Р. P. S. Передай Муру что мне жаль, но пусть он слушается мистера Нострума.
Прочитав письмо, Мур бессильно опустился на колени рядом с Дженет, чувствуя, что больше никогда не увидит Гвендолен. Видимо, теперь ему придется иметь дело с Дженет. Мур слишком хорошо знал свою сестру и не мог согласиться с тем, что пришедшая из другого мира девочка — ее точный двойник. Во-первых, Дженет не ведьма. Во-вторых, выражение лица у нее совсем другое, чем у Гвендолен. Глядя на девочку, Мур думал: «Если бы кто-то осмелился затащить в другой мир Гвендолен, она бы рвала и метала от ярости, а Дженет смирная, как и я».
— Интересно, как там мама и папа управляются с моей «дорогой заместительницей»? — Дженет шмыгнула носом, но тут же взяла себя в руки. — Знаешь, я не хочу сжигать письмо. Это ведь единственное доказательство того, что я не Гвендолен, которая внезапно сошла с ума и теперь считает себя девочкой по имени Дженет Чант. Можно, я его спрячу?
— Это письмо — твое.
— И твоей сестры. Да благословит Господь ее добрую, редкостную… фальшивую душонку! Пойми меня правильно, Мур: я восхищаюсь твоей сестрой. Она так широко мыслит! Ты тоже должен ею восхищаться! Кстати, не подумала ли она о каком-нибудь подходящем месте, куда бы я могла спрятать ее письмо? Впрочем, мне будет спокойнее, если она не узнает о моем тайнике.
Не выпуская письмо из рук, Дженет вскочила и подошла к позолоченному туалетному столику. Ее походка была иной, чем у Гвендолен. Мур тоже поднялся и последовал за ней. Дженет взялась за края увитого золотыми гирляндами зеркала и повернула его к себе обратной стороной, а затем подцепила ногтями нижний край фанеры и приподняла ее. Фанерное покрытие с легкостью отошло.
— Я так же поступаю и с моим собственным зеркалом, — объяснила Дженет. — Это отличный тайник — родители никогда о нем не догадаются. Мама и папа очень милые, но любят совать нос в мои дела. Наверное, это потому, что я у них одна. А я люблю секретничать. Например, я тайно пишу истории — только для себя, а родители пытаются их прочесть. Ой, далматины с пурпурными пятнами!
Она подняла фанеру еще выше и показала Муру знаки, нарисованные на обратной стороне зеркала, выкрашенной в красный цвет.
— Должно быть, это каббала, — предположил мальчик. — Похоже на заклинание.
— Так может, твоя сестра подумала и о зеркале? — воскликнула Дженет. — Все-таки иметь двойника — это ужас! У двух людей одни и те же мысли! И если этот закон работает, — продолжила она, прижимая письмо к задней стороне зеркала и укладывая фанеру на место, — то я наверняка знаю, для чего это заклинание. Выходит, Гвендолен может время от времени заглядывать в наш мир и проверять, как поживает ее «дорогая заместительница». Надеюсь, она смотрит и сейчас.
С этими словами Дженет повернула зеркало в прежнее положение и уставилась в него, свирепо скосив зрачки к носу. Затем она растянула веки, став похожей на китаянку, и высунула язык так далеко, как только смогла. Этого ей показалось недостаточно, и она пальцем задрала кончик носа, а потом еще изрядно скосила рот к правой щеке. Мур расхохотался.
— Разве Гвендолен так не может? — спросила Дженет перекошенным ртом.
— Нет, — хихикнул Мур.
В ту же секунду дверь в комнату распахнулась, и на пороге возникла Юфимия. Дженет испуганно подпрыгнула. Мур и не знал, что она так нервничает.
— Гвендолен, — произнесла горничная, — ты меня очень обяжешь, если прекратишь корчить рожи и переоденешься.
Чтобы проследить за девочкой, Юфимия вошла в комнату. Внезапно она странно квакнула и превратилась в коричневый ком.
Дженет закрыла рот обеими руками. Вдвоем с Муром они в ужасе наблюдали, как коричневый ком становится все меньше и меньше. Уменьшившись примерно до трех дюймов, он начал превращаться в какое-то существо. Сначала возникли большие перепончатые лапы, затем пара выпученных желтых глаз, с укором глядящих на Мура и Дженет.
— Ой, мамочки! — вскрикнул Мур. Похоже, напоследок Гвендолен превратила Юфимию в лягушку.
К удивлению Мура, Дженет разрыдалась. Она опустилась на колени и взяла в руки дрожащую коричневую Юфимию.
— Бедняжка! — всхлипнула Дженет. — Я хорошо представляю, каково тебе сейчас. Что же нам делать, Мур? Ты, случайно, не знаешь, как превращать людей обратно?
— Понятия не имею, — пробормотал Мур. Он вдруг почувствовал огромную ответственность. Хотя Дженет держалась уверенно, она все-таки нуждалась в присмотре, что уж говорить о Юфимии… Если бы не страх перед Крестоманси, Мур немедленно бросился бы искать помощи у мистера Сондерса. Но Мур подумал: если волшебник узнает о последней проделке Гвендолен, последствия могут быть ужасающими. Мур понял, что очень боится Крестоманси и боялся его все это время, сам того не сознавая. А значит, надо как-то утаить от него и историю с Дженет, и превращение Юфимии.
В полном отчаянии Мур кинулся в ванную и принес оттуда влажное полотенце.
