Такие мысли крутились у Новы в голове, пока она пешком преодолевала путь в шесть миль, отделяющий замызганный домишко, убежище Анархистов, от самого красивого и ухоженного пригорода Гатлона. Когда Анархисты были вынуждены скрываться в туннелях подземки, Хани постоянно ныла и жаловалась на несправедливость. Их враги, сетовала она, окружены роскошью, тогда как она, королева, влачит жалкое существование в вонючей, обшарпанной норе. Однажды Нова, помнится, задала вопрос: раз известно, где живут двое их самых ненавистных врагов, почему они не нападут на них? Лерой мог бы напустить в их квартиру ядовитых газов через вентиляцию. А Ингрид – так и вообще взорвать весь дом. Или сама Нова (тогда, в тринадцать лет, она была о себе невероятно высокого мнения) может пролезть в окно и убить обоих во сне – что с того, что ей ни разу еще не приходилось никого убивать.
Но Хани лишь горестно вздыхала, пока Лерой рассказывал Нове, что ему известно об охранной системе, обеспечивающей безопасность этого дома, и защитных устройствах на базе не только технологий, но и суперспособностей Одаренных.
Нет. Капитана Хрома и Укротителя Ужаса не так-то просто убить.
Но сегодня Нова и не планировала убийств.
Она просто хотела поговорить. А если получится, внимательно осмотреться.
Это ведь не преступление, правда?
Постепенно дома становились выше, ведущие к ним подъездные дорожки длиннее, а деревья здесь росли такие старые, что их ветви образовывали полог над всей улицей. Нова замедлила шаг.
Даже в этом районе оставались следы разрушений со времен Века Анархии – не меньше, чем в других частях города. Количество заколоченных окон и заброшенных палисадников указывало, что многие из этих величественных особняков заброшены. Нова задумалась: почему центр города перенаселен, и люди ютятся в тесных квартирках, а здесь этакие усадьбы пустуют. Уж лучше использовать их, чем позволить гнить и разрушаться без надлежащего ухода.
Она попыталась представить, какой была здесь жизнь до наступления Века Анархии. Каково это – выглянуть из окна и увидеть ухоженный, аккуратный садик и детей, снующих по улице на велосипедах. Как это не похоже на все, что Нове привычно и знакомо. Только представить себе – отправиться с соседями на барбекю или по вечерам помогать малышке Эви делать уроки, пока мама с папой хлопочут на кухне, готовят ужин…
Нове пришлось с силой тряхнуть головой, отгоняя фантазии, пока на глазах не выступили предательские слезы.
Видимо, благодаря Кэлламу и его непонятному воздействию такие мысли не покидали ее весь день. Она нет-нет да и принималась грезить наяву – что было бы, если бы. Что, если бы в ее жизни было что-то большее, чем месть и обман? Что если Анархисты и Отступники не воевали бы постоянно? Что, если Адриан Эверхарт не был бы ей врагом, а его папочки не подвели ее так ужасно? Ее жизнь была бы другой: она беспечно болтала бы с Руби, смеялась шуткам Оскара и не шарахалась бы от каждой бабочки. И каждый раз, когда сердце радостно подпрыгивает при виде Адриана, она не чувствовала бы себя предательницей.
Но такой жизни нет и никогда не будет. Она не для нее. А спасибо за это надо сказать шайке Тараканов, которые убили ее семью, и Отступникам, которые не потрудились прийти на помощь. Спасибо всем тем, кто столетиями ненавидел и притеснял Одаренных. Спасибо многочисленным злодеям, которые использовали во зло прекрасные идеи Аса.
Но точно так же Нова могла бы сказать спасибо и самой себе. У нее был выбор, и она это понимала. Она видела хорошее и в Отступниках, хотя очень хотела бы, чтобы ничего хорошего в них не было. Можно было бы не обращать внимания на их лживые обещания, забыть о том, как они обманывают мир. Она могла бы просто сдаться.
Но Кэллам захотел напомнить Нове, за что она борется, и у него получилось.
Она борется за то, чтобы избавить мир от Отступников, чтобы больше ни один ребенок не надеялся на супергероев, которые все равно не придут. Чтобы ни у кого больше так не болело разбитое сердце, как у нее.
И еще, конечно, за Аса. Он приютил ее, защищал, заботился о ней.
Она не допустит, чтобы он умер, сдался без боя.
Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, Нова присмотрелась к выцветшей табличке с номером на ближайшем почтовом ящике. Сердце екнуло. Она так погрузилась в свои мысли, что чуть не проскочила мимо нужного дома.
С почтового ящика она перевела взгляд на кованые ворота, потом на длинную, выложенную плитами, дорожку… и на дом.
Точнее, особняк.
Нет… дворец! По крайней мере, по сравнению со всеми домами, какие ей доводилось видеть.
– Быть того не может, – пробормотала Нова.
Ворота соединялись со старой кирпичной стеной, окружавшей участок – нет, пожалуй, усадьбу. Дорожка огибала каскадный фонтан, который то ли вообще не действовал, то ли был отключен из-за приближения зимы. Большие арочные окна украшала белоснежная лепнина. Веранду обрамлял портик в греческом стиле, высокие двустворчатые двери были нежно-желтого, как сливочное масло, цвета. На скатах крыши высились каминные трубы, а благодаря эркерам кирпичные стены дома не выглядели однообразно.
