Эдмар – древний маг, и место ему в Накопителе. Ничего, что способности не ахти какие, там для всех работенка найдется, каждый будет вносить свою посильную лепту. До конца учебного года осталось всего ничего, а потом его сразу отправят в Накопитель, вместе с двумя другими учениками, которые тоже оказались древними магами, им даже экзамены сдавать не придется. Результаты получены недавно и перепроверены, в таком важном деле нельзя допускать промашек. Трое новичков за раз – очень хорошее пополнение для Накопителя! Зинта Граско тоже внакладе не останется: получит благодарность от Доброй Магической Коллегии и денежное вознаграждение из городской казны.
– Смотрите за ним в оба, – велел куратор на прощание. – Как только вернется, пусть немедленно явится в интернат. Трудиться в стенах Накопителя – это большая честь и большая ответственность, и те, кого для этого готовят, должны прослушать специальный курс. Где он сейчас болтается?
– Он в свободное время где-то подрабатывает, чтобы нам денег на все хватало.
Эдмар со своей теплой компанией отправился на морскую прогулку. По крайней мере, это все, что он сообщил Зинте.
– Больше ему подрабатывать не придется. Проводите его в интернат лично, договорились? Чем скорее, тем лучше. Мы на вас рассчитываем.
И с чего ей после этого разговора сделалось так неспокойно и нехорошо? Радоваться за парня нужно. Накопитель – это важные исследования, большая честь, как сказал куратор, большое доверие… Только почему-то тех, кого туда забирают, больше никто никогда не видит. По крайней мере, такие ходят слухи.
Зинта выдвинула нижний правый ящик своего комода, достала картонную коробочку из-под леденцов, вытащила оттуда завернутое в бумажную салфетку серовато-черное перо, похожее на воронье. Бросила в камин. Перо сгорело в мгновение ока.
Предательство Хеледики, изменившей ему с тремя мадрийскими пастухами на иссушенной южным солнцем пыльной дороге, оставило в душе у Дирвена мучительную рану, однако в последнее время его гоняли с утра до вечера, изнуряя тренировками так, что не оставалось сил думать о разбитой вдребезги любви.
На то роковое свидание с Хеледикой он сбежал без спросу, за что ему крепко влетело: нечего прогуливать занятия и шататься по городу, когда каждый день на счету.
«Все идет к тому, что скоро тебя пошлют на первый перехват», – обронил невзначай один из преподавателей.
Работа с амулетами – прежде всего. Вдобавок рукопашный бой, решение логических задач, заговаривание зубов любопытствующим собеседникам. Полоса препятствий: перелезть через забор, взобраться по стенке, бегом по учебному полю, по доске через ручей, ползком по камням и раскисшим канавам. Амулетчик-одиночка должен все это уметь, чтобы остаться в живых, если рядом не будет группы поддержки.
Когда ему сказали, что после обеда он должен зайти в кабинет к учителю Орвехту, он туда отправился, не питая никаких опасений.
– Ты соблазнил и подтолкнул к самоубийству мою воспитанницу. Как я должен это расценивать?
– А?..
Суно Орвехт, с непривычно холодным и жестким лицом, молча смотрел на него, ожидая ответа. Вот сейчас сразу видно, что это маг выдающейся силы… Рассерженный маг.
Сперва Дирвен совсем по-детски испугался: учитель все знает… А потом до него дошло насчет самоубийства.
– Она… Она разве… Я не хотел…
– Я задал тебе вопрос.
– Ну, мы… Сначала случайно встретились около вашего дома… – промямлил Дирвен.
У него мелькнула трусливая мысль свалить все на Хеледику – мол, сама его в постель затащила, но что-то подсказывало, что лучше Орвехту не врать. Он опустил голову и выдавил, глядя в пол:
– Она… Что с ней случилось?..
– На твое великое счастье, ничего страшного. Я перехватил ее неподалеку от Моста Убийцы. Иначе я бы с тобой по-другому разговаривал.
Суно блефовал: даже если б девчонка успела, ничего из ряда вон выходящего он бы Дирвену не сделал, этот паршивец слишком ценен для Ложи. Но ему удалось парня напугать.
– Она сама виновата. Я же ее любил… А она предала нашу любовь!
– Каким образом предала? Поясни.
– Отдалась на дороге каким-то грязным пастухам… – В голосе Дирвена зазвенела обида. – Ее даже не изнасиловали, сама себя предложила! Как последняя шлюха!
– Когда это было и почему она это сделала? – Орвехт говорил сухим деловитым тоном, словно вел допрос.
– Сейчас посчитаю… – Мальчишка растерянно хлопнул по-девичьи длинными светлыми ресницами. – Три года назад или два с половиной, да? Другие песчаные ведьмы решили принести ее в жертву куджарху, и нужна была девственница, вот она и отдалась первым встречным.
– То есть это произошло за два с половиной года до того, как вы познакомились, и девочка спасала свою жизнь. Где же тут факт предательства по отношению к тебе, драгоценному?
Дирвен протестующее дернулся, уловив иронию, а потом непримиримо отчеканил:
– Все равно предала. Она должна была подумать о том, что мы с ней когда-нибудь встретимся, и она должна быть чистой… Для меня… Чтобы ничто не испачкало нашу любовь!
