— Что ж, будем надеяться, несносная девчонка больше не станет этого делать, — донесся до Мура голос Крестоманси.
Он звучал гораздо тревожней обычного и к тому же весьма сердито.
— Честно говоря, я уже по горло сыт ее проделками, — послышался голос мистера Сондерса, видимо стоявшего в глубине комнаты. — Надеюсь, она возьмет себя в руки. Но что заставляет ее так использовать свою силу?
— Невежество, — ответил хозяин замка. — Имей она хотя бы малейшее представление о том, что делает, я бы лишил ее возможности продолжать в том же духе.
— Я, вообще-то, сидел спиной, — промолвил учитель. — Что это было? Номер пятый?
— Нет, судя по всему, номер третий. Привидение, — уточнил Крестоманси. — За это мы еще спасибо ей должны сказать.
Он начал спускаться по лестнице, и Мур в ужасе застыл.
— Придется связаться с экзаменационной комиссией, — продолжал волшебник на ходу, — чтобы они пересмотрели программу по углубленному изучению магии и включили в нее побольше теории. А то эти безответственные колдуны сразу дают хорошим ученикам сложный практический материал, не обеспечивая их серьезной теоретической базой.
Продолжая спускаться, Крестоманси наткнулся на Мура.
— О, привет. Я и не знал, что ты тут. Хочешь подняться и осмотреть лабораторию Майкла?
Мур кивнул, не посмев отказаться.
Хозяин замка вел себя вполне дружелюбно.
Он провел Мура в комнату наверху, где его радушно встретил мистер Сондерс.
— Привет, Эрик, — как всегда бодро, произнес он. — Можешь осмотреть лабораторию. Что-нибудь здесь кажется тебе знакомым?
Мур замотал головой. Комната была круглая, похожая на его собственную, но побольше. Обычная лаборатория волшебника — вот, пожалуй, и все, что можно было сказать. Мур различил нарисованную на полу пятиконечную звезду, а аромат, исходивший от подвешенной к потолку зажженной лампады, напомнил ему о запахах улицы Шабаша в его родном Вулверкоте. Однако Мур не имел никакого представления о том, для чего служат разнообразные предметы, разложенные на столах. На одном из них громоздились колбы и перегонные кубы, пустые или наполненные пузырящимися жидкостями. На другом лежали книги и свитки. На третьем были мелом начертаны знаки, а между ними покоилось какое-то высохшее, как мумия, существо.
Взгляд Мура перемещался с предмета на предмет, скользил по полкам, ломившимся от книг и бесконечных банок и склянок со всякой всячиной, необходимой для колдовства, — больших банок вроде тех, что стоят в кондитерских. Мур понял: мистер Сондерс работает с размахом. Он пробежал глазами несколько этикеток на огромных банках: «Глаза тритонов», «Гуммиарабик», «Эликсир из травы Св. Иоанна», «Драконья кровь (сушеная)». Последняя банка была почти доверху заполнена темно-коричневым порошком. Мур снова взглянул на мумифицированное животное, вытянувшееся между знаками, начертанными на третьем столе. Когти его напоминали собачьи, а само оно походило на крупную ящерицу. При этом на спине у существа, кажется, были крылья, поэтому Мур почти не сомневался в том, что это маленький дракон.
— Ну, что скажешь? — поинтересовался мистер Сондерс.
Мальчик огляделся и обнаружил, что Крестоманси ушел. Он почувствовал себя свободнее.
— Должно быть, все это стоило кучу денег, — предположил он.
— К счастью, платят налогоплательщики, — весело ответил учитель. — Не хочешь ли ты узнать, для чего все это нужно?
— Вы предлагаете мне заняться колдовством? — не поверил Мур. — Нет-нет, спасибо. Вряд ли у меня получится.
— Вообще-то, я имел в виду по крайней мере еще две вещи помимо колдовства, — задумчиво произнес мистер Сондерс. — Но почему ты думаешь, что у тебя не получится?
— Да потому, что я не могу этим заниматься. Мои заклинания просто не работают.
— А ты уверен, что все делал правильно? Задавая вопрос, мистер Сондерс подошел к мумифицированному дракону (или его подобию) и рассеянно щелкнул по нему. И вдруг… существо дернулось всем телом, расправило прозрачные крылья, а затем снова замерло. Оторопев от ужаса и отвращения, Мур попятился к двери. Его охватил почти такой же ужас, как в гостях у мисс Ларкинс, когда та неожиданно заговорила мужским голосом. «А ведь тот голос, — мелькнуло в голове у мальчика, — очень даже похож на голос мистера Сондерса».
— Ой, да как я только не старался, — поспешно заговорил Мур, пятясь к двери. — Но мне не удалось даже превратить пуговицы в золото, хотя это проще пареной репы.
— Возможно, ты недостаточно жаден, — засмеялся учитель. — Ладно, я вижу, тебе пора идти.
Мур с огромным облегчением покинул лабораторию. Мчась по странным коридорам, он лихорадочно думал: «Нужно обязательно рассказать Гвендолен о том, что Крестоманси не только заинтересовался ее привидением, но и очень разгневался на нее». Однако Гвендолен заперлась у себя в комнате и не ответила, когда он к ней постучался.
На следующее утро Мур снова попытался перекинуться с ней словечком. Но только он открыл рот, как в комнату вошла Юфимия — с письмом для Гвендолен. Вне себя от радости, девочка почти выхватила конверт у горничной. Мельком взглянув на него, Мур узнал неровный почерк мистера Нострума.
А Гвендолен снова разбушевалась.