Оглядывая дом со смешанным чувством восторга и презрения, Нова так и не смогла определить, что сильнее. Сначала ей захотелось съязвить по поводу вычурности дома и самомнения его хозяев, но потом она призналась себе, что обвинение не совсем справедливо.
Дом… впечатлял, это уж точно. Он выглядел благородно и, возможно, был построен лет двести назад.
Однако его размеры… места здесь намного больше, чем требуется троим.
Впрочем, возможно, она несправедлива и зря ершится. Ее не оставляла мысль о том, что подумал Адриан, живущий в таких хоромах, когда увидел ее обшарпанный типовой домишко в Вэллоуридже.
Нервно сглотнув, Нова подошла к воротам. Едва она потянулась к ручке, как на столбике ворот замигала красная лампочка. Луч света мгновенно ощупал Нову с головы до ног и замер на ее браслете-коммуникаторе.
– Распознаны признаки Отступника, – раздался механический голос из вмонтированного в столб динамика. – Вы можете подойти к воротам и назвать себя. Предупреждение: не сходите с дорожки, это может привести к гибели или нанести ущерб здоровью. Добро пожаловать в Особняк мэра города Гатлона!
Красный свет мигнул еще раз и одновременно с этим раздался щелчок.
Нова толкнула ворота, они заскрипели и отворились, но стоило ей войти, и они закрылись сами собой. Снова щелкнул замок. Нове стало не по себе, но она решила не подавать виду.
– Не сходите с дорожки, – повторила она, осматривая плиты под ногами. Зеленые, ровно постриженные лужайки по обе стороны выглядели так гостеприимно, будто ожидали, что кто-то решит поиграть в крокет. – Приму к сведению.
Она подошла к двери и шагнула в тень портика. Тут росли два деревца в горшках, напоминающих античные урны. Дверной молоток был в виде слона, держащего в хоботе кольцо.
Бронзовая табличка рядом с дверью гласила:
Историческое здание города Гатлона
Усадьба мэра
Этот особняк больше века служил жилищем градоначальников города Гатлон, пока не начался двадцатилетний период, известный как Век Анархии, во время которого мэр города Роберт Хейс, вся его семья и служащие были здесь убиты.
Под этой суровой надписью Нова увидела еще одну табличку, поменьше и деревянную. На ней от руки было выведено: «Дом Эверхартов-Вествудов. Попрошайничество, пикетирование и любые злодейские выходки строго запрещены!»
Не успела Нова решить, кажется ли ей остроумной эта надпись, как створка двери приоткрылась.
Она отскочила. Рука сама потянулась к ремню на поясе, но она тут же вспомнила, что оставила его дома.
– Нова? – На пороге, в ореоле света из прихожей, стоял Адриан. – Я подумал, что охранная система дала сбой, – он смотрел приветливо, но не улыбался. – Что ты здесь делаешь?
На Нову разом нахлынуло такое множество впечатлений, что она лишилась дара речи. Тут и запах корицы, вырвавшийся из дверей и окутавший ее. И то, что футболка с длинными рукавами на Адриане облегала его плотнее обычного, а продранные на коленях джинсы были заляпаны краской. И рисунок углем на стене за его спиной – на нем был изображен Стоктон-бридж ночью. А еще он как-то странно прижимал руку к ребрам и, заметив, что Нова смотрит, поспешно руку опустил.
Выбрав то, что показалось ей наименее проблематичным, Нова наконец нарушила молчание.
– Ты живешь в усадьбе.
Адриан растерянно поморгал, потом окинул взглядом лестницу, как будто так привык, что давно перестал обращать на все это внимание.
– А, ну да, это усадьба мэра. А ты не знала?
– Да нет, знала. Просто не ожидала… в смысле, это прямо реальная, настоящая усадьба, – она показала на лужайку. – Даже фонтан во дворе.
Лицо Адриана медленно расплылось в улыбке.
– Не хочу тебя сердить, но на заднем дворе есть каретный сарай. А в мансарде раньше жили слуги. Там есть даже система звонков – знаешь, в каждой комнате кнопки, и они соединены в систему, так что, если супруга мэра желала выпить чашечку чаю, ей нужно было только нажать на кнопку, и тут же прибегала служанка, готовая выполнить ее распоряжение. – Глаза Адриана блеснули. – Классно, да?
Нова смотрела на него испытующе.
– Скажи еще, что у вас тоже есть слуги.
Адриан, смеясь, шагнул в дом.
– Никаких слуг. Может, зайдешь? Я как раз разогреваю на ужин булочки с корицей.
– Как, неужели не ужин из семи разных блюд каждый вечер?
– Только по воскресеньям. Так что ты решила? Ответ положительный?
– Ответ положительный.
Затаив дыхание, Нова переступила порог. Ее взгляд перескакивал с лепнины под потолком на хрустальные подвески на люстре. Она скосила глаза на Адриана и только сейчас заметила странное вздутие у него под футболкой.
– Что это с тобой?
– Ничего, – поспешно ответил Адриан, снова прижав руку к утолщению, а потом отмахнувшись от ее вопроса. – Я… распаковывал кое-что и разрезал коробку ножом. Он соскочил и задел меня. Знаешь, всегда говорят, что резать надо