— Они остались у Источника. Сказали, что без присмотра границу покидать попросту нельзя, — привычно пояснила Реза. Она повторяла эту фразу не первый и не второй раз за сегодня, поэтому вышло отточено и слишком ровно.
— Что за глупость, — скривился Дарнаэл, влезая в разговор ведьм, что считалось в государстве для мужчины грехом, достойным едва ли не смертной казни. — В конце концов, граница тянется на множество километров! Ни Моника, ни Мизель, ни даже сам… сама богиня Эрри не смогла бы удержать всё это под своим влиянием. У неё просто не хватило бы сил и глаз. С какой целью на самом деле они там остались?
— Чтобы никто не пострадал при попытке пересечения, — упрямо ответила Ятли. В правдивости её слов никто прежде не сомневался, а королева и не оборвала своего гостя, которого собиралась казнить. Реза не понимала, откуда в ней взялось столько ненависти к мужчине — может быть, от того, что он слишком уж о многих разрушенных судьбах ей напоминал.
Всё это — огромная глупая игра, которую надо бы прервать, но вот обыкновенная выпускница академии вряд ли была в силах это сделать. И это чувство собственной ненужности продолжало преследовать её днями и ночами, не давая ни спокойно дышать, ни нормально жить дальше.
— Значит, они просто так сказали, — сделал свой вывод Дарнаэл. — Но я надеюсь, была хоть одна разумная мысль по поводу того, как можно уничтожить границу и унять источник? Как освободить моего начальника стражи, в конце концов?
Лиара посмотрела на него — не предупредительным, не недовольным почему-то, а совершенно спокойным взглядом, будто бы каждое из произнесённых слов было в порядке вещей, а после кивнула, почти что равнодушно.
— Действительно, — проронила она. — Моника и Мизель не кажутся мне столь безответственными, чтобы не передать через тебя ни единого достойного варианта развития событий.
— Они считают, что там требуется либо сама Тэзра либо кто-то из близких родственников, — сухо ответила Реза. Её мнением — как это обычно и бывало, — никто не интересовался. — Они сами уверены, что не смогут снять эту стену, равно как и самые сильные маги нашего королевства.
— Ну, ведь Антонио всё ещё здесь, — повела плечами Лиара. — Я не вижу ни одной причины не допустить его к столь важному делу — пусть принесёт хоть какую-то пользу и уберёт то, что натворила его драгоценная мать. Пусть от него будет хоть какая-то польза.
Резе захотелось смеяться. Антонио? Да если и надо искать подтверждение тому, что мужчины в магии абсолютно беспомощны и глупы, то Карра — идеальный тому пример! Да, его мать — сильная ведьма, выстроившая всё то, что они сейчас пытались убрать. Но даже это не помогло ему овладеть хоть капелькой чар.
Хотя, впрочем, кто знает, кто у него отец. Все эти сироты… Что за глупость! Шэйран тоже считался сиротой много-много лет.
— И вы отправите его без поддержки? — промолвила Реза. — Антонио не хватит мощи даже на то, чтобы вернуть к жизни этого мужчину, а…
— Ты предлагаешь мне отправиться с ним в сопровождение? — равнодушно спросила Лиара. — Действительно, я поступлю именно так. В тот день, когда моё государство как никогда нуждается в своей королеве, я сорвусь и брошусь на границу. У нас нет свободных сильных магов, Реза. И если Антонио не сможет справиться сам…
— Я всё равно в этом государстве ничем не занимаюсь.
Голос Дарнаэла прозвучал всё так же мирно, с каким-то странным весельем. Он прищурился и бросил взгляд на королеву, будто бы пытаясь убедить её в своей правоте.
— Я уже не пленный, но всё же, и не король, потому что моё государство осталось за стеной, а правит им теперь непонятно кто, — он сложил руки на груди. — Всё равно придётся отправляться в сторону Элвьенты, а так, может быть, хоть полюбопытствую у своего начальника стражи, на кого же осталось моё бедное истерзанное государство.
— На его королеву, может быть? — Лиара посмотрела на него, словно не желая никуда отпускать, а после кивнула. — Если это поможет, то ты вполне можешь составить Антонио компанию.
— Могу, но не уверен в том, что это действительно окажется достаточным подспорьем для того, чтобы он хоть что-то сделал, — хмыкнул мужчина. — Но это не имеет никакого значения. Реза, отыщи его и скажи, что сегодня вечером мы должны отправиться в путь.
— Остальное сопровождение? — уточнила Лиара.
— Разве что тот, кто покажет, где именно источник, — Дарнаэл усмехнулся. — Ваше Величество, я пережил Высшую Ведьму Кррэа. Бунтовщики столицы и всей страны будут смотреть на меня как на героя, а не как на ненавистное существо. А что до ваших волшебниц, то вряд ли среди них найдётся кто-то сильнее Тэзры.
Лиара коротким, недовольным взмахом руки приказала Резе поскорее убираться из помещения. Казалось, докладом она была кошмарно недовольна — равно как и отчаянно надеялась на то, что королю Элвьенты не придётся покидать государство до такой степени поспешно.
