– Мне он и в бреду не нужен. Не пользовался и пользоваться не собираюсь. И платить за него не буду, пусть не надеются.
– Попробуй, а я погляжу, как это у тебя получится. Ты, кстати, сегодня уже завтракал?
– Нет, конечно. Еще утро, в долине так и вовсе темно. Кто же в такую рань ест? Умные люди говорят: «Ужин съешь сам, завтрак отдай врагу». Так что через пару часов, не раньше, когда хозяйки дойку окончат, а другие лепешек напекут. Тут я и завтракать стану, пока горяченькое.
– Станешь, как же… Лапу сосать станешь! Попробуй что-нибудь сколдовать.
– Попробовал, – откликнулся Терим через пару минут. – Узнал, что платить по задолженности можно деньгами (это монеты, что среди людей ходят), а также какими-то природными ресурсами.
– Как платить, это всегда пожалуйста. А ты для себя что-нибудь попробуй. Дом проветри, а то от столба вонища стоит и глаза болят.
Терим попробовал, и у него ничего не получилось. Пришлось вставать и вручную распахивать дверь, чтобы хоть немного вытянуло грозовой запах.
– То-то, – произнес Гухм, не дождавшись ответа. – Повязали нас, приятель, по рукам и ногам.
– Не только вас, – врезался в беседу новый голос. – Сейчас всех скрутило.
Есть у переговорного столба замечательное свойство. Беседуя через столб, нельзя остаться неизвестным. Те, к кому обращаешься, будут знать, кто ты таков и где живешь, пусть даже никогда тебя прежде не слышали. Хотя имя Тай Бу известно всем, все-таки это старейший из волшебников. Дом его стоял где-то в глухих лесах чуть не десять тысяч лет назад, а может, и еще раньше. Тай Бу не общался даже с собратьями, а тут объявился. Значит, и его припекло дурацким столбом.
– Что же все-таки случилось? – спросил Гухм.
– А то и случилось. Со мной было похожее лет полтораста тому. Заявился к моему дому вождь и сказал: «Ты будешь нам добычу загонять, погоду наколдовывать, меня и моих жен лечить, а я тебя за это не стану убивать».
– И крепко он в лоб получил? – поинтересовался дальний голос волшебника Му. Видно, уже все собратья слушали рассказ старика.
– Получил, но не сразу. У меня дурная привычка: сначала думать и только потом бить. Я и глянул, что будет, если я скажу «да». Смешно будет. Вся моя сила навсегда сгинет – вернее, повернется на то, чтобы повелевать другими волшебниками, где бы и когда они ни жили. Но не свою волю стану им говорить, а волю вождя. А им придется слушаться, хотят они или не хотят.
– И что дальше? – Терим не успел понять, кто это сказал.
– Дальше я спросил, что будет, когда я пошлю его в болото охотиться на пиявок. Он от злости заревел: «Ты сейчас почуешь тяжесть моей дубины!» Дубина, если кто не знает, это палица такая. Я тогда молодой был, так меня тоже любопытство одолело: что тяжелее – его дубина или мой кулак. Получилось, что кулак. Но насмерть я бить не стал, а то этого пришибешь – следующий приползет. С тех пор никто из колдунов на службу к людям не ходил. А теперь, видать, кого-то угораздило… Вам ближе, вы и решайте, что делать.
– За вами числится задолженность… – судя по всему, эту фразу столб вознамерился повторять неуклонно.
– Только не вздумайте ему хотя бы малую малость давать. Он после этого уже никогда не отлипнет! – Марок, сказавший эти слова, считался светлым волшебником и знал, сколь надоедливы бывают те, кому ты однажды сделал доброе дело.
– Значит так, – предложил Терим. – Сейчас расходимся, и каждый попытается придумать, как от напасти избавиться. Вечером соберемся и расскажем, кто до чего додумался.
На том и порешили. А что еще делать, если ничего другого не получается?
Для начала Терим попытался выяснить, за что конкретно ему надо платить и сколько. Оказалось, что налог на солнце пока не ввели, а газа, что бы это слово ни значило, у Терима нет и не было. Заодно выяснилось, что гас и газ – хоть и не совсем, но разные вещи. Деньги требовали только за воду: за ручей, который Терим подвел к своему дому, и тот, что бурлил в чаше посреди засушливой степи. Плата была не так и велика, но за триста лет в двух ручьях столько воды утекло, что становилось страшно. Что тогда говорить о Гухме? Злодей был поклонником суровой красоты гор и обустроил рядом со своей хижиной водопад, который стократно превосходил оба Теримовых родника да и обрушивался с горы не триста, а все шестьсот лет.
Можно было, не прибегая к запретному колдовству, утверждать, что у каждого чародея возле дома обустроен источник воды, за который отныне предстояло платить.
Интереса ради Терим проверил, сколько монет в кошелях у людей, пьющих его воду. Оказалось, не так много, и тысячной доли потребного наскрести не получится. Потом выяснил, что еще принимают неведомые повелители в качестве платы за не свою воду, и долго смеялся.
Вечером, как и договаривались, колдуны всех времен и народов собрались у переговорных столбов, чтобы обсудить свои печальные дела. Многие были голодными, ибо сами пищу добывать давно разучились, а подношения от людей не поступали. Вернее, поступали они исправно, но взять их не удавалось: колдовство было дозволено только то, что направлено на погашение долга. Зато Дорич – один из самых молодых чародеев, живущий в далеком будущем, – сумел нащупать, куда направятся выплаченные долги и на каком основании их требуют.