– Дай сюда свою экзаменационную книжку, – бесстрастно потребовал Орвехт.
– Вот, – Дирвен вытащил из кармана форменной куртки потертую зеленую книжицу с голубоватым кабошоном-амулетом на переплете.
Про себя он решил, что гроза миновала: учитель отругал его за Хеледику, а теперь хочет посмотреть, каковы его последние успехи.
И, кажется, не только посмотреть…
– Что вы делаете?! – от вырвавшегося у него вопля задребезжали стекла в подпирающем потолок старом шкафу с манускриптами и свитками.
– Аннулирую твою оценку по классической логике, – невозмутимо отозвался Суно. – И по парадоксальной логике заодно, так как на парадокс эта чушь тоже не тянет. Не представляю, как ты умудрился сдать экзамены… Пойдешь на пересдачу, и я попрошу почтенного коллегу Нильямонга погонять тебя по предметам как следует, ибо твои умозаключения ни в какую дверь не лезут. Держи, – он швырнул книжку через стол потрясенному Дирвену.
«Ты у меня надолго эту экзекуцию запомнишь».
– Но ведь это же совсем другое… – запротестовал разочарованный влюбленный, чуть-чуть опомнившись. – Ведь я же не на задании и не в школе эти умозаключения сделал, а в своей частной жизни!
– Так, давай сюда снова экзаменационную книжку.
– Но, учитель…
– Я сказал, экзаменационную книжку.
Дирвен покраснел и слегка скривился, словно собирался расплакаться, но требование выполнил.
– Ты не знаешь Устава амулетчиков Светлейшей Ложи, поэтому твой зачет по Уставу тоже аннулирован.
– Я знаю Устав!
– Непохоже. Если б ты его знал, ты бы помнил пункт о том, что амулетчик Ложи при любых обстоятельствах должен держать под контролем свои эмоции, сохранять рассудительность и здраво мыслить. Заметь, при любых, а не только в школе или на задании. Будешь сдавать Устав заново. А теперь иди на тренировку.
Мальчишка пришибленно поплелся к двери, но возле порога остановился и с вызовом спросил:
– А она, по-вашему, не виновата?
– В чем? – Орвехт устало вскинул бровь. – В том, что из толпы своих поклонников выбрала самого отъявленного остолопа и согласилась лечь с тобой в постель? Действительно, сглупила.
– В том, что не сберегла свою девственность для любимого! – огрызнулся Дирвен.
– Ты считаешь, что девственность – это главное, а все прочие человеческие качества побоку? – оставив без внимания его непочтительный тон, поинтересовался маг.
– Если девушка не сберегла свою честь, такую любить не за что. И я теперь ни с какой не свяжусь, пока не буду уверен, что она этого достойна.
– Берегись, как бы не подсунули тебе боги девственницу, которая будет стоить всех демонов Хиалы, вместе взятых, – хмыкнул Суно.
– Такая и то лучше, чем шлюха, которая подстилается под каждого пастуха, – упрямо сверкнув глазами, буркнул Дирвен.
– Свободен. И смотри, что-нибудь сболтнешь о Хеледике – уши оборву. Отнюдь не в переносном смысле.
Он вышел в коридор красный и злой, обиженный на учителя до глубины души. Нет, разбалтывать направо и налево о своем разочаровании он не собирался, он же все-таки не трепло, так что Орвехт мог бы не угрожать… Но полюбить он сможет только настоящую девственницу, которая скорее умрет, чем потеряет свою честь. Хеледика ему больше не нужна. И теперь из-за этой шлюхи пересдавать целых три предмета, не говоря об унижении: учитель аннулировал его хорошие оценки по обеим логикам, да еще зачет – как будто он дурак, неспособный мыслить логически и вдобавок Устава не знающий!
Эдмар все еще не вернулся со своей морской прогулки, и крухутак до сих пор не объявился, а Зинту чем дальше, тем больше снедала тревога. Казалось бы, с чего ей маяться? Добрый куратор из школы магов вознаграждение посулил… И Эдмар, как ни посмотри, тот еще зложитель… А все же она к нему привыкла, притерпелась, даже привязалась, да и он, надо сказать, с ней всегда вел себя по-хорошему.
Кроме того, если с ним здесь случится что-нибудь худое, рыжая Мар, живущая в чужом мире, так и не получит своего лекарства – там ведь не знают, что для того, чтобы вылечить отравленного мага, надо расплести самопроизвольно возникшие чары. Зинта никогда ее не видела, но очень хотела, чтобы она выздоровела.
Быть может, та ведьма, которая встретилась Эдмару на празднике Доброго Урожая, морочила его своими снами, чтобы предупредить: лучше тебе утопиться, пока не поздно, иначе ждет тебя жизнь хуже смерти?
Ерунда какая, подумала Зинта обессиленно. Накопитель – это ведь не каторга и не тюрьма, и попасть туда – очень почетно… Только почему же те, кого туда взяли, даже проведать своих близких никогда не выбираются?
На второй день она вернулась с работы в сумерках и бродила по комнатам, как неприкаянная, не находя себе места. Есть и то не хотелось. Когда в спальне задребезжало от стука оконное стекло, она туда бросилась, испытывая одновременно и надежду – сейчас все разъяснится, наконец-то можно будет успокоиться, – и холодок страха.