Но выбора у них не было. Война — пусть пока что некому было её объявлять, — уже гремела в тучах там, в небесах. Война была неминуема. Осталось только определиться с тем, кто именно будет в ней участвовать, и Лиара хотела бы играть на правах победителя.
Дарнаэл был уверен в том, что его родной сын не испытывает никакой потребности в магическом даре — сил у него было предостаточно. Но даже Шэйран умудрялся путаться, сбиваться, не пользоваться всем своим потенциалом, постоянно теряясь и смазываясь на фоне отвратительных эрроканских законов. Не мог он достойно демонстрировать свою силу, не мог колдовать так, как колдовал бы в свободной державе, и даже ему постоянно в спину летели короткие насмешки от сокурсниц.
Но Рэй умел бороться. У него в жизни — пусть далёкие и смутные, — были примеры того, что в каких угодно условиях можно оказаться победителем. Пусть он тогда ещё был совсем ребёнком, но воспоминания о том, как Дарнаэл из ничего выстроил огромную страну, всё ещё теплились в его разуме.
И, в конце концов, он был истинным сыном своего отца. С примерами или нет — в их жилах текла одна кровь. Не важно, какое оружие выбирали Тьерроны, но в том, в своём, они действительно были лучшими мастерами на свете. Возразить этому не мог никто.
Вот только в этом мире всё казалось не таким уж и простым, как, может быть, того хотелось бы Лиаре. Может быть, она и играла в хитроумные, тяжёлые для человеческого понимания игры, может быть, она пыталась обрубить крылья, когда ей было это выгодно — и прирастить их обратно.
Их сын пережил это потому, что отрубить не получилось. Он всё ещё стремился к чему-то, всё ещё думал о том, что ждало его впереди. Он боролся — со смехом, с короткими издевательствами, выворачиваясь из лап законов, придуманных его собственной матерью. Законам Эрроки было и лет-то столько, сколько Шэйрану, но у него как-то странно получилось обходить их.
А у Антонио, казалось, крылья давно уже отпали самостоятельно. Не летать — даже ходить нормально он не мог, коль от него желали этого иные люди. И его родная мать, и королева, и все вокруг повторяли, что магия — единственное, что имеет значение. Магия, которой в нём было несколько капель.
Так много для эрроканца. Так мало для настоящего мужчины.
И они выпили его практически до дна своими придирками, своими примерами из окружающего мира. Сейчас рядом с Дарнаэлом ехал не полный сил юноша, не человек, желающий чего-то добиться — нет, на соседней лошади восседала лишь жалкая тряпка, достойная только того, чтобы целовать носок туфли своей королевы. Да и то — не всегда.
Это чувствовалось во всём. В том, как он держался, как опускал голову, как отводил взгляд. Ему было просто в Эрроке, тут такие все — но стоило оказаться в компании хоть кого-то сильного, преодолевающего преграды, как Антонио угасал, обращался прахом.
Дарнаэл и сейчас ловил недовольные взгляды молодой ведьмы то на себе, то на молодом Карра. Реза — всего лишь яркое пятно стереотипов в их компании, — может быть, и была добродушной, светлой в каких-то своих проявлениях. Но всё же, в ней уже проросло то самое зерно проклятого матриархата, которое имело право быть только в сильных женщинах.
Его Лиаре — при всех её недостатках, — оно даровало гордость.
Ятли — всего лишь гордыню.
— Тут, — наконец-то уверенно выдохнула она.
И вправду, не заметить эпицентр было практически невозможно. Хотя Дарнаэл был уверен, что определённый отрезок времени они ехали вплотную к границе, но там не было ни снежной бури, ни даже обыкновенной синей стены, которую так ярко описывала девушка. А вот теперь он и вправду видел — обломанные края этой громадины, заканчивающейся в сотне-другой метров от источника.
— И это вся стена? — хмыкнул Дарнаэл. — Неужели её так сложно обойти?
— Вы просто дарниец, и Антонио — тоже наполовину не эрроканец, так что, может быть, вы видите только самую сильную часть, — Ятли даже не обернулась, отказываясь удостовериться в их общей ошибке.
С местом они угадали точно. Этот клубок волшебства, крутившийся вкруг собственной оси прямо перед их носом, тянул свои снежные лапы к статуе мужчины, замершего будто бы в попытке убежать или догнать кого-то. Не узнать в этом могучем воине Кальтэна было трудно — Дарнаэлу понадобился только один взгляд, чтобы с уверенностью сказать — Моника правильно идентифицировала личность этого человека.
— Но где же твои сокурсницы-ведьмы? — недовольно поинтересовался король у Резы. — Если я не ошибаюсь, они всё ещё должны находиться тут и стеречь границу.
— Наверное, осматриваются с той стороны, — пожала плечами Ятли. — Разве это имеет какое-то значение? Мы привели Антонио — только он может что-то исправить.
Но тот выглядел таким испуганным, таким бледным, глядя на своего родного отца, обратившегося в глыбу льда, что в Дарнаэле не осталось и капли сомнения — чудо, если они хотя бы человека сумеют вытащить. Ведь Антонио, убегая отсюда, отказался замечать и снежные стены, и погибших — он был настолько испуган…