Антонио ничего не ответил. Он только впихнул в собственные ножны меч, неумело и несмело — потому что даже не знал, как им на самом деле пользоваться, — и закусил губу, совсем по-девичьи — так делала какая-то его однокурсница.
Он только сейчас подумал, что, может быть, отец вёл отряд возмездия — какой отряд, это добрая треть армии! — не только потому, что мать хотела бы смерти своей страны, а и потому, что всё это ему шептало безумие волшебства.
Источник, как вдруг подумалось Антонио, мог говорить и голосом Тэзры. Вот только он ничего не знал об истории этого мира — и кто такой источник, впрочем, он тоже не догадывался.
Слова пришли откуда-то со стороны, и, независимо от их правильности, Карра ничего с собой поделать не мог. Он привык подчиняться своей матери. Даже если это был лишь её полупрозрачный дух в голове отца так жаждет отомстить.
=== Глава шестьдесят четвёртая ===
Дарнаэлу почему-то казалось, что однажды всё это уже происходило. Тогда за его плечами не было ни многих тысяч лет, проведённых среди людей. Тогда он не создавал весь этот мир из потоков чужой ненависти. Тогда, разумеется, он не умел ставить армии на колени.
Была только одна неувязка — он не умел ставить их на колени и сейчас, оказавшись бессильным, будто бы рыба без воды — бог без магии.
И вся его сила кипела в неумелом мальчишке.
Бедная ведьма — Моника, — потеряла сознание. Дар представлял себе её спину — наверное, одна сплошная рана, — но ему совершенно не хотелось, чтобы в эту сплошную рану обратились и они все.
— Нам надо уходить, — он бросил на Шэйрана предупредительный взгляд. — Она потерпит до лодки и до противоположного берега, я тебя уверяю.
— Она может потерять слишком много крови.
— Ты способен вытащить человека с того света! И смог бы это сделать, если б не был столь ленив и глуп, отмахиваясь от дара, данного свыше! — Дарнаэл склонился к девушке, валявшейся на зелёной траве, и осторожно подхватил её на руки. — Я пойду первым. И быстро. Пока эти уверены, что мы покойники, надо поскорее уходить. Эльфы никогда не оставляют людей в покое, когда те собираются уводить их секреты в окружающий мир.
Парень только коротко кивнул. Разумеется, он не мог позволить им остаться тут — бог уже явно продемонстрировал, насколько недружелюбными могут быть эльфы.
Монику он держал, практически не касаясь — будто бы девушка висела на некотором расстоянии над его руками в воздухе. Шэйран знал, что ему только кажется, но и сам подхватить её не мог, ни как мешок, ни как сокровище.
— И разбуди эту притворщицу. Я знаю, где тут запасные лодки, но нам придётся поспешить, — он, скривившись, посмотрел на Мизель. — Быстрее.
Он двинулся вперёд уверенным, быстрым шагом, будто и не чувствовал ноши на своих руках — эльф ведь. Эрри, рассерженная собственным бессилием и отсутствием возможности колдовать, шла рядом, иногда протягивая руку и касаясь плеча Дара.
Почему-то Рэю казалось, что Богиня до сих пор не осознала, что жива. Что-то в её сознании всё ещё принадлежало той обыкновенной девчонке по имени Сэя Тальмрэ, потерявшей возможность и умение любить, но всё ещё слишком гордой и самоуверенной.
Следом за ними плёлся Тэравальд — медленно и неуверенно, словно ожидая, что его моментально оттолкнут, если только заметят рядом. Конечно же, он боялся — потому что был трусом, не рискнувшим рвануться в бой.
Типичный эрроканец, пусть там он никогда не бывал.
Рэй сердито скривился и наклонился к Мизель, сжал её плечо и посильнее встряхнул.
— Я тебя тащить не буду, Кредэуа. Вставай и пойдём, либо оставайся тут. Уверен, эльфы отлично оценят все твои умения в постели.
Она распахнула глаза, такие светлые и невинные, что, не знай её Шэйран, мог бы поверить в добрые намерения, и часто-часто заморгала.
— Ты так грубо обо всём этом говоришь…
— Я просто очень надеюсь на то, что ты будешь идти быстрее, чем сейчас приходишь в себя. Догоняй, — он в последний раз посмотрел на неё, закатил глаза — будто бы показывая, что не верит в весь этот цирк, — и направился по тонкой тропе, оставленной шагами Дарнаэла и Тэравальда.
Полуэльф что, качался по этой траве, когда они все не видели, чтобы протоптать что-нибудь пошире и поудобнее?!
…Мизель догнала его уже спустя мгновение — коснулась осторожно локтя и будто бы собиралась взять под руку, но Шэйран поддаваться не собирался. Он знал, что времени у них мало — на выяснение отношений тем более, — и тратить его на всякие пустяки не собирался.
— Я даже не могла предположить, что ты можешь оказаться полезным для эльфов. Прямо аж до принесения в жертву, — наконец-то проронила она.
— Спасибо, рад слышать. Мне б тоже не хотелось быть для них полезным, поверь мне.
— Ты чем-то похож на бога, — вздохнула она. — На Дарнаэла Первого, я имею в виду. Я никогда не думала, что они действительно существуют…
— И Эрри?
