От неожиданности я чуть не поперхнулась ответом, поэтому выдержала соответствующую приличиям паузу и только после этого присела в реверансе.
– Благодарю, ваша светлость.
Хрупкая невысокая герцогиня для своих лет выглядела превосходно. В темных волосах ни единой седой пряди. Взгляд кошачьих зеленых глаз – изучающий, цепкий и холодный вопреки теплому приему: в отличие от дочери она помнила все. Да, расслабиться не получится. Винсент заставил меня уйти из театра, но в том мире я могла позволить себе быть актрисой лишь на сцене. Здесь же придется играть каждую минуту.
Герцогиня тем временем повела меня к софе.
– С моей младшей дочерью вы уже знакомы, – у ее светлости был мягкий вкрадчивый голос. Лавиния подскочила и сделала книксен, незаметно для матери подмигнула мне и расположилась напротив нас, рядом с Винсентом. – Расскажите, в Лигенбурге уже был снег?
Светские беседы!
– Несколько раз, последний – достаточно сильный. – Пока мы ехали, я заметила, что здесь землю уже украсил тонкий настил. – Говорят, зима в этом году будет холодная.
Герцогиня вежливо улыбнулась, вокруг глаз собрались тонкие морщинки. Сложенные на коленях руки, расслабленные плечи и отличная осанка. Устремленный на меня взгляд вопрошал: «Зачем ты на самом деле понадобилась моему сыну?»
Увы, я сама не знала ответа на этот вопрос.
– Здесь не страшны холода, – лениво ответил Винсент. – Нашей системе отопления позавидует любой.
В Мортенхэйме действительно было тепло даже в дальних коридорах в гостевом крыле, что для такого огромного замка просто невероятно.
– Мы и раньше неплохо справлялись. – Герцогиня тут же нахмурилась.
– Изобретение Пирса позволяет отбрасывать одеяло без внутренних содроганий и звучного клацанья зубов.
– Твой отец не одобрял такого, и ты это прекрасно знаешь.
– Если я могу просыпаться в теплой комнате, оно того стоит. Камины в ближайшем будущем станут декорацией и историей.
– Как и магия! – Герцогиня хмурилась все сильнее, в голос ворвались стальные нотки.
– Что за изобретение? – Я поспешила разрядить обстановку.
– Неоправданно дорогое, – поджала губы ее светлость.
– Паровое отопление, – Винсент улыбнулся, – вода нагревается в котле и поступает через трубы по комнатам и залам, в радиаторы, за счет этого помещения прогреваются постоянно.
– Если ты сейчас заведешь разговор про пользу электричества, я выйду из этой комнаты и ужинать стану у себя.
Кажется, тут и без меня есть повод для раздоров. Признаться, в достижениях современной науки я мало разбиралась, краем уха слышала про перспективы развития электричества и даже читала об этом в газетах, но не настолько, чтобы вести о нем беседы.
– Мама, вы несправедливы. Такие как Пирс позволяют Энгерии двигаться в ногу со временем и не отставать от других держав.
– Скорее ставят нас на одну ступень с прочими пустозвонами! Люди были сильны и обходились безо всякой науки совершенно спокойно. Это сейчас все полагаются на… – ее светлость скривилась, – …изобретения! Скоро последние заклинания забудем.
Я украдкой посмотрела на Лавинию, которая со скучающим видом теребила бант на платье, а потом неожиданно зевнула. Почувствовав мой взгляд, покраснела, выпрямилась, и теперь уже я подмигнула ей, негласно сообщая, что не собираюсь ее выдавать.
– … дает возможность простым людям жить. Жить, а не выживать, – первую часть фразы Винсента я пропустила, поэтому сейчас вся обратилась в слух, пытаясь поймать нить разговора.
– О! – Герцогиня приложила ладони к щекам и покачала головой. – Винсент, немедленно замолчите! Что бы сказал ваш отец?
– Ничего нового. – Мне показалось или в голосе звучала горечь? Я попыталась поймать его взгляд, но он смотрел в другую сторону. Все, что я могла сделать – это кашлянуть, привлекая внимание к себе.
– А вы как считаете, дорогая? Неужели Энгерия не обойдется без науки?
Ой, зря я это сделала. Ой, зря. Теперь придется выбирать чью-то сторону, а я этого ну очень не люблю! С другой стороны, какая мне разница? Скажу то, что думаю.
– Не вижу ничего плохого в изобретениях, – я расправила платье, – особенно если они могут облегчить жизнь и упростить быт. До того как изобрели газовое освещение, приходилось портить зрение при свечах.
Де Мортен посмотрел на меня со смесью удивления и одобрения, на его губах заиграла легкая улыбка: впервые мы оказались союзниками.
– Если парламент поддержит реформу о присвоении ученым титулов, – ноздри герцогини раздулись, – совсем скоро не отличишь аристократа от простолюдина.
– Не магия определяет благородство, а поступки.
Ее светлость побледнела, резко повернулась к Лавинии. Та не успела спрятать улыбку, за что была награждена осуждающим взглядом и быстро опустила глаза.
– Почему ужин еще не подан? – пробормотала герцогиня и потянулась за колокольчиком, но тут в гостиную влетела, словно вихрь, вторая сестрица Биго. В строгом, с воротником под горло, платье цвета темного шоколада. Высокая, темноволосая и кареглазая, с высоким лбом. Она смотрела на меня с плохо скрытым изумлением и брезгливостью, словно Винсент притащил в дом драную кошку и заставил родных вычесывать блох. Ее широкие брови встретились на переносице.
