— Мы согласны!
Антонио отозвался вновь за двоих, но Лээн охладил его порыв одним коротким жестом. Что-то в девушке было не так. Что-то, за что цеплялся взгляд, что-то неправильное, неверное в каждом её движении. Фарни внезапно показалось, что перед ним не молодая двадцатилетняя, ну, может быть, плюс парочка лет, девушка, а уже измученная жизнью и постоянными метаниями женщина лет шестидесяти. Грузноватая, осунувшаяся, посеревшая?
Он даже не мог понять, в чём это выражалось. Но видел. Видел в каждом её жесте, когда незнакомая Лиррэ не таилась и не следила за тем, что делала. Лээну показалось, что проблема в том, что сейчас она не пытается его очаровать. Но если б только пустая ревность упрямо толкала его на глупости!
Пальцы сами по себе сжали карандаш. Он посмотрел на Антонио почти ревниво, убедив себя в том, что красавица вызвала у него подозрение только по этой глупой причине. Ведь как можно мысленно поставить её в пару к Анио? Он почти бездарен, и…
Фарни мотнул головой. Его магия не намного лучше, а то, что он умеет хорошо рисовать, ещё ничего не значит. Шэйран вот всегда преуспевал в колдовстве на фоне их троицы, да и женщинам нравился куда больше, но ни разу не обвинял своих друзей в том, насколько они плохи. И даже если от Рэя отбегали подальше потому, что Лээн стоял рядом, тот не пытался отойти.
Впрочем, это Шэйран. Если б подобное случилось при Антонио, то, пожалуй, тот бы с радостью отрёкся и от родителей… Нет, не от матери. Не потому, что любил, а потому что что может быть полезнее Высшей Ведьмы Кррэа? Разве что сама королева, но должность её сына занята.
— Послушайте, — Лээн подался вперёд. — Может быть, Карра и согласен, но я предпочитаю услышать условия договора, а не бросаться вслепую.
— Трусите, молодой человек? — Лиррэ подалась вперёд и осторожно коснулась его запястья. Пальцы безвольно разжались, и карандаш рухнул на пол. Она действовала и вправду невероятно — парню хотелось заключить её в объятия и не отпускать.
— Я хочу узнать условия, — настойчиво промолвил он. — Мы не можем просто так терять удобное место.
— Вы просто меня сопровождаете, — пожала плечами девушка. — Будете меня защищать, но не думаю, что кто-то нападёт.
Её сети были прочны. Антонио уже успел дать собственное разрешение, и теперь слово оставалось за Лээном. А тот просто физически не мог быть единственным человеком, что сопротивлялся отвратительному, страшному влиянию. Ему казалось, что он сейчас, сию секунду, задохнётся, и всё.
Голова закружилась. Прекрасная девушка слишком настойчиво подалась вперёд и сжала его ладонь, будто бы пытаясь намекнуть на что-то.
— Я согласен, — наконец-то выдохнул Лээн. — За вами, прекрасная, хоть на край света!
— Мне не надо на край свете, — пожала плечами Лиррэ. — Мне надо отправиться в Лэвье, вот и всё. Это не настолько далеко. И… Я заплачу.
Фарни хотелось отказаться. У него были определённые накопления после магической академии, потому что это только магички от мужчин-волшебников воротят носы, да и тут он успел немного подзаработать.
Но у Антонио за душой не оказалось ни гроша. Сын Тэзры, как же… Он просто не мог просить у матери денег, потому что считалось, что должен доказать самостоятельность. Ну… Пусть доказывает!
Лээн осознал, что поразительно сильно устал. Он больше не мог спокойно реагировать на эту девушку, не мог смотреть на неё без отчаянного вожделения, что так и вырывалось на свободу в сплошном потоке. Это походило на отчаянное безумие, с которым он боролся, но очень и очень слабо.
— Знаете, — протянула Лиррэ, — мне не к спеху… Если вам нужно подумать…
— Нам не нужно, — уже и не сомневаясь в этом, ответил Лээн. — Мы можем отправляться тогда, когда вы пожелаете. Как вам будет удобно. Да и вообще… Мы не имеем значения.
Антонио уже теперь смотрел на неё неуверенным взглядом. Лиррэ своей красотой и чем-то ещё сводила с ума, и умудриться как-то сдержать порыв было невероятно трудно.
— Хорошо, прелестные. Давайте встретимся тут завтра утром… Соберите вещи, найдите лошадей. И отправимся. Как только, так сразу. Ведь вы знаете, какая дорога в Лэвье самая короткая?
— Конечно! — Антонио не был выдающимся магом, но в картах он разбирался хорошо. Наверное, именно потому вызубривал то, что давалось ему легче всего, чтобы в один определённый момент иметь полное право возглавить процессию.
Лиррэ кивнула. Она уже была уверена в том, что её затея окажется поразительно, неимоверно успешной.
Их маленькая комнатушка оказалась внезапно опустевшей. Лээн смотрел тоскливо на картины, что собирался отдать тавернщику. Когда он вернётся, мужчина отдаст ему хотя бы часть денег из выручки, и то уже будет поразительно хорошо. Так или иначе, отказать прекрасной незнакомке он не мог. Не хватало моральных сил, что ли? Удивительно, как просто у хрупкой девушки получилось связать их с Антонио!
