Лиара подвинулась — она устроилась было на каком-то мягком и крайне широком пуфике, на котором с лёгкостью могли сесть две барышни в пышных платьях или два короля стандартного размера — таких, как Галатье, толстеньких и совершенно не любящих занятия бегом, фехтованием и войной.
Дар и Лиара едва-едва занимали его треть.
Шэйран явно был в прекрасном расположении духа — Дарнаэл не так уж и хорошо знал, что именно могло развеселить его сына, но, судя по последним событиям, сбежавшая темноволосая ведьма его всё-таки отыскала.
Зря ребёнку не сказали, что живой. Не маялась бы.
— Рэй, — Лиара запнулась, словно не зная, что сказать своему собственному сыну. Впрочем, Дарнаэл прекрасно понимал это её состояние — трудно говорить с ребёнком, которому ты столько лет повторяла, что он не способен ни колдовать, ни воевать, ни даже принимать за себя какие-либо решения. — Ты не видел Эрлу?
— Эрлу? — парень нахмурился, в его взгляде мелькнуло что-то злое. — Как же, видел. Она здесь.
— И? — как бы отчаянно женщина ни пыталась подавить отчаянное нетерпение в собственном голосе, получалось у неё плохо. — Она…
— Жива, здорова и становится похожей на тебя по характеру, — Шэйран скрестил руки на груди. — Я надеюсь, вы помирились и не держите друг друга в плену в Кррэа, правда?
— Не держим, — голос Дарнаэла в какое-то мгновение прозвучал как-то глухо, словно он вспоминал о том, что случилось. — Ты в столице каким ветром?
— Попутным, — покачал головой Рэй. — Я слышал, из столицы вышли в Эрроку все элитные отряды армии. По пути собрали остатки войска. Они уже у вас?
— У нас, — кивнул мужчина. — Вы б тоже могли присоединиться. Хотя, может и не стоит — в Элвьенте спокойнее.
— А у вас?
— А у нас грядёт война, — Лиара на мгновение отвела взгляд, осознавая, насколько же велика её вина во всём том, что тут случилось. — С Торрессой, если верить флагам. Они уже скоро будут около Кррэа, и мы даже не можем понять, с какой целью продвигается их армия. Эррока не должна была стать целью мести.
— Зато целью завоевания — вполне, — голос за спиной показался Лиаре поразительно знакомым. — В конце концов, воинство там слабее, и легче устроить себе стартовую площадку с удобными горами.
Незнакомка легонько толкнула Шэйрана в плечо — тот отодвинулся в сторону, пропуская её к зеркалу, — и стояла, сложив руки на груди. На её губах застыла отчасти издевательская улыбка, такая до ужаса знакомая для Дарнаэла.
— Ты не выглядишь удивлённым, мой милый вдовец, — наконец-то проронила женщина. — А ты, моя милая, — она протянула руку, словно собираясь коснуться магического зеркала, — совершенно не собираешься падать на колени. Неужели ты не признаёшь свою богиню? — Эрри грустно вздохнула. Улыбки на её губах больше не было — не осталось и следа, словно она окончательно разочаровалась во всех последователях. — А то в этой стране поклоняются только моему спутнику.
Она смотрела так пристально, будто бы пыталась пройти сквозь зеркало и оказаться в своём старом замке, во дворце в Кррэа, где когда-то умерла, растворилась на главной площади в лучах излишне яркого солнца и осыпалась невидимым прахом.
Её даже не смогли похоронить.
Эрри была ровно такой же, какой её изображали на всех фресках. Красивая, с точёными чертами лица, только волосы короче — как у Сэи. И острые уши, отличающие её от любого человека, которого только могла знать Лиара.
Королева бросила беглый взгляд на Дара — и скользнула по его руке, словно проверяя, нет ли там венчального браслета.
— Нет, мой милый вдовец уже снял свои оковы верности. От его супруги и вправду остались только кости и прах. И воспоминания в моей голове — но только они. А вообще… берегитесь войны. Постарайтесь сделать так, чтобы пролилось меньше крови, — она говорила почти серьёзно, но почему-то в тоне всё ещё чувствовалось жуткое желание всё развалить. — Источник не вечен, а мы, надеюсь, скоро будем там. У вас.
Зашипело зеркало — и хотя Шэйран, отстранив Эрри, ещё пытался что-то сказать, Лиара больше не услышала ни единого слова.
— Мне казалось, — она вновь провела ладонью по рунам, замыкая круг и заставляя зеркало вновь стать обыкновенным, — что мужчина должен хоть немного удивиться, когда слышит новость, что был женат на богине. Это довольно логично, Дарнаэл, быть шокированным, отпрянуть от этого кошмарного зеркала…
Он молчал, и почему-то Лиаре больше никакие иные доказательства не требовались. Одного взгляда на мужчину хватало с головой.
— Ты знал о том, что она богиня, — наконец-то выдохнула она. — Потому ты совершенно не поражён — ты просто был в курсе.
— Да, — послушно согласился Дар.
— И давно?
— С той поры, как увидел ещё раз фреску. Они удивительно похожи.
— И ты не сказал мне ни слова.
Он лишь рассмеялся — как-то рвано и резко, будто бы не понимая, чего она могла от него ожидать после того, как столько всего натворила сама.
— Лиа, я и не мог тебе ничего рассказать, — наконец-то промолвил он. — Как минимум потому, что в те минуты ты очень активно пыталась меня казнить.
