Но и назвать себя равнодушной она тоже почему-то не могла, будто бы чувствовала к этому парню что-то куда теплее стандартной маски холода и предельного раздражения.
Жалость унижала. Унизить Шэйрана почему-то не получалось.
— Шэйран? — она осторожно коснулась кончиками пальцев его подбородка, заставляя чуть опустить голову и посмотреть ей в глаза. — Скажи мне, что у тебя с резервом. Ты же знаешь, что можешь мне рассказать.
Он оттолкнул её руку, перехватив запястье, и толкнул на кровать — на самом деле, лишь бы избавиться, — а сам занял стул напротив.
— Ну, слушай, если верить тебе, то такого со мной случиться не могло точно. Ведь я мужчина, а мужчины не достойны быть носителями магии.
— Я попытаюсь поверить, — честно заявила Моника. — Обещаю, я не буду говорить тебе ничего, пока не дослушаю историю до конца.
— Зачем тебе это? — недовольно переспросил он. — Нет ничего интересного. Потом ты всё равно скажешь, что мне приснился отвратительный сон о лжи и о том, чего быть не может.
— Боги, Шэйран! Ты наследный принц этой чёртовой державы, а ещё до сих пор боишься женского неодобрения?
— Тэллавар Гартро преисполнен желания сделать меня своим учеником и открыть какие-то там врата. Потому он торчит тут и полощет отцу мозг вот уже который день. Он обозвал меня «кладезем магии» и сказал, что, если я захочу, могу наполнять свой резерв моментально, потому что не должен черпать силы, а могу продуцировать их сам. Заявил, что это работает как с моим слабеньким запасом магии, так и в случае Высших, и намерен — не за просто так, — из меня этого высшего воспитать. И, да, я знаю, что человек не в состоянии сотворять магию из ничего, потому, скорее всего, это бред сивой кобылы. Знаю, что такого не бывает. Довольна?
Он отвернулся и долго смотрел на непримечательный пергамент на столе, словно планировал испепелить его одним только своим взглядом. Монике почему-то вдруг захотелось рассмеяться — просто так, не в качестве издевательства над ним, а чтобы снять проклятое напряжение.
— Шэйран…
— Слушай, я и так не дал тебя казнить, повесить рядом с Мартой на соседнем суку. Может быть, ты от меня отстанешь и наконец-то уйдёшь.
Мон поднялась и подошла поближе. Пальцы как-то сами по себе пробежались по волосам — Рэй ещё ниже склонил голову, будто бы самым любопытным в этой комнате был пейзаж на ковре.
— Шэйран, я правда старательно пыталась забыть о своём прошлом, но это не делает меня настоящей эрроканкой, — она вздохнула. — Но это не делает тебе чести, что ты не знаешь ничего о своих же предках.
— О каких предках? — парень устало потянулся за свитком и раскрутил его, внимательно всматриваясь в закорючки, начертанные малограмотным человеком.
— Элементарных. О Дарнаэле Первом, например.
— И что я должен о нём знать?
— Ну… — Моника запнулась. — Это, конечно, государственная измена, наверное, — она мотнула головой.
— Я тебя помилую, — Шэйран поднял голову. — Давай, порадуй уже или добей окончательно. Пойду, повешусь на этом свитке, авось выдержит?
— У Дарнаэла Первого, говорят, был неисчерпаемый резерв, — выпалила она. — Ходили слухи, что король может магией испепелить полстраны, а потом восстановиться за полдня и закончить дело, а ему за это ничего не будет, потому правительство Элви и пошло на союз с Дарной, а Тьерроны получили трон. Потому что первая династия так колдовала. Вот. Но я тебе ничего не говорила!
Рэй кивнул и молча, с каким-то раздражённым выражением передал девушке список с начертанными на нём символами.
Потемнело окончательно. Полночь разорвалась на кусочки от яркого света — лунное сияние смешивалось с потоком мелких, надоедливых звёзд, и те вспыхивали то тут, то там, старательно падая под загаданные желания несносных романтических парочек.
Дворец, казалось, тянулся шпилем к небесам. Виднелась башня библиотеки; Шэйран подарил ей короткий мрачный взгляд и зашагал в противоположную от замка сторону. Конечно, выходить среди ночи никто ему не запрещал — но всё равно Рэй как-то опасливо осматривался.
Площадка, что была его целью, оказалась сразу же за дворцом, в преддверии садов. Тут часто сражались на мечах, а самое главное, наблюдать за полем боя можно было только став рядом или заняв специальные лавки вокруг. Среди ночи множество желающих так и не появилось, но, впрочем, огни магических боёв заметить всегда легче, чем сражения на мечах.
Шэйран остановился как раз по центру площадки и возвёл взгляд к небу, с отчаянным раздражением поминая незлым тихим тех, кто его сюда вызвал. В том, что противник будет не один, он даже не сомневался.
Они решили надавить на гордость. Довольно непрофессионально, но кто их знает, эту стражу. Чем они вообще думали, когда пытались выдать множество за одного, подписавшись в одной и той же точке одинаковым крестиком? Они сами начали играть не по правилам, ну что ж… Обходить установленные нормы не так уж и трудно, если твои соперники — всего лишь стайка самонадеянных людей, у которых магия хромает на все три больно выпрямленные извилины.