Карра выглядел удивительно счастливым. Его глаза лучились счастьем и довольством, словно ехал с Лиррэ он один, да и вообще, апломб главного уже твёрдо закрепился, и теперь Антонио ни за что не расстанется с ролью, что сам для себя придумал. Главный! Самонадеянный, самоуверенный, он словно собирался открыть себя, показать во все красе этой странной девушке.
— Знаешь, зря мы согласились, — наконец-то неуверенно, с тихим сомнением в голосе протянул Лээн. — Сдаётся мне, что это просто не может закончиться добром. Рано или поздно…
— Не будет никакого рано или поздно! — беспечно отмахнулся Антонио. — Разве ты не видишь? Она прекрасна. Идеальна… Волшебна!
— Вот в том-то и дело, что вижу. Волшебна, — кивнул Лээн. — А просто так волшебными не бывают. Это не начинается на ровном месте.
Но Антонио не планировал его слушать. Он уже закрылся в собственных мыслях на тяжёлый висячий замок, а теперь не собирался отпирать, будто бы сокровенное должно было спрятаться где-то в душе.
Это вызывало раздражение. Фарни и себя тоже корил за отчаянную глупость, но всё же старался как-то удержаться на плаву. С этой девушкой что-то было не так. Рядом с нею он забывал о том, как дышать, а самое главное…
Что случится, когда столь отчаянная красавица явится в Лэвье? Может быть, соседнему государству грозила опасность?
Лээн знал, что думать об Элвьенте он тоже не должен. Эта страна его не волнует, есть и есть, пусть себе живёт. Но ему не хотелось думать плохо о Дарнаэле Втором, что поднимал её из падения и завоёвывал земли. Нет, тот слишком многое вложил в свой маленький, новоявленный мирок, чтобы неизвестные вот так легко всё расколотили.
Но Фарни понятия не имел, куда они направлялись.
Он отбросил тёмную прядь со лба, устало вздохнул и выпрямился, будто бы пытаясь понять, что забыл. Краски на месте, карандаш тоже, несколько чистых листов для рисования… холст…
— Ты б одежду взял! — фыркнул недовольно Антонио, старательно упаковывая запасные штаны в свой мешок.
Лээн досадливо ударил себя ладонью по лбу, словно напоминая этим жестом о том, что игнорировать такой важный предмет гардероба нельзя, и грустно вздохнул. Так или иначе, он был неприспособлен к жизни.
Вархва отняла у него шанс стать прославленным художником с дипломом. Зачем он отправился туда и потратил годы своей жизни на бессмысленное обучение, парень понятия не имел, но возвращать течение времени назад не было ни времени, ни смысла. Всё как-то так само пошло, и он не успел оглянуться, когда чудом получил отвратительную бумажку с распределением.
Те таблицы сначала показались приговором. А после он понял, что ничего лучше озера не видел в своей жизни и рисовал его часами, пока наконец-то не увидел второе идеальное существо.
Лиррэ.
Она занимала мысли слишком нагло, будто бы ураган. Выталкивала всё, выгоняла, вышвыривала из головы то, что могло бы ей противоречить. Холодная, с глазами, сотканными из сплошной тьмы, она явно не была доброй, но при этом тянула к себе, словно магнит.
Лиррэ должна была говорить с человеком, чтобы привлечь его к себе. Единственное неидеальное, что было в ней — голос, но именно он завораживал. Конечно, Лээн видел, что она очень красива, но то всё было напускным… Когда таинственная красотка обращалась к нему, сердце переполнялось любовью. Хотелось быть рядом, хотелось ради неё всё рушить, уничтожать на пути каждую преграду, и такой преградой становился Антонио.
Ведь она просто желала добраться до столицы, да и только! Может, у девушки там важные дела или родители? Она бы потянула на жительницу Элвьенты, ведь в Эрроке много светловолосых…
А она — темноглазая брюнетка.
— Знаешь, — вздохнул Антонио, — мне тоже вдруг показалось, что тут что-то не так. Но я потом подумал… Чем может сделать девушка? Они ведь слабы.
— Это мысль элвьентца, а не эрроканца, прошептал Лээн. — Что-то не так, да, но… В общем, мы же уже согласились?
Карра показался Лээну грустным. Больше оттягивать было некуда — им оставалось только взять свои вещи и уйти, вот только… Казалось, опасность дамокловым мечом зависла над головой и отчаянно пыталась её отрубить — поспешно, грубо, нагло. И как бы из всего этого не получилось ничего плохого…
Лиррэ стояла на улице. Со стороны озера доносился лёгкий ветерок, и она вдыхала приятный, влажный воздух, словно пыталась пропитаться им. Настроение было отличным — уловка работала.
Она отдала свою магию когда-то давно, но в этой ипостаси умела колдовать. Да, чары Лиары остались только в голосе, вот только Лиррэ прекрасно знала, что способна заставить своими словами любого мужчину подчиниться. Или почти любого.
Брюнетка плохо помнила собственное прошлое. Ей казалось, что оно растворилось в далёкой пустоте и теперь только осторожно касалось её сознания будто бы пером, щекотало издалека и отступало.
Как её звали в прошлой жизни? Лиррэ не знала. Вторая ипостась со всеми её личностными переживаниями отступила на задний план.