— Положи ее сюда, — посоветовал он Дженет. — Лягушкам нужна сырость. Я попрошу Роджера и Джулию снова превратить ее в Юфимию. Я скажу им, что ты не хочешь это делать. Но, ради бога, только не говори никому, что ты не Гвендолен! Умоляю!
Девочка ласково положила Юфимию на полотенце. Лягушка поерзала на нем и снова укоризненно уставилась на Дженет.
— Не смотри на меня так. Я не виновата, — всхлипнула девочка. — Мур, надо бы нам ее спрятать. Как думаешь, в шкафу ей будет удобно?
— Не знаю, но придется ее туда засунуть. Скорее одевайся.
И тут Дженет запаниковала:
— Мур, а что носит Гвендолен?
Мальчик удивился: он полагал, что все девочки знают, в чем им ходить.
— Ну, что обычно: нижние юбки, чулки, платья, ботинки… Ты же знаешь.
— Нет, — замирая от ужаса, призналась Дженет. — Я всегда ношу брюки.
Мур почувствовал, что трудности нарастают как снежный ком. Он бросился искать одежду для Дженет. Видимо, Гвендолен забрала с собой все лучшие вещи, поэтому остались только старые ботинки, зеленые чулки с подвязками, не самые новые нижние юбки, зеленое платье из кашемира с рукавами-буфами и трусики. В некотором смущении Мур протянул все это девочке.
— Она и вправду носит две нижние юбки? — ужаснулась Дженет.
— Да, — неумолимо ответил Мур. — Надевай их немедленно.
Но Дженет едва ли была в состоянии самостоятельно облачиться в одежду Гвендолен. Она все время норовила надеть что-нибудь задом наперед. Муру пришлось напялить на нее нижние юбки, застегнуть их сзади, завязать ей подвязки, зашнуровать ботинки, второй раз надеть на нее платье, поскольку сама она, естественно, влезла в него задом наперед. Когда Мур закончил, все вроде бы выглядело пристойно, хотя ощущалось, что Дженет оделась не без посторонней помощи. Она повертелась перед зеркалом, критически себя осматривая.
— Спасибо, ты ангел. Я выгляжу как девочка эпохи короля Эдуарда,[8] а уж чувствую себя просто сказочной принцессой.
— Скорее, — поторопил ее Мур, — мы опаздываем на завтрак.
Он взял у Дженет яростно квакающую Юфимию, завернул ее плотнее в полотенце и положил в шкаф.
— Веди себя тихо, — приказал он лягушке. — Я буду стараться изо всех сил, чтобы тебе поскорее вернули человеческий облик, так что, пожалуйста, успокойся!
Он закрыл дверцу шкафа и для верности зажал ее сложенной страницей из записей Гвендолен. И все-таки слабое кваканье доносилось и оттуда: Юфимия явно не собиралась вести себя тихо. Впрочем, Мур ее не винил.
— Боюсь, ей там плохо, — печально заметила Дженет. — Может, лучше вынуть ее из шкафа?
Мур категорически возражал. Лягушка сохраняла большое сходство с Юфимией, и он был уверен, что Мэри узнает ее. Мур взял брыкающуюся Дженет за локоть и повел ее в игровую комнату.
— Вам что, надо обязательно нежиться в кровати до последней минуты? — сердито спросила Джулия. — Мне надоело дожидаться вас из вежливости.
— Вообще-то, Эрик уже давно на ногах, — вступила в разговор Мэри, — так что ума не приложу, чем они там занимались. А Юфимия куда подевалась?
— Мэри сегодня сама не своя, — отметил Роджер.
Он моргнул, и ребята тотчас увидели сразу двух Мэри — одну настоящую, а другую бледную и призрачную. Дженет подпрыгнула: второе колдовство за одно утро! Ей было нелегко к этому привыкнуть.
— Подозреваю, виновата опять Гвендолен, — промолвила Джулия, со значением поглядев на Дженет.
Дженет готова была сквозь землю провалиться. Мур забыл предупредить ее о том, как сильно невзлюбила Джулия его сестру после случая со змеями. А когда на тебя со значением смотрит ведьма, это гораздо серьезнее, чем такой же взгляд обычного человека. Своим взглядом дочь Крестоманси отправила Дженет в противоположный конец комнаты.
— Не делай этого, — попросил Мур, заслоняя собой «сестру». — Она сожалеет о своем поведении.
— Неужели? — усомнилась Джулия, пытаясь снова сфокусировать свой взгляд на мнимой Гвендолен в обход Мура. — Ты действительно сожалеешь?
— Да, мне очень жаль, — поспешно ответила Дженет, не имея ни малейшего представления, о чем идет речь. — Я совершенно переменилась.
— Ну, это мы еще посмотрим, — недоверчиво произнесла Джулия.
Тем не менее она перевела взгляд с Дженет на Мэри, принесшую традиционный поднос с хлебом, джемом и кувшином какао.
Вдохнув запах горячего какао, Дженет переменилась в лице. Похоже, к этому напитку она относилась так же, как и ее предшественница.
— Вот незадача: терпеть не могу какао, — огорчилась она.
Мэри мученически закатила глаза:
— Ох уж эти твои причуды! Что же ты раньше ничего не говорила?
— А я… а все мои вкусы стали другими, — затараторила Дженет. — Вместе с переменами в моем характере у меня полностью изменились предпочтения. Я… Может, у вас найдется хоть чуточку кофе?
— Где? Под ковром он у меня припрятан, что ли? — рассердилась Мэри. — Ладно, пойду спрошу на кухне. Объясню им, что у тебя… прибавилось почтения.