В Голливуде подобные сценарии скоро войдут в обиход. Однако особое впечатление журнал производил потому, что «описывали будущее» очень известные люди. Среди авторов специального выпуска журнала были журналисты, писатели, художники: Хэнсон Болдуин, Ловел Томас, Уолтер Уинчел, Аллан Невинс, Эдвард Мюрроу, Хэл Бойл, Стюарт Чейз, Ред Смит, Дж. Б. Пристли, сенатор Маргарет Чейз Смит, Эрвин Канхем, Филип Уайли, Говард Броуди, Уолтер Рьютер, Чесли Боунстелл.
Чтобы понять некоторые повороты сюжета, надо, конечно, вспомнить, что этот выпуск журнала появился в разгар войны в Корее, где американцы и их союзники под флагом ООН сражались против Северной Кореи, поддержанной Китаем (и в скрытой форме Советским Союзом), и где командующий войсками Дуглас Макартур открыто — через газеты — призывал руководство страны применить против Китая ядерное оружие.
Те, кому сейчас за сорок и под пятьдесят, помнят имена двух девочек: Саманта Смит и Катя Лычева. Их история может быть примером попытки пропаганды создать зеркальную историю искреннего порыва.
В 1982 году, в один из самых мрачных периодов советско-американских отношений, десятилетняя девочка из штата Мэн Саманта Смит отправила письмо Генеральному секретарю ЦК КПСС Ю. В. Андропову.
Уважаемый мистер Андропов,
Меня зовут Саманта Смит. Мне десять лет. Поздравляю Вас с Вашим новым назначением. Я очень беспокоюсь, не начнется ли ядерная война между Советским Союзом и Соединенными Штатами. Вы за войну или нет? Если Вы против, пожалуйста, скажите, как Вы собираетесь не допустить войну? Вы, конечно, не обязаны отвечать на этот вопрос, но я хотела бы знать, почему вы хотите завоевать весь мир или, по крайней мере, нашу страну. Господь сотворил землю, чтобы мы все вместе могли жить в мире и не воевать.
Андропов ответил развернутым письмом, в котором заверил Саманту, что советские люди хотят мира с Америкой, и пригласил девочку в пионерский лагерь «Артек». Саманта и ее родители отправились в СССР 7 июля 1983 года. За две недели, что семья Смит провела в СССР, Саманта посетила Москву, Ленинград и пионерский лагерь «Артек» в Крыму. Хотя тяжело больной Андропов так и не встретился с Самантой, они смогли поговорить по телефону.
Журналисты СССР, США и всего мира следили за каждым шагом Саманты. Перед отлетом домой 22 июля Саманта улыбнулась телекамерам и радостно крикнула по-русски: «Будем жить!» А в своей книге «Мое путешествие в СССР» Саманта написала, что «они такие же, как мы».
Саманта Смит стала знаменитостью и в 1984 году была приглашена в качестве ведущей в телешоу под названием «Саманта Смит едет в Вашингтон… Кампания 1984 года». Шоу было посвящено политике, Саманта брала интервью у нескольких кандидатов в президенты, включая Джорджа Макговерна и Джесси Джексона.
В 1985 году ее пригласили сниматься в сериал Lime Street.
…Саманта Смит погибла в авиакатастрофе 25 августа 1985 года. Она с отцом возвращалась домой со съемок очередного эпизода сериала. Двухмоторный самолет не попал на взлетно-посадочную полосу, рухнув в двухстах метрах от нее.
После гибели в 1985 году Саманты Смит, посетившей СССР в 1983 году, организация «Дети как миротворцы» предложила организовать ответный визит в США советской школьницы. Выбор предоставили советской стороне, поставив лишь два условия: девочка должна активно участвовать в борьбе за мир и не быть старше Саманты. Катя Лычева была отобрана из нескольких тысяч кандидатур. Вопреки многим сплетням она не была в родстве с представителями советской элиты. Зато Катя к тому времени снялась в нескольких детских фильмах («Живая радуга» в 1982 году, «Детство Бемби» в 1985 году).
С 21 марта по 4 апреля 1986 года она вместе с американской школьницей совершила поездку по США, в ходе которой посетила несколько городов и встретилась с президентом Рональдом Рейганом.
Советская пресса культивировала образ Кати, явно сравнивая ее с погибшей Самантой. Практически все детские периодические издания в СССР пестрели фотографиями и статьями: «Катя Лычева на пресс-конференции», «Катя Лычева делает бумажных голубей», «Катя Лычева на встрече со школьниками». Явное стремление создать «зеркальную копию» Саманты Смит не увенчалось успехом; новые политические условия вновь сделали сближение двух стран делом политиков и дипломатов, а Кате, наверное, не хватило искренности и самостоятельности, присущих Саманте (но, возможно, дело в трагической гибели американской девочки, оставившей зарубку в памяти поколения). Сейчас Екатерина Лычева ведет непубличный образ жизни и не дает интервью.
