, что из этого все равно ничего не выйдет.
Откровенность – не мой конек, и пусть Шарлотта была одной из немногих, рядом с кем я чувствовала бы себя спокойнее, но спокойствие окончательно меня оставило после увиденного с помощью зелья. Что, если Анри откажется выдать Эрику архивы отца?
Я услышала легкий мелодичный звон: Шарлотта коснулась артефакта.
Спустя мгновение в комнату впорхнула девушка.
– Катрин, забери Рауля, пожалуйста, – попросила она. – Если начнет капризничать, веди купаться. Он любит купаться, – пояснила мне Шарлотта, когда Катрин с ребенком вышла. – Магия его отца связана с туманами и водой. Была связана.
В эту минуту я вспомнила о том, что отец Эрика выжег из него магию.
– В Аурихэйме нет магии жизни, – сказала я. – Ее уничтожили… уничтожил элленари, стремящийся к мировому господству. Всех, кто ею обладал. Всех, кто стоял на его пути…
Всевидящий, что я несу! Не хватало еще напугать эту женщину до полусмерти.
Шарлотта взяла чашку, стоявшую на столике перед нами, и вручила мне.
– Мой отец тоже был магом жизни, – сказала она. – Он умер, чтобы я могла жить. Сына мы назвали в его честь.
Она улыбнулась, но в этой улыбке было столько светлой грусти, что мне стало не по себе. Когда жена Эрика пригубила свой чай, я невольно последовала ее примеру и только после этого выдохнула:
– Мне так жаль.
– Он был очень сильным, – сказала она. – И очень любил маму, но он был готов на все, чтобы меня спасти.
Совсем как Льер.
Я поняла, что еще немного – и мне не поможет никакая магия жизни, поэтому решительно сделала глоток и отставила чашку. Нужно переключиться, сосредоточиться на чем-то другом, нужно думать о чем угодно, только не о том, что каждая минута тянется словно вечность.
– Льер заставил меня забыть все, – сказала я. – Чтобы я спокойно жила здесь, чтобы он… тот, кто уничтожил всех магов жизни, не смог до меня добраться.
Шарлотта коснулась моей руки:
– Эрик уничтожил Аддингтона, рискуя жизнью, чтобы меня спасти. Он запечатал его в себе, а после пропустил через себя смерть.
Льер сделал то же самое, но это не помогло.
Почему это не помогло?!
– Аддингтон был агольдэром, верно? – Я пристально посмотрела на Шарлотту. – Он – порождение смерти, и смерть его уничтожила.
Шарлотта кивнула.
– Ваш муж сказал, что его отец выжег из него магию, и долгие годы он считал, что его тьма имеет отношение к… Погодите, вы сказали, что у Эрика от рождения была магия? И у вашего отца тоже?
Шарлотта снова кивнула, но, судя по выражению лица, она совершенно не понимала, к чему я веду. Я же пыталась из осколков сложить картину того, что узнала в Аурихэйме и в своем мире. Льер говорил, что в нашем мире магия цеплялась чаще за женщин, а мужчинам передавалась в виде остаточных сил, зачастую достаточно мощных, чтобы воспроизвести заклинания. Так было с Винсентом, со многими сильными магами, да и с моим отцом тоже – он использовал заклинания армалов, но никогда не заявлял о своей стихии, или некромагии, или… магии жизни?!
– Лавиния, вы что-то хотели спросить? – Шарлотта внимательно на меня посмотрела.
– Я бы хотела кое-что записать. Если можно.
Она снова коснулась артефакта, и спустя пару минут у меня уже была бумага, чернильница с пером и дощечка для писем. Я написала:
«Мой отец. Уильям Биго де Мортен. Элленари. Магия –?
Моя мать. Наследница Роберта Дюхайма. Элленари. Магия смерти. Нераскрытая».
