Элленари предпочитают предстать перед ним в самых провокационных нарядах и всячески показывают, что не против стать фаворитками, но Льера, кажется, это тоже забавляет. Удивительно, что это забавляет меня: должно быть, я отчасти переняла мышление элленари. А может быть, все дело в том, что я просто безоговорочно ему верю.
Верю и знаю, что он только мой.
Уитморы рассыпаются в поздравлениях и отходят.
Имя Аддингтона долгие годы было запретным, и вот оно звучит снова. Звучит в стенах его много лет стоявшего закрытым замка. По иронии судьбы в мире людей я ношу имя того, кто чуть было не разрушил мою жизнь, но граф Аддингтон, считающий, что манипулирует людьми с помощью знаний мааджари и внушения, сам стал игрушкой в руках кукловода.
В памяти Золтера нашлись воспоминания и о нем: Пустота (теперь я по своему опыту знала, что она способна проникать в мысли) предупредила его о возможном крахе в преддверии победы, и он долгие годы ставил эксперименты по вживлению сознания ушедшего за Грань в тело другого элленари. Эксперименты успешными не были. До появления агольдэра.
Мое «соседство» с Аддингтоном впоследствии позволило Золтеру доработать заклинание и подчинить себе Льера, но я больше не хочу об этом думать.
Сегодня для нас действительно начинается новая жизнь.
– Как же я устала от всех этих церемоний, – говорю мужу, когда праздник заканчивается.
Мы с Льером поднимаемся в спальню в замке Аддингтона. «Оживлять» целый замок просто ради того, чтобы отпраздновать нашу свадьбу, я считала нерациональным, но Винсент на этом настоял.
– Моя сестра выйдет замуж по законам нашего общества или не выйдет никак, – заявил он.
Пришлось соглашаться – тонкости дипломатии никто не отменял.
– Зато теперь я имею полное право называть тебя своей и в твоем, и в моем мире, – говорит Льер и целует мои пальцы.
Я смеюсь:
– Я твоя во всех мирах, и это не обсуждается.
Он привлекает меня к себе:
– Это правда. Не могу дождаться, когда сниму с тебя это платье…
– Льер! – возмущаюсь я. – Ты уже снимал с меня платье, и не один раз.
На моей руке помимо кольца – браслет, знак благословения, а наша брачная ночь в Аурихэйме стала одной из самых волнующих.
– Такое красивое еще не снимал.
Легонько ударяю его по руке.
– Эй! То есть все предыдущие были некрасивые?
– Я такого не говорил!
– А что ты только что сказал? – Смотрю ему в глаза и не могу насмотреться.
– Что без платья ты еще прекраснее, чем в нем.
– Прекрати! – Чувствую, что краснею.
– Даже не подумаю. Ты прекрасна в любой одежде, – говорит он. – И без нее, но мне всегда мало. Мне всегда будет мало тебя, моя королева.
Я знаю, что это правда.
Потому что это то, что я чувствую сама, и еще самую малость потому, что в самом скором времени нам придется воздержаться от подобного проявления чувств. Я хотела приберечь эту новость до Аурихэйма, но теперь понимаю, что лучшего момента и придумать трудно. Мне очень важно знать, что об этом думает он, поэтому, чуть подавшись к нему, закусив губу, я говорю:
– У тебя скоро будет наследник.
Льер сжимает мои руки неожиданно сильно и отстраняется, чтобы вглядеться в мое лицо.
– Это правда? – глухо спрашивает он.
– Мы же договорились, что между нами – исключительно правда, мой король, – отвечаю я.
И замираю, потому что его радость отзывается во мне. Льер подхватывает меня на руки, кружит прямо на ступеньках, а вышедшие в холл гости неодобрительно поглядывают в нашу сторону. Впрочем, сейчас мне совершенно нет до них дела, я цепляюсь за плечи мужа, смеюсь и шепчу ему в губы:
– Не урони!
– Никогда, – серьезно отвечает он.
А потом осторожно и нежно несет меня наверх.