– Зачем ты привез ее?!
Винсент поднялся и теперь возвышался надо всеми. Он предупреждающе посмотрел на сестру, но если кипящий гнев де Мортена чаще всего прятался под пластами льда, словно у северного вулкана, то злость Терезы вовсю полыхала огнем. Хоть сейчас пиши с нее картину о воительницах прошлого: глаза блестят, кулаки сжаты, подбородок вздернут.
– Тебе мало того, что она сделала? Еще хочешь?!
– Тереза! – воскликнула герцогиня.
– Она моя забота, не твоя, – от голоса де Мортена даже у меня пробежал холодок по коже, они стояли и смотрели друг на друга, словно звери, что не поделили территорию.
– А кто позаботится о тебе?!
Тереза бросила на меня полный ненависти взгляд и вышла из комнаты.
– Это совершенно недопустимо! – Ее светлость подхватила тяжелые парчовые юбки поднялась, но Винсент покачал головой:
– Не нужно, мама. Леди Луизе придется смириться с причудами Терезы, пока она гостит здесь.
Ох да, мне определенно придется смириться. Учитывая, что на всю женскую половину открыто вцепиться мне в волосы готова только Тереза, это уже внушает надежду на благополучный исход.
Вошел Барнс и сообщил о том, что подали ужин, чем немного смягчил недовольство герцогини. Винсент подал мне руку, сжал ее крепче и повел в столовую. Мышцы под моими пальцами были напряжены: ссора с сестрой зацепила его больше, чем он хотел показать. К счастью, Лавиния и ее светлость немного ушли вперед. Я не знала, что сказать и что сделать, в голове крутились десятки мыслей, но ни одна из них не казалась мне разумной. В конце концов, просто придвинулась ближе и легко коснулась губами его щеки.
Де Мортен напрягся еще больше, но не отпрянул, наоборот, положил руку на мою талию.
– Не дразните меня, иначе не попадете на ужин.
Угроза звучала многообещающе, но мне удалось его отвлечь: теперь Винсент не витал в невеселых мыслях, а смотрел на меня. Понимая, что вот-вот потеряюсь в его глазах, я не спешила отводить взгляд.
– Еще скажите, что вам не нравится такая идея.
– Снова дразните. – На этот раз де Мортен не сдержал улыбки, да такой, от которой подрагивали колени. – Придется вас проучить.
– А теперь дразнитесь вы. – Я невольно облизнула губы, взгляд герцога впился в мое лицо. Винсент наклонился ниже, притянул меня к груди, и я закрыла глаза. Его быстрый поцелуй обжег, сердце заколотилось как безумное, а де Мортен провел большим пальцем по моей щеке.
– После ужина, – пообещал он, – мы сможем дразнить друг друга, сколько захотим.
Я не устояла, перехватила его руку: ненадолго задержала короткую ласку-прикосновение, а после с сожалением отстранилась. Есть окончательно расхотелось, но нарушать этикет недопустимо.
Спрашивается, как теперь пережить ужин?
4
Сидя перед зеркалом, я расчесывала волосы уже минут двадцать: меня это успокаивало. В гостевом крыле было тихо и настолько пустынно, что если высунуться за дверь и крикнуть: «Эй!» – эхо понесет крик по коридорам, швыряя его между стен. Вряд ли кто-то отзовется, хотя… Если отзовется, весело будет.
Винсент не торопился: после ужина он попросил Лавинию проводить меня до комнаты, а сам якобы остался решать какие-то дела. Демоны бы побрали весь высший свет с его приличиями и церемониями! Ничего нельзя сделать просто так, даже любовью заняться. Впрочем, за шторкой в общей зале можно вполне, если громко не пыхтеть, а вот просто так встать и вместе выйти из-за стола – ни-ни, хотя все уже большие и прекрасно знают, откуда дети берутся. Тьфу ты.
Я отложила щетку и устроилась на кровати с книгой. Обычно мне нравились смелые романы Миллес Даскер, но то ли напряжение и усталость взяли свое, то ли просто дорога утомила – строчки расплывались перед глазами и отказывались складываться в связный сюжет. Я всего лишь на мгновение прикрыла глаза, а очнулась от мягкого скользящего прикосновения к шее и груди. Де Мортен склонился надо мной: довольная улыбка, смеющиеся глаза… Ну просто объевшийся сметаны кот.
– Вы даже засыпаете в обнимку с книгой?
– Я бы с радостью засыпала в обнимку с вами, – сообщила я и зевнула. – Но пока вы разрешите свои дела, а заодно соблюдете все церемонии, я успею состариться, умереть и возродиться цветочком в оранжерее Мортенхэйма.
Взгляд Винсента потемнел.
– Я не позволю вам умереть сейчас, Луиза. А до старости еще далеко.
Он скользнул рукой в вырез моей сорочки, накрыл ладонью грудь, подался вперед и впился в мои губы. Ни один паровой обогреватель или как они там называются, не способен согреть так, как это делал мой герцог. От его близости по телу растекался живой огонь. Я отвечала неистово, искренне, позабыв обо всем, чувствовала сильные плечи и спину под пальцами…