По лестнице застучали каблуки.
— Кто там? — послышался испуганный голос.
— Это я, Лука Скабиони, — отвечал мальчик.
— Какой Скабиони? Я не знаю никакого Скабиони, — все так же испуганно сказала девушка.
— Пускай вы меня и не знаете, но я ваш друг, синьорина, — горячо зашептал у двери Лука. — Вы можете мне поверить, клянусь святым Джованни, моим покровителем! Меня послал сюда синьор русский, который вам известен. Я денщик его и синьора Леоне.
— Что ты говоришь! Тебя послал синьор Алессандро? Это правда? воскликнула девушка. — Поклянись, что не лжешь!
— Клянусь своим вечным спасением! — торжественно сказал Лука. Хотите отсюда выбраться, синьорина? Я отведу вас к синьору Алессандро и его другу.
— Еще бы не хотеть! Но я заперта здесь! — горестно вздохнула пленница Датто.
— Это мы сейчас устроим. Есть у вас в доме какой-нибудь молоток или хоть большая палка?
— Вот здесь, в углу, валяется какая-то мотыга.
— Давайте ее сюда. Попробуйте просунуть мотыгу под дверь.
Мотыга была благополучно просунута. Два-три удара по замку — и ржавая дужка соскочила. Дверь распахнулась, и на пороге, со свечой в руке, предстал совсем юный, чуть старше Луки, гарибальдиец в красной рубашке и круглой венгерской шапочке. Лука вытаращил глаза:
— Эй, парень, послушай, а где та рагацца, та девушка, которая сейчас разговаривала со мной?
Молодой гарибальдиец звонко расхохотался:
— Протри глаза, мальчик! Да ведь это я. Я сама.
— Врешь! — Лука был возмущен.
— Гляди, коли не веришь.
Круглая шапочка соскользнула с головы, и целый водопад темных волос заструился по плечам девушки. Лука щелкнул от восторга языком:
— Вот это да! Ловко это у вас получается, синьорина!
Он дунул на свечу.
— А теперь бежим! Бежим скорее к синьору Алессандро и синьору Леоне!
Но девушка медлила. Она запрятывала снова под шапочку свои кудри и подозрительно вглядывалась в мальчика.
— Послушай, а это не он тебя подослал? Не Датто? Ведь он такой хитрый… — нерешительно пробормотала она. — Скажи, куда ты меня поведешь?
Лука не выдержал, чертыхнулся.
— Porco Madonna! Беда с этими девчонками! Да я же поклялся, синьорина, своим вечным спасением. Говорите скорее, что мне сделать, чтоб вы мне поверили, а то этот ваш Датто, того гляди, вернется, и тогда мы пропали!
— Пожалуйста, поклянись еще раз, что ты и вправду знаешь синьора Алессандро и его друга синьора Леоне, — попросила девушка.
— Ах, чтоб тебя! — в сердцах пробормотал Лука. Однако тут же опомнился, поднял обе руки, скрестил пальцы, поцеловал их. — Клянусь святым Джузеппе и Джованни, клянусь райской обителью, чтоб мне лопнуть, чтоб не увидеть во веки веков собственного отца, чтоб подохнуть без покаяния, чтоб не сойти с этого места, чтоб порасти коростой, чтоб… — Он задохся и замолчал, придумывая, чем бы еще поклясться этой девчонке.
Но та вдруг звонко рассмеялась:
— Довольно! Довольно! Я верю, верю тебе! Как тебя зовут, мальчик?
— Я же говорил вам — Лука Скабиони. Или вы опять не поверите и вообразите, что я придумал себе имя, и мне снова придется вам клясться? возмущенно проворчал пастушонок. — Что ж, пойдете вы со мной?
— Пойду, пойду, Лука Скабиони, даже бегом побегу! — с жаром сказала девушка.
И оба они тотчас же быстрым шагом двинулись вверх по улице.
Лука помнил, что сбор седьмого отряда назначен у ворот старого монастыря, при выходе на Калатафимскую дорогу. Где этот монастырь, мальчик понятия не имел, но рассчитывал спросить у какого-нибудь встречного.
Между тем наступала уже ночь, луна голубым светом обливала горы, серебрила шапку Этны и забиралась сквозь крепко запертые ставни в притаившиеся дома. Улица была тиха и пустынна.
Проходя мимо знакомого куста тамариска, Лука сунул в него руку и вытащил свою саблю. Он не решился пристегнуть саблю к поясу, чтоб она снова не выдала его, а держал ее в руке.
— Это твоя? — с удивлением спросила Лючия. — Почему ты ее здесь прятал?
— Военная тайна, — неохотно буркнул Лука: ему не хотелось признаваться в своей оплошности.
Внезапно за воротами соседнего дома послышался жалобный вой.
— Santo diavolone! Почуяла-таки меня! — притворно сердито сказал Лука.
На самом деле он был в восторге. Он толкнул припертые камнем ворота, и наружу выскочил и завертелся волчком лохматый пес. Вмиг лицо и руки Луки были облизаны, а сам он чуть не опрокинут мощными собачьими лапами.
— И это тоже твоя? — еще больше удивилась Лючия. — И тоже — военная тайна?
В голосе Лючии была насмешка. Но Лука не удостоил ее ответом. Он свистнул собаке, и они продолжали свой путь уже втроем.
— А как же зовут твое лохматое чудище? — спросила девушка.
Лука невыразимо обрадовался. Вот оно, настоящее имя!
— А так и зовут: Ирсуто — Лохматый! — объявил он и позвал: — Ирсуто, Ирсуто, ко мне!