— Кто это сделал? Когда оно пришло? — закричала она, увидев, что конверт аккуратно разрезан вдоль.
— Сегодня утром, судя по почтовому штампу, — невозмутимо ответила Юфимия. — И не смотри на меня так. Миссис Веникс дала мне его открытым.
— Как она посмела?! — еще громче завопила Гвендолен. — Как она смеет читать мои письма?! Я немедленно расскажу об этом Крестоманси.
— Смотри не пришлось бы тебе пожалеть, — попыталась охладить ее пыл горничная, когда та ринулась к двери.
— Замолчи, глупая пучеглазая лягушка! — огрызнулась Гвендолен.
Муру показалось, что сестра несправедлива: хотя Юфимия и имела привычку немного таращить глаза, она была довольно симпатичной.
— За мной, Мур! — прокричала Гвендолен и помчалась по коридору, прижимая к груди письмо.
Мур, задыхаясь, побежал за ней, но смог догнать ее, только когда они миновали мраморную лестницу.
— Крестоманси! — грозно позвала Гвендолен. Ее голос, как обычно, прозвучал тихо, тонко и без всякого эха.
Волшебник поднимался по мраморной лестнице, облаченный в широкий ниспадающий шлафрок, в расцветке которого сочетались оранжевый и ярко-розовый цвета. Его можно было принять за императора Перу. Судя по вежливому, рассеянному выражению его лица, он едва ли заметил Гвендолен и Мура.
— Эй, вы! Немедленно идите сюда! — завопила девочка, перегнувшись через перила.
Крестоманси посмотрел на нее и вопросительно поднял брови.
— Кто-то вскрывает мои письма, — продолжила Гвендолен. — Кто — не имеет значения, но я этого не позволю! Слышите?!
У Мура перехватило дыхание от ее дерзости. — И что ты собираешься делать? — с озадаченным видом поинтересовался волшебник.
— Я этого не потерплю! — еще больше рассвирепела она. — Письма должны приходить ко мне запечатанными!
— То есть ты хочешь, чтобы я расклеивал их на пару, а затем заклеивал снова? — с сомнением предположил Крестоманси. — Многовато возни, но я готов пойти на это, чтобы доставить тебе удовольствие.
— Вы хотите сказать, что это сделали вы? Прочли письмо, адресованное мне? — словно не веря своим ушам, спросила юная ведьма.
— Естественно, — любезно кивнул хозяин замка. — Если тебе пишет такой человек, как Генри Нострум, то я должен убедиться, что в его письме нет какой-нибудь пакости. Ведь он прескверный тип.
— Он был моим учителем! — разъярилась Гвендолен. — Вы не имеете права!
— Жаль, что ты училась у такого безответственного колдуна. Теперь тебя придется от многого отучивать. А еще мне жаль, что ты не позволяешь мне вскрывать твои письма. Надеюсь, они будут приходить нечасто, а то меня совесть замучит.
— Значит, вы и впредь намерены их вскрывать? Тогда берегитесь! Я вас предупредила.
— О, ты очень заботлива. Я ценю предупреждения.
Крестоманси поднялся наконец по лестнице и проплыл мимо Гвендолен и Мура. Пола оранжево-розового шлафрока взметнулась, и вспыхнула ярко-алая подкладка. Мур моргнул.
Величественная фигура прошествовала вглубь галереи, сопровождаемая мстительным взглядом Гвендолен.
— Значит, не хотите меня замечать? — зловеще зашипела девочка. — Шутки шутите? Ну, погодите! Ох, Мур, как же он меня разозлил!
— Ты была ужасно груба, — заметил Мур.
— Он это заслужил, — упрямо заявила юная колдунья и решительно направилась в игровую комнату. — Вскрыть письмо бедного мистера Нострума! Дело даже не в том, что Крестоманси его прочитал. Едва ли он мог понять, о чем там на самом деле идет речь, поскольку мы придумали на редкость сложный шифр. Но в письме есть подпись. И потом, это же оскорбление. Задето мое достоинство. Живя в замке, я целиком завишу от их милости. Они доводят меня до отчаяния, а я даже не могу помешать им читать мои письма. Но я им покажу! Они у меня попляшут!
Мур понимал, что ему лучше промолчать. Гвендолен ворвалась в игровую комнату, плюхнулась за стол и принялась за чтение письма.
— Ну, что я тебе говорила? — обратилась к ней Юфимия, пока Мэри возилась с лифтом.
— И ты погоди, — пригрозила Гвендолен, метнув на горничную злобный взгляд.
Она продолжила читать письмо, а через какое-то время опять заглянула в конверт, достала оттуда листок бумаги и протянула его Муру:
— Для тебя тут тоже кое-что есть. Смотри не забудь ответить.
Мур взял у нее листок, в тревоге пытаясь сообразить, зачем мистер Нострум решил ему написать. Но письмо оказалось от миссис Шарп.
Мой дарагой Мур!
Как ты паживаишъ мой милай? Мне очинъ грустна и адинока без вас абоих асобинна без тибя дом савсем апустел. Думала без вас будит спакойна но скучаю по тваиму голасу и вспоминаю как ты принасил яблоки. Тут без вас прихадил дженелъмен и дал мне пять фунтов за старую кошку каторая была тваей скрипкой и я обрадаваласъ и падумала что нада напечь для тибя прянешных человечков и как нибутъ привисти тибе но мистер Нострум миня отговарил. Надеюсь ты живешь в роскаши. Пацилуй Гвендолин. Вот, бы ты Мур вирнулся ко мне а деньги ничаво не значат.