– Лавиния… – Льер вытягивает меня из кресла. – Лавиния, посмотри на меня.
Я поднимаю на него глаза и шепчу:
– Я ее любила…
– Я знаю, – говорит он.
– Я так ее любила, – добавляю почти неслышно и утыкаюсь лицом ему в плечо.
Льер гладит меня по спине, но он напряжен. Я чувствую это напряжение, которое втекает в меня через объятия. Поднимаю глаза: лицо просто каменное.
– Ты не виноват. – Мои пальцы скользят по его щеке. – Просто для меня это очень тяжело.
– Я знаю. – Он касается губами моих губ. – Прости, что расстроил.
– Нет, – глубоко вздыхаю. – Это ты меня прости. Золтер мертв, и мне нужно все это отпустить.
– Он мертв, но он натворил много зла, – глухо произносит Льер. – Через меня в том числе.
– При чем тут ты?!
Он качает головой, потом показывает мне свои руки.
– С этих рук срывались плети, уничтожавшие элленари. Эти руки глушили источники целых семей…
– Это был не ты!
– Это был я. Просто я оказался недостаточно силен, чтобы ему противостоять.
– Льер. – Я чуть повышаю голос и заглядываю ему в глаза. – Аддингтон, управляя мной, чуть не убил чудесную девушку, у которой сейчас малыш, которая любит и любима. Убил бы, и не только их, не сумей Эрик остановить этот кошмар.
– Это другое.
– Нет! Это то же самое!
Он отворачивается, но я касаюсь его подбородка.
– Не смей от меня отворачиваться! Я не хочу, чтобы ты считал себя виноватым в том, чего ты не делал. Случись Аддингтону кого-то из них убить, мне бы пришлось жить с этим, но у меня не было возможности их защитить, понимаешь? Если бы была, я бы отдала себя всю… скажи, разве ты не сделал бы то же самое? Разве не за этим ты надел оковы?
Я смотрю ему в глаза и вижу, как синева в них понемногу сменяет тьму. Не ту, видимую, которую можно отразить, а более глубокую, страшную, темную.
Ну уж нет!
Золтер действительно мертв, и я не позволю ему больше коснуться Льера – даже в воспоминаниях. Не позволю омрачать нашу жизнь.
– Хватит воспоминаний, – говорю решительно. – У нас впереди встреча с Винсентом, а у меня нет больше сил волноваться.
– Ты волнуешься перед встречей с братом? – Льер улыбается.
– Еще как!
– Льер, – в кабинет заглядывает Ронгхэйрд, – буквально на пару слов. Поступило предложение от стихийников…
– Если только на пару, – говорит он. – У нас впереди важная встреча.
– На пару, – смеется Ронгхэйрд и подмигивает мне.
В эту минуту в приоткрытую дверь влетает бъйрэнгал, а из коридора доносится крик Лизеи:
– Куда?! Совсем от рук отбился, паршивец!
Паршивец, к моему великому счастью, оказался жив, нашелся в зверинце. Сейчас он прыгает вокруг меня и поглядывает на Льера: может, получится безнаказанно взлететь?
Не получится – качаю головой и указываю ему на дверь. Изрядно подросший котенок вылетает, чуть не сбивает Лизею с ног, а следом выхожу я.
– Лавиния! – доносится голос Льера. Он выглядывает следом. – Я быстро.
– Это уж как пожелаешь, – хитро улыбаюсь. – Просить моей руки у брата не мне, а ближе к вечеру Винсент на редкость несговорчив!
Льер меняется в лице, я же с трудом сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. А вот пусть тоже поволнуется!
Подхватываю Лизею под руку, увлекаю за собой по коридору. Подруга сияет, как браслет у нее на запястье, – они с Ронгхэйрдом нас опередили, их благословение состоялось пару дней назад. Что касается меня и Льера, я решила, что справедливо будет подождать, и отправила Винсенту и Терезе письма, в которых обещала, что скоро вернусь с отличными новостями. Судя по тому, что посыльные привезли ответы (ответ Винсента оказался чересчур эмоциональным), меня все-таки ждут.
– Сладу с ним нет, – пожаловалась Лизея, когда котенок прыгнул на стену за виеррахом под недовольное шипение последнего.
– Перевоспитаем, – хмыкнула я. – Льер! Сюда.
Котенок сразу же подчинился.
– Зверинец уже распустили?
– Да, сейчас помогают животным прижиться там, где их дом.
– Отлично, – сказала я. – Что насчет восстановления замка?
– Пока что расчищена земля, – улыбнулась Лизея. – Стихийники обещают, что через месяц будет стоять как новенький.
Да, что ни говори, а с помощью магии строительство идет гораздо быстрее. Мы с Льером решили, что нужно восстановить замок Двора Жизни, а впоследствии, кто знает, возможно, переберемся туда и объединим наши Дворы. Ведь жизнь и смерть – действительно две стороны одной медали.
Особенно если их объединяет биение двух сердец.
Эпилог
– Поверить не могу, – говорит Тереза, – моя сестра – королева Аурихэйма.
– Это ненадолго, – отвечаю я. Перехватываю ее взгляд и добавляю: – По меркам элленари.
– По меркам элленари – это одно мгновение. – Льер обнимает меня за талию.
