[3] окна и солнечная погода. Я даже сощурилась: сверкающий за стеклом снег переливался соцветиями искр и резал глаза. Тем ярче казался контраст – темная-зеленая обивка кресел и оттоманки выглядела как сочная трава по весне.
Винсент сидел за массивным письменным столом и читал книгу. Сосредоточенный, серьезный, между пальцами дымилась сигара, наполняя воздух мятной свежестью. Заметив меня, он поднялся, положил сигару в пепельницу и шагнул навстречу. Оказалось, для того, чтобы плотно закрыть двери и щелкнуть замком.
– Так нам никто не помешает, – объяснил он и добавил: – Раздевайтесь.
Вот это я понимаю, серьезный разговор. Действительно, к чему тратить время.
– Не могу. – Я закусила губу, чтобы не рассмеяться. – Это платье застегивается сзади. Позвать камеристку или сами справитесь?
– Снова дразните, – прозвучало почти укоризненно и… хрипло.
– Не могу удержаться.
Взгляд Винсента потемнел, скользнул по моим губам, шее и ниже, к ложбинке груди, приподнятой корсетом. От одного только предвкушения внутри растекался жар. Де Мортен мягко развернул меня к себе спиной, и начал расстегивать платье. Сегодня герцог где-то забыл свою грубость, его пальцы дарили легкие, почти нежные касания. Стоило ему дотронуться до поясницы, по телу прошла дрожь. Видеть Винсента я не могла, но его запах – резкой пряности, смешанный с мятно-терпким табаком, дурманил.
Вспомнилось, как в библиотеке городского дома меня перегнули через стол. Не знаю, что он собирался делать сейчас, но в голову пришла глупая мысль: каким бы вышел наш первый раз, если бы я не сбежала много лет назад? Ведь он должен был стать моим первым мужчиной. К счастью, она растворилась под его прикосновениями. Я с трудом удержалась от желания повернуться, поцеловать, запрокинула голову и невольно облизнула губы.
Горячее дыхание Винсента щекотало шею, он потянул платье вниз, медленно провел по моим рукам. Когда к ногам упали юбки и кринолин, герцог принялся за тугой корсет. Я вся трепетала от его близости, а де Мортен не спешил. Или мне так казалось?
Винсент подхватил меня и усадил на стол. Мое интимное раздевание не оставило герцога равнодушным: его выдавал пылающий желанием взгляд. Он опустился в кресло и продолжил, теперь его горячие пальцы касались моих ног, скользили от бедер и до ступней. Приходилось кусать губы, чтобы не застонать от удовольствия. Винсент отшвырнул прочь панталоны, оставив на мне лишь чулки, туфли и нижнюю сорочку, резко поднялся и оказался возле меня, коснулся губами шеи.
Я обхватила ногами его бедра, подалась вперед, расстегивая жилет и рубашку. Прикосновение ягодиц к прохладной поверхности стола заводило невероятно. Я придвинулась вплотную, скользнула руками по сильной мускулистой груди и ниже.
– Мне нравится наш разговор, – еле слышно прошептала я.
– Разговор подождет, – хрипло выдохнул Винсент, зарываясь пальцами в мои волосы, покрывая поцелуями шею и плечи.
Когда я расстегнула штаны и накрыла ладонью его желание, герцог выругался, подхватил меня под ягодицы и вошел. Все «медленно» мы отбросили вместе с моей одеждой, и теперь Винсент толкался в меня, а я задыхалась от бешеного ритма. Первый же громкий стон поглотил тот самый полог – я почувствовала его, словно вода над головой сомкнулась. Теперь мы были отрезаны от мира буквально, и вспыхивающее внутри наслаждение разливалось по кабинету криками и шумным дыханием. Жарко, безумно, и так сладко… Рычание Винсента слилось с моим стоном воедино.
Пальцы дрожали, капельки пота стекали по затылку, и я медленно откинулась на стол. Мир перевернулся с ног на голову: посреди ослепительного сияния снежной сказки я видела укутанные снегом деревья, растущие вниз, под которыми раскинулось удивительно чистое небо. Только сейчас вспомнила, что сегодня первый день зимы.
Винсент поцеловал меня в шею и отодвинулся, я же приподнялась на локтях и рассматривала его, пока он приводил одежду в порядок. Лучи солнца запутались в темных прядях, уголки губ приподняты, глаза темные-темные – по моей милости. Сейчас бы продолжить… наш разговор.
Когда я стала такой ненасытной? И почему мне это нравится?
– Вам повезло. – Де Мортен кивнул на большую раскрытую книгу, лежащую на столе. – Я нашел вашу бабочку.
Я повернулась: на странице действительно был узор, отдаленно напоминающий бабочку, но состоящий из такого лабиринта линий, что запестрело в глазах.
– Вы серьезно?!
– Более чем. Это ваша защита – пока на вас такой узор, никто не почувствует вашу силу, – он пристально смотрел на меня, – навредить себе или другим вы тоже не сможете. Это печать армалов, она не перекрывает магию, но бесконтрольный всплеск силы подавить сможет.
– О… – У меня как-то резко пропало желание носить на себе такое. – Знаете, я лучше как-нибудь без нее обойдусь.
Винсент погладил меня по бедру, может хотел успокоить, но от его прикосновения по телу растеклась смесь страха и возбуждения.
– Это всего лишь защита, носить ее не сложно. Вы забудете о ней, как только выйдете из кабинета.