В свитке среди громадных формулировок, рассчитанных на, очевидно, необразованного человека таилось множество опасностей. Лишение магии — самая важная из них, но Шэйран не собирался отказывать.
Король Дарнаэл считал бои с помощью договорных свитков глупыми и ввёл на них запрет. После тот сменился строгим ограничением, но оно подразумевало, что несколько раз особо одарённые мстители могут воспользоваться подобным видом сражения. Вызывали с помощью особых свитков на магической бумаге, на которой невозможно было ограничить своего противника и лишить его силы окончательно, но можно было поставить условия, при которых она была бы действенна.
И они попытались поймать на этот крючок Шэйрана.
Откажись он — и на следующий день проклятые пограничники, решившие, что мстить на придворном маге легче, чем на королевском племяннике, распустят такие слухи, что даже объявление короля о том, что у него есть сын и, соответственно, законный наследник, не только его не спасёт, а ещё и похоронит.
Рисковать парень не собирался, по крайней мере, молвы ему в жизни хватало и без надоедливой отцовской стражи, что никак не могла успокоиться в своём приступе зависти.
Прошло ещё минуты две, прежде чем стражник наконец-то появился. Он был без тяжёлых доспехов и кольчуги, с одной, сиротливой шпагой — по условиям боя, они не имели права защищаться с помощью дополнительных материалов, кроме выбранного оружия да собственных сил.
Магия, конечно, считалась собственными силами, если относительно неё не прописывали несколько условий. Они в равной мере касались каждого участника боя, но Шэйран прекрасно понимал, что как раз это ограничение может сыграть только против него.
Могло бы, если б стража была чуть умнее.
— Прекрасный вечер, — промолвил он, внимательно глядя на своего соперника. Ладонь сама по себе скользнула на эфес шпаги, проверяя, есть ли оружие. Шэйран знал, что оно мало чем ему поможет, но всё же… хоть какое-то прикрытие в случае чего.
— Жаль, что придётся омрачить его трупом одного надоедливого мага, — протянул стражник. — Или ты наивно…
— Нет, я не считаю, что ты тут будешь один, — весело пожал плечами Рэй. — Так или иначе, вот те семеро, что спрятались в кустах, наталкивают на совершенно противоположные мысли.
Его собеседник вполне живенько, ещё и с довольной ухмылкой на лице, махнул рукой, вызывая своих милых спутников. Сомнений относительно их намерений у Шэйрана не возникало, и он был уверен в том, что нынче будет лицезреть отчаянную попытку пришибить его на месте.
Но не факт, что сработает.
— Ну, волшебник, — хохотнул тот, что у милой восьмёрки был главным, — если ты не был в курсе относительно того, что могут участвовать в бою только те, кто поставил собственные подписи… — он покачал головой. — Мне жаль тебя. Но ты ведь выполнил обещание, когда ставил подпись?
— Право на магию только в доме отца? — уточнил он.
— Именно.
Глупая заковырка, н пришлось выполнять. Впрочем, нельзя сказать, что в пользу драгоценных противников, ну да ладно.
…Они атаковали незамедлительно. Ждать было нечего — в конце концов, беззащитного парня с лёгкостью можно разрубить на мелкие кусочки. Он — не король Дарнаэл, сражается едва-едва.
Уже после первого удара стало ясно, что Шэйран даже не умеет бороться за свою жизнь. Шпага прошла мимо, укол пришёлся в камзол, а не в живого человека, вспорол ткань, а после оружие было наглым образом потеряно где-то на земле. Его ударили в спину, правда, не лезвием, после толкнули с такой силой, что Рэй распластался на земле и успел только приподняться на локтях, когда лезвие чужой шпаги прижалась к горлу. Выступила капелька крови, и маг едва заметно улыбнулся.
— Загадывай последнее желание, — буркнули откуда-то из толпы. Его обступили ровным таким полукругом, но сбегать магу было некуда. Из круга не выйдет, пока его не признают победителем… а эти не признают. — Мы сегодня добрые, но тебе всё равно лучше поспешить, дружок…
— Ответьте мне на вопрос.
Стражники переглянулись. Они даже не воспользовались той гадкой сплетней о Рэе и короле, вероятно, опасались, что Дарнаэл потом им подобного не простит, а вот смерть придворного… Сегодня он притащил помощницу, вот пусть девчонка и колдует, а проклятый колдун покоится в мягкой земле. Или не очень мягкой.
— Валяй, — с улыбкой согласился кто-то с правой стороны.
— Что считается домом короля Дарнаэла? — Шэйран осторожно отклонил в сторону лезвие шпаги.
— Его Величество дома в любом уголке своей страны, — раздражённо ответил стражник. — Глупый вопрос, но…
И тут кто-то осторожно постучал ему в плечо.
— Тогда у меня для вас три новости. Первая заключается в тайне родословной, ибо… — преисполненным ядом голосом, глядя на осыпающуюся песочком шпагу, протянул Шэйран. — Я королю Дарнаэлу не любовник, как треплет Вирр, конечно… но вполне законный сын.