В 1816 году Егор Васильевич Зонтаг (так его называли в России) вновь оказался на флоте. Командовал яхтой «Утеха», катал на ней А. С. Пушкина, который во время южной ссылки бывал у Зонтагов в гостях. На полях рукописей Пушкина, по некоторым предположениям, есть портреты Зонтага и его жены. Существует гипотеза, будто именно Зонтагу было написано пушкинское стихотворение «Завидую тебе, питомец моря смелый…».
Зонтаг уволился в отставку в чине бригадира и по рекомендации Воронцова был назначен инспектором порта Одессы. В 1828–1830 годах он — «капитан над портом» в Одессе и инспектор городской карантинной конторы. Заезжим землякам он хвастал, что стал вторым по рангу после самого губернатора Крыма, а однажды, во время отсутствия Воронцова, на протяжении восьми месяцев исполнял обязанности губернатора. Зонтаг также возглавлял комиссию пароходного судоходства на Черном море, созданную Воронцовым. Оставив морскую службу, Зонтаг жил с семьей в Одессе и в близлежащем имении, названном им по имени своего первого корабля «Утеха», до своей смерти (1841).
Жена Зонтага заслуживает особого рассказа.
Анна Петровна Юшкова (1786–1864) выросла в селе Мишенском Тульской губернии, где воспитывалась вместе с Василием Жуковским (которого ее бабушка Мария Григорьевна растила как своего сына, хотя он был сыном ее мужа и пленной турчанки Сальхи). Жуковский был старше своей племянницы на три года. Дети были очень дружны между собой.
Про ее замужество лучше всех рассказала племянница Анны Петровны Е. И. Елагина, дадим ей слово:
Она слыла в семье за благоразумную, не увлекающуюся, не романтическую и дожила до 1816 года в девушках. За нее посватался некто Егор Васильевич Вражский; она дала слово, и свадьба должна была быть в Москве. Вдруг в декабре приезжает в Орел Егор Васильевич Зонтаг, американец в русской морской службе, познакомился с Марьей Николаевной Свечиной, которая показала ему портрет Анны Петровны, говоря: «Вот Вам бы жениться». Он пленился и тотчас же поехал в Мишенское. Там после обеда стали загадывать слова, давая друг другу смешанные буквы; он подал Анне Петровне (portrait) портрет. Она отгадала и подала ему оригинал (original). Он отгадал и поцеловал ручку сперва у невесты, потом у ее двух сестер, рекомендуя себя женихом. И вот 7 января тетенька вышла за него. Это было в 1817 году.
Приехал Зонтаг в Мишенское на Святках. Молодые недолго прожили в Мишенском. Он сломал дом, старинное гнездо всей семьи; чтобы предохранить его от гниения, сложили бревна в кучу и даже ничем не накрыли, и все-таки они не сгнили.
Так закончилась для А. П. Зонтаг беззаботная девичья жизнь, но зато началась счастливая замужняя. Семья жила на юге: в Одессе, в Крыму, в Николаеве, в зависимости от службы мужа. Везде в друзьях у нее были литераторы; так в Николаеве Зонтаги сдружились с семьей Даля, будущего составителя знаменитого словаря. Когда В. И. Даль перебрался в Кронштадт, а Зонтаг получил назначение в Одессу, Анна Петровна писала Далю (5 апреля 1825 года): «Егор Васильевич переведен капитаном над портом в Одессе… думаю, что в конце мая мы совсем переместимся в Одессу. Что то Бог даст на новом месте. Мне знакомо чувство, с каким вы оставили Николаев и я оставляла родину, родных и друзей, а и сам Николаев оставляю не без сожаления…»
Одесса была в то время культурным центром юга. Здесь чувствовалась близость неспокойной Европы. Сюда раньше, чем в другие города, приходили известия о борьбе греков против ига Османской империи, о революциях в Италии и Испании, о победах инсургентов в Южной Америке. Все это живо обсуждалось не только в литературных салонах, но и на городских улицах. Супруги Зонтаг принадлежали к обществу генерал-губернатора Воронцова и его жены. Анна Петровна была знакома, а иногда и дружна со многими выдающимися людьми того времени: А. С. Пушкиным, поэтом В. И. Туманским (переводчиком Гомера), Н. И. Гнедичем, С. Е. Раичем, Ф. Ф. Вигелем, писателем Стурдзой. В 1818 году, когда императрица с дочерью жила несколько месяцев в Одессе, Анне Петровне было поручено по рекомендации Жуковского преподавание языков великой княжне Марии Николаевне.
Этот брак был на редкость счастливым. Егор Васильевич, образованный и умный человек, понимал увлечение жены литературой, помогал в ее занятиях, подсказывая сюжеты или редактируя переводы. Американец пришелся по душе и Жуковскому, который писал Анне Петровне о впечатлении, произведенном на него Зонтагом: «Увидя его, я в минуту понял, как могли вы так скоро решиться за него выйти. Я сам то же бы сделал на вашем месте. Не знаю человека, которого бы можно так скоро полюбить, как этого милого Зонтага». Встречи Жуковского с другом детства, Аннет, становились все реже: он жил на севере, а супруги Зонтаг почти постоянно на юге, и только письма связывали их. Анна Петровна советовалась с поэтом в выборе тем для своей литературной деятельности.