Пес подбежал и потерся о ногу своего нового хозяина.
— Хорошая собака, умная, — похвалила Лючия, и это сильно расположило к ней мальчика.
— Так, значит, вы, синьорина, тоже дали стрекача из дому, как и я? спросил он, шагая по каменистой дороге. — Вы молодчина, как я погляжу! Нисколько на девчонку не похожи. Ведь я слышал, что вы говорили этому Датто. Когда я расскажу все моим офицерам, они тоже, наверное, скажут, что вы молодчина.
— Что-о?! Ты собираешься передавать все, что услышал, синьору Леоне и… и синьору Алессандро? — испуганно воскликнула Лючия. — Да ты с ума сошел!
Лука с удивлением уставился на девушку:
— А то как же? Я обязан доложить моим офицерам, где был и что делал. Ведь я пошел в разведку, так сказать! — Он гордо повел головой.
— Да, но это… это… — растерянно пробормотала Лючия.
Внезапно они услышали конский топот. Приближались какие-то всадники. Лука схватил девушку за руку и оттащил ее в тень домов. Оба они с тревогой прислушивались. А топот все ближе, ближе… Уже можно различить говор. Вдруг Лука выпустил руку Лючии и побежал на дорогу. За ним с громким лаем помчался Ирсуто.
— Это наши! — закричал радостно Лука. — Наши! Я слышу голос синьора Леоне! Наверное, и синьор Алессандро с ним!
Он замахал руками. Ирсуто залился еще более истошным лаем.
— Стойте! Стойте! Остановитесь! — кричал Лука.
Всадники (их было двое) сдержали лошадей.
— Лукашка, ты? — в один голос воскликнули Лев и Александр. — Куда ты пропал, Лукашка?
Ирсуто иступленно лаял, невозможно было расслышать, что отвечает маленький денщик.
— Да уйми ты эту проклятую собаку! — махнул рукой Лев. — Откуда она взялась?
Еле-еле удалось Луке успокоить лохматого пса. Ирсуто все косился на незнакомых офицеров, все принюхивался к ним: а может, это тоже враги и хотят обидеть его нового хозяина?
— Я здесь не один, я с синьориной Лючией. Знаете такую? — принялся объяснять Лука, когда наконец водворилось спокойствие.
— Как, тебе удалось найти Лючию? — обрадовался Александр. — Где же она? Веди нас поскорее к ней.
— Да вот она, со мной.
Лука обернулся. Но там, где только что стояла девушка, уже никого не было.
31. В поход
Гарибальдийская «тысяча» провела ночь в Марсале. Часть бойцов разместилась в казармах, часть — в портовых складах, монастыре, старых церквах, а большинство предпочло спать под теплым небом, прямо на земле.
За ночь слух о том, что пришли гарибальдийцы, проник даже в самые отдаленные селения, и с гор к Галубардо начали стекаться все новые и новые волонтеры. Почти все они были вооружены, но боже, что это было за оружие! Какие-то средневековые пищали, старые кремневые ружья, карабины и пистолеты прадедов, дубинки со свинцовыми наконечниками, кинжалы, стилеты, корсиканские и каталанские ножи, даже вилы и мотыги. Каждый вновь прибывший с гордостью показывал свое вооружение. Обмундирование было тоже под стать оружию: от бархатных камзолов и замшевых штанов до холщовых крестьянских рубах и рваных сандалий. Однако ни самих волонтеров, ни Гарибальди это не смущало: была бы у людей добрая воля, вера в победу своего дела, настоящая любовь к родине. Ни о какой военной науке и стратегии новые бойцы и слыхом не слыхали, ни один из них никогда не участвовал в настоящих сражениях. Поэтому Гарибальди приказал всех вновь прибывших разместить по флангам и в арьергарде «тысячи»: он хотел проверить, как поведут себя эти импровизированные солдаты, встретившись с регулярными войсками Бурбона.
Сиртори удалось еще вечером достать несколько коней. Часть их впрягли в орудия, других полковник роздал своим офицерам. Александр и Мечников тоже получили лошадей.
Александру достался низкорослый лохматый и очень послушный конек, которого он тут же окрестил по-русски — Горбунок, а Лев облюбовал и получил нервного горячего скакуна, по имени Прыгун. Обоим друзьям сейчас же, вечером, захотелось попробовать новых коней под седлом. Вот как случилось, что уже поздно вечером на отдаленной уличке, спускающейся к морю, молодые офицеры повстречали своего пропавшего маленького денщика.
— Да где же она, Лючия? — повторил свой вопрос Александр.
Но Лука только вертелся вьюном да бормотал что-то неразборчивое.
— Что ты говоришь?
— Санто Джованни! Санта мадонна! Приснилось мне это, или, может, это все колдовство, — шептал Лукашка. — Ведь только что эта бешеная была вот тут, рядом со мной, только что мы с ней говорили.
— Так куда же она девалась? И где ты нашел Лючию? И где капитан Датто, за которым ты побежал? — забросали его вопросами оба друга.
Пришлось Луке доложить во всех подробностях синьорам офицерам, где он был и что делал после того, как убежал следом за Датто из телеграфной конторы.
Услышав, что Датто держал Лючию запертой в рыбачьей хижине, Мечников кивнул.
— Я был еще тогда, на «Пьемонте», убежден, что он знает, где скрывается девушка, — сказал он. — Ведь при высадке он был абсолютно спокоен.
— Нет, но каков негодяй — принуждать беззащитную девушку быть его женой! — горячился Александр.