— Ты же знаешь, — Мизель скривилась, — что только Её Величество и кучка приближённых действительно считали удачными все эти идеи с непорочным зачатием и так далее. Остальные поддерживали, потому что с ними очень опасно спорить.
— Надо же! — хмыкнул Рэй. — Мама и папа будут рады услышать подобное отношение.
Она отвернулась. Шэйрану хотелось спросить, передала ли ей Мон, или, может быть, она сама догадалась, но, тем не менее, было видно — Мизель его уже больше не видела. Только корону с пылающими рубинами и сапфирами — будто бы совмещение элвьентской и эрроканской.
По правде, они обе были не такими уж и прекрасными, как пелось в песнях. Мамина — если Рэй видел именно её, — больше походила на какой-то сплющенный лист, потому что корону богини Эрри положили в могилу заместо самой богини.
Папина была более впечатляющей, но постоянно сползала на лоб, поэтому, когда он её надевал, вынужден был за специальные уступы прикалывать к волосам шпильками. Выглядело всё так, будто бы лучшие куаферы страны с утра трудились над причёской Его Величества и крутились вокруг него со всевозможными расчёсками, потому Дарнаэл любил свою корону так же, как и церемониальный белый парик.
Последний он выбросил в окно, но корона была дорогой, потому осталась где-то у него среди казённого золота, в сокровищнице во дворце.
И вытащат её оттуда, наверное, не раньше, чем Дарнаэл отречётся от престола — по крайней мере, для того, чтобы надеть сие именно на его голову.
…Впереди показалось море. В ночной темноте оно больше походило на смолу — так же отвратительно тянулось к ногам и отчаянно пыталось захватить больше жертв в свои лапы. Почему-то Рэю было отчасти противно — он не так уж и любил глубину, если учесть даже тот факт, что был дарнийцем.
Смешно, но среди жителей Дарны добрая половина не умела плавать — по крайней мере, далеко никто не заплывал. Море злое, особенно в холода.
Рэй, конечно, плавал, и далеко, но без особого желания. Его отец, впрочем, тут тоже не слишком геройствовал — хотя, наверное, мог, Шэйран как-то и не сомневался.
Мизель было отстала, но стоило ей заметить, что принц не замедлил шаг, как она моментально бросилась к нему.
— Неужели нас так просто отсюда отпустят? — недоверчиво переспросила она, оглядываясь по сторонам.
Будто бы в подтверждение над головой пролетела стрела — но она была направлена явно не в них.
Может, сигнальная?
Кончик стрелы пылал каким-то заклинанием. Очевидно, направлена она была именно в лодку — но оказалась вовремя разрубленной мечом Эрри и теперь тонула в море, испуская громкое, змеиное шипение.
— Предатели, — выдохнула женщина, пряча оружие в ножны. — Дар, ты там ещё долго?
— Заклинание не наполнено силой, что я могу сделать? — он обернулся на Шэйрана и раздражённо махнул ему рукой. — Иди сюда — да поживее. Попытайся влить чистую силу в эту лодку, да побыстрее.
Судно было маленьким, неудобным — Монику едва-едва удалось устроить так, чтобы она не выпала в воду при малейшей же сильной волне, и Шэйран опасался, что его заклинания могут сделать только хуже.
— Я сегодня… — он запнулся. — Ты уверен, что сил хватит?
Взгляд бога был настолько раздражённым, что Рэй лишь послушно приложил ладонь к импровизированной корме — ему казалось, что лодка одинакова с каждой стороны.
Когда-то давно, в детстве, отец брал его в морские путешествия на огромных кораблях. Ему было лет двенадцать, папа определённо веселился — мать поехать не могла, её тошнило, — а Рэю нравилось лазить по мачтам и смотреть на бесконечные морские просторы.
Конечно, он не думал, что поплывут они на чём-то подобном. Но судно, на котором их перевозили вместе с Тэром, казалось куда более пристойным.
Лодка, рассчитанная на четверых, шестерых уместила с огромным трудом. Моника всё бледнела и бледнела, и её по-хорошему следовало бы положить не на дно шаткого судна, а в кровать, да и перевязать раны, вот только времени у них не было.
Лучше пострадать немного, чем погибнуть от эльфийских стрел.
— В тебе есть море силы, — тихо проронил Дарнаэл где-то над ухом. — Поспеши что-нибудь сделать, пока нас не подожгли.
— Почему ты не можешь ничем помочь?
— Потому что из-за твоих стараний Тэллавар впитал мою силу, забыл? — Дар скривился. — Скорее.
Эрри вновь встала, потянулась за своим мечом, будто бы желая бороться с воздушными снарядами, но лодка словно сорвалась с места.
Шэйран оторвал ладонь от кормы — на ней в форме его руки появился жжёный след, — и устало опустился на узкую лавку. Голова Моники лежала у него на коленях — она, казалось, пришла в себя, но не могла понять, что происходит.
Эрри стояла на самом носу лодки и всматривалась куда-то в даль. Она натянулась, словно тетива, и была готова сорваться в каждое мгновение — но и стрелы не были столь сильны, даже эльфийские, поэтому у них не появилось ни единого шанса добраться до лодки.
Та летела так быстро, что ветер оглушал их и забивал дыхание. Дарнаэл явно порывался что-то сказать — но вынужден был всё время отворачиваться и смотреть на родной берег, пытаясь вдохнуть хотя бы капельку воздуха.