Началом собственного творчества Анны Зонтаг можно считать 1825 год, когда она перевела «Эдинбургскую темницу» Вальтера Скотта. Детские книги она начала писать позже, в 1830‐е годы, в связи с воспитанием единственной дочери, родившейся в 1824 году. Жуковский всячески поощрял литературную деятельность своей племянницы, давая ей советы в письмах: «Примитесь за авторство с особенной целью, то есть пишите сами и переводите то, что написано лучшего о воспитании и для детей. Не может быть достойнейшего занятия для матери». Следуя советам Жуковского, Анна Петровна в 1830‐х и 1840‐х годах составила для детей несколько сборников повестей, рассказов, сказок и комедий. Жуковский не только руководил Анной Петровной в ее литературных работах, но и взял на себя все хлопоты по изданию ее книжек. А. П. Зонтаг составила в 1837 году «Священную историю для детей», ставшую на несколько десятилетий обязательной частью детского чтения в России.
Помимо дяди и друга детства Василия Жуковского, А. П. Зонтаг была в родстве с известными славянофилами Иваном и Петром Киреевскими, сыновьями ее младшей сестры Авдотьи Юшковой (Киреевской в первом браке, Елагиной во втором).
Счастливая семейная жизнь А. П. Зонтаг закончилась в 1839 году. Ее муж начал болеть и в 1841 году умер. Жуковский позаботился о положении вдовы и ее дочери, он хлопотал о пенсии для нее, а также официальным порядком уступил ей часть своей собственной пенсии. Позднее именно воспоминания А. П. Зонтаг (опубликованные в журнале «Москвитянин») стали единственным источником сведений о детстве и юности русского поэта.
Об образе жизни Зонтагов мы знаем со слов путешествовавшего по России в середине 1830‐х годов американца Дж. Стефенса. «Зонтаг в то время жил в восьми верстах от Одессы, где его увлечением была ферма площадью около шестисот акров, на которой он выращивал пшеницу. На поле работало много людей — и все они были рабами (крепостными).
Одна вещь особенно задела меня, хотя, как американец, я, вероятно, не должен бы был быть столь чувствительным. Большое количество людей работало на поле, и все они были рабами. Такова сила образования и привычки, что я видел сотни черных рабов безо всякого чувства; однако меня грубо ударило зрелище белых рабов у американца, отец которого был солдатом революции и сражался за великий принцип „все люди рождены свободными и равными“», — писал американский путешественник.
И еще: «Мадам Зонтаг — писательница с большой репутацией. За обедом она с большим интересом разговаривала об Америке и выразила надежду, хотя и не слишком уверенную, когда-нибудь посетить ее. Но сам генерал Зонтаг, при всех его русских связях, весь из себя американец. Он говорил, что имеет право на одну награду, которую он бы ценил выше всех других: его отец был солдатом Революции и членом общества Цинциннатов, и здесь, в России, знак этого отличия был бы предметом его самой большой гордости.
Библиотеку в своем доме он называл „Америкой“, там были все стандартные американские книги — Ирвинг, Полдинг, Купер и другие, гравюры, изображавшие замечательных американцев, карты, схемы, доклады о железных дорогах и каналах. Его дочь — еще ребенок — была обучена говорить на родном языке отца и любить его родину. В честь приезжего американца она сыграла Hail, Columbia и Yankee Doodle».
Дочь Егора и Анны Зонтаг Мария вышла замуж за австрийского консула в Одессе Леопольда Гутмансталя. Но жизнь Марии Егоровны Гутмансталь — совсем другая история. Ее сын Николай Гутмансталь уже в начале XX века опубликовал на немецком языке книгу о своем американском дедушке, из которой мы и знаем некоторые детали его биографии.
Не очень ясно, понимал ли американец на русской службе, что его морская карьера прошла на периферии российского флота, но зато судьба поместила его в самый центр литературной истории России.
Отдельных слов заслуживают приезжавшие в Россию афроамериканцы.
В середине XIX века известный афроамериканский актер Айра Олдридж стал частым гастролером в русских театрах и тесно подружился с Тарасом Шевченко (Шевченко даже написал портрет Олдриджа). Но актер все же не сделал Россию своим домом. На рубеже веков в Петербурге и Москве появились первые черные американцы, обязанные России своим положением в обществе и состоянием.
Джеймс Уинкфилд родился 12 апреля 1882 года в Кентукки семнадцатым ребенком в бедной чернокожей семье. Поработав какое-то время конюхом, он в возрасте 16 лет начал карьеру жокея и сразу оказался очень успешен. Уже в 1900 году он принял участие в главном старте сезона — Кентуккийском дерби — и финишировал третьим. Затем Уинкфилд дважды выиграл это дерби — в 1901 и 1902 годах, причем только в 1901 году он выиграл в общей сложности 220 скачек. В своем последнем Кентуккийском дерби он принимал участие в 1903 году и финишировал вторым. В США Уинкфилд наиболее известен как раз как последний афроамериканец — победитель Кентуккийского дерби.
В то время на Юге США расовая сегрегация была частью законодательства, и белые жокеи развернули широкомасштабную кампанию против «засилья чернокожих». Очень быстро афроамериканцев вытеснили с американских ипподромов, а посл