Если верить тому, что элленари не женились на людях даже в нашем мире, тогда… тогда все получается крайне занятно. Моя мать – чистокровная элленари, вышла замуж за моего отца, чистокровного элленари. Они оба знали историю Аурихэйма, но по какой-то причине не говорили об этом вслух. Больше того, мой отец скрывал свое происхождение и вместо того, чтобы развивать свою магию, делал вид, что он просто сильный наследник древнего рода.
«Он скрывался все это время, потому что не хотел, чтобы обо мне узнали, – написала я. И добавила: – Раньше времени».
У отца Шарлотты была магия жизни.
Возможно ли, что у моего отца тоже?..
Получается, оба они пришли из Аурихэйма. Получается…
– У вашей матери была какая-то магия? – поинтересовалась я.
– Магия? Нет. – Шарлотта покачала головой. – У нее были весьма слабые способности, которые еще в детстве сошли на нет.
Хм.
– Кажется, я окончательно запуталась, – пробормотала я.
Но то, что отец Шарлотты из Аурихэйма, – это точно. Равно как и то, что мой тоже. Откуда я взялась такая, с магией жизни, если в моем роду ее не было? И если принять как данность, что я права, получается, что магия жизни начала возрождаться в Аурихэйме, но только в мужчинах. Начала возрождаться, несмотря на наличие Пустоты, и…
Или из Пустоты?
Перед глазами возникла картина, мимо которой я столько раз проходила: клубящаяся чернота, рождающая искры магии смерти, стихии, антимагию и жизнь.
Если Пустоту нельзя уничтожить Пустотой, возможно, это можно сделать, собрав воедино все четыре первоисточника?
Я так разволновалась, что посадила огромную кляксу на листок бумаги, и только тут вспомнила про Шарлотту.
– Нашли то, что искали? – улыбнулась она.
– Почти. Теперь остается только ждать вашего мужа.
Время то растягивалось, то летело. До обеда я успела рассказать Шарлотте всю настоящую историю Аурихэйма, которая значительно отличалась от легенд, а после она рассказывала мне о том, как делала декорации к спектаклю о похищенной элленари обычной девушке.
Сейчас я понимала, что это может оказаться как правдой, так и вымыслом: поскольку элленари не особо заботились о морали, они могли забрать любую понравившуюся девушку в качестве забавы, не особо заботясь о том, что мир с ней сделает.
Чуть позже мы вдвоем играли с Раулем, я написала Терезе, чтобы она не волновалась, хотя сама сидела как на иголках. Мое волнение передалось и Шарлотте, теперь и она все чаще поглядывала на часы, поэтому, когда хлопнула дверь, мы не сговариваясь бросились вниз.
– Как поживает моя девочка? – поинтересовался Эльгер, ничуть не стесняясь меня, чем вызвал на щеках Шарлотты румянец.
Он мягко привлек ее к себе и коснулся губами губ, после чего скользнул пальцами по огненно-рыжим, как у матери, волосикам Рауля.
– Эрик, – смущенно пробормотала она, отстраняясь. – Думаю, Лавиния очень ждет твоего ответа.
Он коротко взглянул на меня, вновь перевел взгляд на жену, словно не хотел с ней расставаться.
– Пойдемте, Лавиния, – кивнул мне.
Я обратила внимание, что у него в руках нет ни бумаг, ни папки. Может быть, он уже отдал их своему дворецкому, чтобы тот сразу отнес к нему в кабинет?
По коридорам он шел быстро, я едва за ним поспевала, но жаловаться не собиралась точно. Была бы возможность, еще бы и обогнала, и втащила за дверь, чтобы как можно быстрее все узнать.
– Прошу. – Эльгер пропустил меня вперед и вошел следом. После чего указал на кресло.
– Давайте обойдемся без церемоний, – выдохнула я. – Вы нашли то, что искали?
Эльгер пристально посмотрел на меня и покачал головой.
– Нет. Анри выделил мне помощников из архивного ведомства, но в найденных записях нет ничего о том, что отец сделал со мной.
– Нет? Как нет? Разве вы не говорили, что они должны быть, что…
– Именно этих нет, – подчеркнул Эльгер. – Видимо, он их уничтожил.