Перед взором волхвов возникло огромнейшее поселение с миллионами людей, по-муравьиному снующих повсюду. В центре этого вавилона возвышалось здание, буквы на котором складывались в малопонятные слова: «Министерство финансов».
– Здесь управляют казной, – пояснил Дорич. – Это понятно?
Гул голосов подтвердил, что это понятно всем.
– Здесь назначают и взимают налоги. В том числе здешние власти объявили, что земные недра принадлежат им, а значит, за них надо платить.
На этот раз гул не был таким дружным. Все понимали, что власть на то и власть, чтобы захапывать все, до чего сможет дотянуться. Но глубины и пропасти земные – до них попробуй дотянись. А вот надо же, объявили налог и требуют не пойми чего с тех, кто себе и людям на радость выводит на поверхность чистые подземные воды, кто ищет в пещерах самоцветные камушки да еще какой-то газ использует. И пусть бы они сотрясали впустую воздух, но теперь среди волхвов появился предатель, пошедший к людям на службу, взявший всех за горло. Ренегат, как сказал Дорич. Что первая часть слова значит – еще надо подумать, но что перебежчик гад, с этим были согласны все.
И ничего не сделать с мерзавцем, как есть ничего. Колдовской силы у древних и новых магов оставалось только на то, чтобы выполнять лиходейскую волю министерства финансов.
Когда общая бестолковая беседа попритихла, Терим спросил, обращаясь только к Гухму:
– Ты сквозь землю смотреть умеешь?
– Умею. А толку с того?
– Золото под землей умеешь различать? Его тут много, если верст на семь вглубь.
– Ты что собираешься?
– Налоги заплатить. С пеней и всем остальным.
– С ума сошел! Они тут же что-нибудь новое придумают.
– Так и я придумаю. Тут мы и поглядим, что получится.
– Ну, давай. Только все выплаты за тебя пойдут. Не хочу, чтобы меня еще куда-нибудь припрягли.
К вечеру высотное здание министерства финансов до семнадцатого этажа было засыпано самородками. Оно бы и вовсе рухнуло, но предусмотрительный Терим аккуратно заполнял внутренние объемы золотым песком, и здание устояло.
– С золотом кончаем работать, – делился впечатлениями Терим. – Оно отчего-то подешевело, теперь налог за пользование недрами больше, чем стоимость добытого золота. Я ошибся малость и сопредельным странам тоже самородочков подсыпал. Немного, каждому государству горку высотой до второго этажа. У них там паника, а у нас начинается второй этап выплаты долгов.
– У вас золото, а мне чем платить? – вмешался Тай Бу. – В наших краях про золото и не слыхивали.
– Пушниной можешь платить, – посоветовал Гухм.
– Совсем сдурел? У меня во всей тайге столько соболей не наберется.
– Еще деревом можешь, – утешил старца Терим. – Бревнами: лиственницей, сосной, кедром.
– Этого добра у меня полно. Хоть с головой засыплю.
– Немножко подожди. Я договорился кое с кем, и сначала мы начнем поставки строительного камня. Оно, конечно, дешевка, но для родного министерства чего только не сделаешь!
«Что за чушь я несу? – мелькнула мысль. – Два дня назад я и помыслить не мог такие слова произносить… Чему только не научишься за долгую жизнь!»
– Сколько ждать? А то кушать хочется.
– Ишь ты, какой нежный… Я уже не кушать, а жрать хочу, но терплю. Не печалься: думаю, к вечеру он нас отпустит, и первым делом каждый пир закатит.
Через полчаса на город, где проживал ренегат, обрушился строительный камень – огромнейшие блоки лучшего мрамора. Падали блоки не как попало, а складывались стеной вокруг золотой горы. Несколько административных зданий, окружавших министерство, оказались разрушены, но в целом обошлось без жертв, добрый маг Терим укладывал блоки аккуратно, следя лишь, чтобы из развалин министерства никто не сумел сбежать.
Следом наступила очередь Тай Бу. Патриарх хотел привычно наломать столетних деревьев и свалить их кучей на город, который невзлюбил с первого взгляда, но Терим объявил, что так дело не пойдет.
– Все должно быть по ГОСТу. – Заклинание грядущих времен заставило старика смириться, и бревна пошли калиброванные по диаметру, без веток и не сломленные, а ровно обрезанные.
Штабеля лучшей древесины вырастали вокруг золотой горы, складываясь титаническим костром.
К тому времени над гибнущим министерством появились военные вертолеты, а на земле, на дальних подступах, – танки. Десяток корабельных сосен пришлось не уложить, а уронить с высоты так, чтобы воины поняли, что отсюда следует держаться подальше.
Волшебник Му оказался единственным из колдовского братства, кому предстояло платить не только за воду, но и за газ. Храм огнепоклонников, где столетиями пылал огонь, оказался не просто храмом. Негасимым пламенем на алтаре сгорал пресловутый газ, сочащийся из земли. Волшебник Му живет при храме – значит, за газ должен платить он. В логике финансистам завтрашнего дня отказать нельзя.