Что-то в его глазах мне не понравилось. Это что, больно?! Ну уж нет! Нет, нет и еще раз нет!
– Давайте я про нее забуду уже сейчас, – невинно заметила я и погладила его ладонь кончиками пальцев, – а время мы проведем, занимаясь чем-нибудь… более интересным.
– Луиза! – Винсент перехватил мою руку, его брови сошлись на переносице. – Это необходимость.
– Ну пожалуйста! – Я сделала большие глаза. – Я боюсь бабочек. И пауков. И вообще насекомых.
Коварство Винсента не знает границ: значит, сначала он меня раздел, чтобы не смогла сбежать, а потом поставил перед фактом. У-у-у-у, злыдень! Надо срочно что-то придумать, пока на мне не нарисовали это.
– Хватит! – в его голосе звучали привычные властные ноты: видимо, подолгу упрашивать герцог не умел. – Выбирайте место, или я выберу сам.
– Хорошо. – Я вздохнула, всем своим видом изображая покорность. – Только для этого мне придется как минимум сесть. Позволите?
Стоило ему отпустить мою руку, как я молнией слетела со стола, подхватив тяжеленный пенал, укрылась между оттоманкой и книжными стеллажами.
– Не подходите!
Представляю, как это смотрелось со стороны: полуголая особа в короткой нижней рубашке, чулках и туфельках воинственно размахивает письменными принадлежностями. Тем не менее отступать я не собиралась, мне моя кожа дорога в нетронутом виде! Не хватало еще, чтобы всякие там герцоги разрисовывали ее магическими письменами. Да и вообще, татуировки – гадость, их постоянно обновлять нужно, а я боли боюсь. Не знаю, как насчет магических, но проверять не хочу.
Вместо того чтобы разозлиться, Винсент прикрыл глаза рукой, его плечи затряслись. Спустя мгновение де Мортен уже не сдерживал смех и хохотал на весь кабинет. Я ни разу не видела его таким веселым, даже когда он заметил Арка, завернутого в плед.
– Луиза, вы неисправимы, – простонал Винсент сквозь смех. – И что вы собираетесь делать? Напасть на меня?
– Нет, – угрюмо ответила я, – буду сидеть здесь до тех пор, пока вы не уедете. И учтите, я умею драться! Наставлю вам синяков, если попытаетесь нарисовать на мне свои каляки-маляки.
– Узор армалов, – подсказал де Мортен, отсмеявшись. – Значит, по-хорошему не хотите?
Винсент тяжко вздохнул и шагнул ко мне, я замахнулась пеналом, но он с легкостью перехватил мою руку. Пенал с глухим стуком ударился о ковер, а меня подхватили и тесно прижали к себе. Я брыкалась, кричала и даже пыталась его укусить, но для герцога это была мышиная возня. Меня уложили на оттоманку лицом вниз и удерживали – достаточно сильно, чтобы не дергалась, но осторожно.
– Луиза, почему вы не доверяете мне? – прозвучало неожиданно тихо.
– Потому что вы никогда не спрашиваете моего мнения. – Я угрюмо уставилась в пол. – И даже если я вас о чем-то прошу, все равно все делаете по-своему.
Винсент молчал долго, а потом давление на спину исчезло, он поднял меня и усадил к себе на колени. Жесткая ткань брюк под ягодицами заставила вздрогнуть, неожиданная смена ощущений отозвалась во всем теле коротким, но ярким возбуждением. Теперь я уже сомневалась, что причиной моего притяжения к нему стало именно заклятие. Его близость сама по себе сводила с ума.
От веселья де Мортена не осталось и следа: он смотрел на меня своим обычным серьезно-суровым взглядом.
– Давайте договоримся. Сейчас вы уступите мне, а я уступлю вам в следующий раз. Если конечно ваша просьба не будет угрожать чьей-то жизни.
Получить в свое распоряжение уступчивого герцога? Заманчиво! И ведь знает же, что от такого я не смогу отказаться.
Точно злыдень!
– Хорошо, – я поерзала на нем и обреченно вздохнула, – это очень больно? И если да, то можно меня усыпить на время… художеств?
– Вы должны быть в сознании, чтобы узор уловил магию, – тут же разрушил мои надежды Винсент. – Выберите место.
– Рисуйте там, где просила, – буркнула я. Хватит с меня змеи на видном месте, а то к зимнему празднику буду сверкать и переливаться магическими штуками, как ель в разноцветных игрушках.
Винсент улыбнулся, заправил мой локон за ухо, погладил по щеке и снова уложил на оттоманку. Сам поднялся и достал из шкафчика поднос с инструментами. При виде тонкой и очень длинной – длиннее локтя, иглы мне стало дурно. Сердце подскочило до горла и только чудом не вырвалось на свободу. Он же не ответил насчет боли!
Пока он готовился: раскладывал на покрытых накрахмаленной тканью стульях поднос, книгу с узором, протирал руки пропитанной дезинфицирующим раствором белоснежной тряпицей, я успокаивала себя тем, что рассматривала менее опасные инструменты. Закрытый пузырек, похожий на обычную чернильницу, кисточки, свежие полотенца, всякие склянки и одна из них – высокая, прозрачная, с темно-бирюзовой жидкостью, внутри которой клубились черные прожилки и мерцающие серебром искры.
– Магические чернила для узора, – пояснил он.