Она поднялась, словно не желая больше сидеть рядом.
— И ты даже выбросил венчальный браслет, — наконец-то выдохнула она. — От самой богини.
— Мне кажется, тебя должно больше расстраивать то, что я был на ней женат, чем то, что совсем недолго был несчастным вдовцом, — Дарнаэл тоже встал и бросил на Лиару короткий, равнодушный взгляд. — Но религия для тебя всё ещё куда важнее, чем всё остальное. И осквернённый образ идеальной богини… Что может быть хуже, правда?
Она даже ничего не сказала — ударила его по лицу. Пощёчина получилась какой-то удивительно звонкой, громкой, почти издевательской, но на мужчина только шире улыбнулся.
— Научись принимать правду, Лиара. Она — это просто эльфийка, которой ты молишься всю свою жизнь. Эльфийка, что так же, как и ты, не может хотя бы иногда просто наслаждаться жизнью.
С той поры, как погасло зеркало, она больше не сказала ему ни единого слова — всё вспоминала о том, как он жутко осквернил прекрасный, светлый образ богини. Дарнаэлу было отчего-то смешно — женская ревность всегда казалась ему в исполнении Лиары дикой, нелогичной, такой… Странной. Она ведь отчаянно искала себе оправдание — говорила, что вся проблема в богине, в том, что он посмел испортить жизнь какой-то ещё женщине… Какая разница?
Думать об этом не хотелось. Он знал, что Лиару не исправить — только можно наблюдать со стороны, ждать, что ещё она сделает, как попытается доказать свою бесконечную правоту. Разумеется, она сейчас злится из-за богини, но это не имело значения. Там, совсем-совсем близко, чужие армии, их страны вот-вот рухнут под давлением чужой магии, а противопоставить нечего. А ещё — они несколько недель жили с уверенностью в том, что с их детьми что-то случилось.
И то, что Шэйран сейчас жив и здоров, не означает, что так же было и тогда, несколько дней назад. Лиара, конечно, волшебница, но не столь сильная, чтобы снимать иллюзии на огромном расстоянии.
Столица давила — высокие стены бесконечных храмов, скитающиеся новички и ветераны, всё это было так для него непривычно. Хотелось вырваться на свободу, туда, где вместо сплошной серости можно было вдыхать свежий воздух и чувствовать, что сердце бьётся, а не лишь пытается удержать привычный ритм — подальше от смерти.
Дарнаэл понимал, что испытывает разве что сплошное раздражение от всего, что его окружало — даже от собственного войска. Лиара молчит, будто бы это панацея от всех бед, армия — мечтает о битве, не представляя себе, с каким именно врагом им придётся столкнуться. А дети вообще на другом конце континента, и, зная чрезмерную деятельность, которая, кажется, в крови у них — это семейное — добра в Элвьенте тоже ждать не стоит.
Врата столицы ему открывали охотно — если пытался выйти. Сейчас, правда, на страже были его же воины, но ещё полчаса — и пересмена, мало ли кого поставят. Дарнаэл лишь сухо кивнул двум юнцам, бойко отсалютовавшим ему шпагами, и медленно двинулся вперёд, по зелёной, ещё не увядшей под ярким солнцем траве.
Утром было ещё холодно — в Элвьенте в августе жарче, чем тут, среди гор, хотя Кррэа было ещё достаточно далеко.
Удивительно, как давно он не был в собственной столице. Конечно, прежде Лэвье никогда не казалось Дару местом, где он хотел бы жить, а стоило покинуть город против собственной воли, как он начинал скучать и по своему народу, и по пресловутым «Двум Берёзам» у дворца. Ещё б не надо было сидеть на троне и таскать на голове отвратительнейшую корону — было бы вообще замечательно, но, увы, даже у королей есть определённые обязанности, которые они обычно терпеть не могут.
Местность вокруг Кррэа была холмистой — правда, Дар знал, что такой рельеф распространялся с совсем малым радиусом, но ветра тут — будь здоров, особенно если стоять на верхушке. Горожан закрывали высокие стены, укреплённые ещё лет пятьсот тому назад, когда только-только образовалась Элвьента.
Мужчина двинулся вперёд, вдыхая чистый, свежий воздух, в котором не было ни капли этих отвратительных религиозных масел и ещё какой-то гадости, что её разбрызгивали обычно в храмах. Вряд ли богиня Эрри так уж сильно любила всевозможные духи, чтобы мечтать о подобном поведении прихожан, но её, равно как и Дарнаэла Первого, никто о предпочтениях не спрашивал.
Казалось, увидев богиню, осознав, что его собственное божество тоже блуждает где-то по миру, он должен был уверовать во всё это и броситься в храм — бить поклоны. Но… Эрри — обыкновенная женщина; сколько б она ни была сильной, бессмертной, она не становится чем-то невероятным. Да, эльфийка, но больше ничего особенного Дар, сколько ни старался, найти в ней не мог.
Его женитьба на Сэе должна была подарить ему Лиару. Надо же, проклятая не солгала, они и вправду тут, вдвоём, почти что вместе. Вот только такой свою королеву Тьеррон хотел видеть меньше всего. Бесконечная вера в какие-то глупые, опостылевшие ему идеалы храма давно уже начала раздражать, а Лиа скрывалась за своей религией так, будто бы та и вправду походила на высокие каменные стены замков или городов.