Сегодня – день нашей свадьбы. Точнее, не так. Сегодня день нашей второй свадьбы, первая состоялась в Аурихэйме, вторая – в Лигенбурге. По собственному опыту представляя, что совместить гостей из первого и второго мира в одном не получится (по крайней мере пока), я решила, что так будет лучше.
Арка нас все-таки благословила после долгого и обстоятельного разговора с Льером. К счастью, теперь он тоже ее видит и сумел убедить Эртею в том, что мы достойны благословения. Правда, после этого целый вечер называл ее упертым волшебным деревом, но сути это не меняет. Со мной она говорить не пожелала, ссылаясь на то, что я неблагодарная и не имею ни малейшего представления о том, кому надерзила. В целом представление я теперь, конечно, имею, но есть еще множество пробелов по истории Аурихэйма, которые стоит восполнить. С помощью Льера я с каждым днем узнаю все больше, и мне все легче понимать цивилизацию и мир, который я когда-то считала своим ночным кошмаром и который теперь стал для меня домом.
– Надеюсь, вы сумеете позаботиться о моей сестре. – Тереза пристально смотрит на Льера. Ей нелегко было примириться с мыслью, что я буду жить в другом мире. Впрочем, гораздо сложнее ей оказалось смириться с мыслью, что она тоже элленари.
– В этом можете не сомневаться, – произносит Льер, но рука его на моей талии напрягается.
Ему тоже достаточно сложно забыть прием, который ему оказали, когда мы впервые вернулись в Мортенхэйм вместе. Впрочем, зная моего брата, можно сказать, что все прошло хорошо: Винсент всего лишь сообщил Льеру, что он меня недостоин и меня не получит. Мне пришлось применить все свои дипломатические способности, чтобы разрешить межмировой (буквально) конфликт. Стоило немалых трудов убедить Винсента в том, что, кроме Льера, мне никто не нужен.
Тереза отреагировала гораздо спокойнее, хотя первые несколько визитов всерьез присматривалась к моему будущему мужу. Когда произошел переломный момент, затрудняюсь сказать, но сейчас ее отношение к нему было совершенно другим, нежели при первой встрече.
Я это видела и чувствовала, поэтому положила руку на ладонь Льера и улыбнулась.
– Тереза шутит, – мягко сказала я и укоризненно посмотрела на сестру.
Та приподняла брови.
Поздравить нас подошли Эльгер и Шарлотта. Если честно, я не думала, что они примут мое приглашение, но неожиданно они приняли. Еще более неожиданно мой брат прилюдно извинился перед Эльгером и его женой за «оказанное ранее недоверие и недостойное отношение», после чего между ним и Луизой окончательно воцарился мир.
Взглянув в их сторону, я поняла, что ни время, ни даже серьезная размолвка длиной в год их чувства не приглушила. Винсент и Луиза до сих пор смотрели друг на друга с такой любовью (когда думали, что никто не видит, особенно мой брат), что мне хотелось улыбаться. Впрочем, теперь я улыбалась все чаще.
При Дворе меня называют Солнышком. За глаза, разумеется. Моя магия стала еще сильнее, и мне кажется, что это не предел. Мне хочется верить, что наше с Льером правление возродит не только Аурихэйм, но и Двор Жизни, пусть даже нам отведено для этого очень мало – по меркам элленари – времени.
Следующее поздравление уже от Винсента и Луизы. Луиза меня обнимает, и мне кажется, что сердце разорвется от счастья, когда брат впервые пожимает руку Льеру.
Поздравления на нас продолжают сыпаться, сыпаться и сыпаться, мы то улыбаемся гостям, то слушаем тосты, то танцуем. В нашем мире я вышла замуж за Ричарда Аддингтонского, проще говоря – нового графа Аддингтона, которому ее величество Брианна за особые заслуги даровала давно оставшийся без присмотра титул аристократа-заговорщика. По этому поводу злые языки тоже прошлись, но мне все равно. При энгерийском дворе и в нашем поместье мы будем появляться не так часто (говорят, новый граф Аддингтон очень любит путешествовать и хочет показать своей жене весь мир).
Это придумал Винсент, и, честно говоря, я ему благодарна, потому что совместить нашу цивилизацию и Аурихэйм достаточно сложно. Льер считает, что рано или поздно настанет время, когда элленари и люди смогут принять друг друга, я же пока не столь оптимистична (особенно если вспомнить Амалию и все, что тысячелетиями творилось в Аурихэйме). Амалия, кстати, тоже выходит замуж, родители подыскали ей жениха из местных аристократов, а мы с Льером решили, что ей точно не стоит возвращать память. Пусть все остается как есть, для девушки это шанс начать новую жизнь и быть счастливой.
Есть еще одна причина, по которой я считаю, что элленари и люди пока не готовы друг друга принять. Первые по-прежнему относятся к людям как к «смертным», и мне потребуется не год и не два, чтобы это изменить. Если честно, не уверена, что у меня это вообще получится, но я постараюсь. По крайней мере, сделаю все от меня зависящее.
– Графиня. Граф Аддингтон. – Камилла Уитмор смотрит на меня снисходительно, а при взгляде на Льера чуть ли не облизывается.
Мне становится смешно, потому что за все время рядом со мной он ни разу не взглянул на другую женщину. Не просто не взглянул – их для него не существует, хотя с того дня, как Льер стал повелителем Аурихэйма, поклонниц у него прибавилось.