Сегодня обе истории кажутся по меньшей мере странными. Использование детей, девочек, как «послов доброй воли» было тревожным признаком того, что диалог дипломатов зашел в совершенный тупик.
Эпилог. Почему Россия ругает Америку, но хочет ею стать
В середине 2014 года президент России Владимир Путин в очередной раз пообещал, что российское руководство будет действовать по образу и подобию Соединенных Штатов: «США взяли и вышли из Договора об ограничении наступательных вооружений — и дело с концом. Они исходили, как они считают, из соображений национальной безопасности. И мы будем делать точно то же самое, когда посчитаем выгодным и нужным для обеспечения наших интересов». По всей видимости, Путин имел в виду все-таки не ОСВ или СНВ, а договор о противоракетной обороне (ПРО), из которого США вышли в конце 2001 года. Но важно другое.
Стремление российских политиков сверять свои шаги с американским образцом очень показательно. Это давняя традиция, позволяющая говорить о Соединенных Штатах как о «конституирующем Другом» России. И Владимир Путин эту традицию поддерживает. Заходит речь о Южной Осетии, Абхазии или Крыме — «посмотрите, что сделали США и их союзники в Косово». Принимается закон об «иностранных агентах» — его авторы говорят, что «это же копия американского ФАРА». Но путинский вариант ориентации на Америку сильно отличается от подходов его предшественников.
Декабрист Никита Муравьев использовал американскую конституцию как образец для своего конституционного проекта. Отправивший Муравьева на каторгу Николай I приглашал американских инженеров строить железную дорогу и телеграф. Большевики 1920‐х мечтали достичь американской эффективности в экономике, а Никита Хрущев в 1960‐е надеялся Америку «догнать и перегнать». Наконец, Борис Ельцин в 1990‐е приглашал американских советников при планировании институциональных реформ.
В большинстве этих случаев сравнение с США и прямая опора на их опыт были способом улучшить государственное устройство или экономику России. Американский образец был тесно связан с модернизационной повесткой дня. И даже в годы холодной войны советские лидеры не говорили о том, что СССР должен ориентироваться на американские образцы в своей внешней политике. Оно и понятно: Советский Союз на мировой арене поддерживал революционные и национально-освободительные движения, Соединенные Штаты же стремились сдержать экспансию советского влияния и выступали консервативной силой в международных отношениях. Сравнение Афганистана с Вьетнамом на последней стадии существования СССР звучало только из уст критиков советского режима; невозможно себе представить его в речах Брежнева или Андропова.
Да и в период президентства Дмитрия Медведева, казалось, верх взяло традиционное отношение российских руководителей к Америке: надежда на технологический рывок при помощи Соединенных Штатов. Медведев посетил Кремниевую долину, пытался привлечь американских ученых к созданию в России своей «долины» и современных наукоемких производств.
Все это оказалось забыто с возвращением в Кремль Владимира Путина. Из повестки дня вымыло модернизацию, речь теперь идет о геополитике, и именно в этом смысле путинская Россия хотела бы сравняться с Соединенными Штатами. Поразительно, что, неустанно критикуя внешнюю политику США (особенно начиная с «мюнхенской речи» 2007 года), Путин постоянно вспоминает действия американцев для обоснования собственных внешнеполитических шагов. И напротив, несмотря на все разговоры о повороте к Востоку и сближении с Китаем, в деятельности Кремля незаметно никакого стремления воспроизвести во внешней политике «китайские» подходы.
После холодной войны Россия и США, можно сказать, поменялись местами. В постсоветские десятилетия именно Россия позиционировала себя на международной арене как консервативная сила, защитница «легитимных» (в современном понимании) режимов, суверенитета, старых международных организаций и процедур. А Соединенные Штаты поддерживали революционеров (например, в ходе «цветных революций» и «арабской весны») и показательно игнорировали процедуры, противоречившие их непосредственным интересам. Так, при принятии решения о бомбардировках Югославии в 1999 году администрация Билла Клинтона проигнорировала мнение ООН, а в 2003 году при вторжении в Ирак администрация Джорджа Буша-младшего не среагировала даже на возражения соратников по НАТО.
И хотя события 2014 года часто интерпретируют как попытку России изменить международные правила игры, постоянные отсылки в речах Путина к образцам внешней политики США говорят о другом: правила могут остаться прежними, просто Россия должна получить право на их нарушение. В этом можно увидеть и перенос во внешнюю политику знаменитого «друзьям — все, врагам — закон». Похоже, что российскому руководству Соединенные Штаты представляются лидером сообщества, организованного именно по этому принципу, и Россия хотела бы, оставаясь в этом сообществе, попасть в число тех, для кого международный закон не писан.
Хорошая новость для российских западников: для Путина, как и для многих его предшественников, Америка остается идеалом, который он бы хотел повторить в России. Плохая новость заключается в том, что российский президент видит этот идеал не в современной высокотехнологичной экономике или развитых институтах, а в возможности применять грубую силу и играть роль мирового жандарма.