— А что беспокоит вас? — осторожно поинтересовалась Дженет.
— Да я вся на нервах, — затараторила миссис Шарп. — Я чувствую себя слабой и пугливой, словно котенок, и я даже вспомнила о... кажется, опять забыла. Здесь так тихо. Я все пытаюсь вспомнить, о чем я думала, пока ждала вас — а вас долго не было, милые мои, — и не могу. Это какое-то заклятие, не иначе, причем очень сильное, — заклятие против таких колдуний, как мы с тобой, Гвендолен. И я подумала: «Замок нас не любит, вот в чем все дело!» Гвендолен, ты должна уговорить его отправить тебя в какую-нибудь школу. Там тебе будет лучше.
Миссис Шарп болтала без умолку. Она была несказанно рада встрече и смотрела на Мура с особой гордостью и симпатией. «Вероятно, она убедила себя, что воспитывала нас с рождения», — подумал Мур. Впрочем, она действительно знала их с младенчества.
— Расскажите нам об улице Шабаша, — взволнованно попросил мальчик.
— Я как раз собиралась. Помните мисс Ларкинс, девицу со скверным характером и огненными волосами? Она еще судьбу предсказывала, помните? Я никогда не была о ней высокого мнения, но на кого-то ей удалось произвести впечатление. В общем, благодарный клиент помог мисс Ларкинс открыть салон на Бонд-стрит — улица Шабаша, видите ли, недостаточно для нее хороша. Везет же некоторым! Правда, удача улыбнулась и мне. Кажется, я писала тебе, Мур, о человеке, что за пять фунтов купил у меня старую кошку — ту самую, в которую ты, Гвендолен, превратила скрипку Мура. В общем, один очень смешной человечек купил ее у меня. Пока мы вместе с ним ловили кошку — вы ведь, наверное, помните, что она никогда не появлялась в нужный момент, — человечек рассказывал мне об акциях, ивне... инвестициях и прочих вещах. Я в этом ничегошеньки не понимаю. Но он научил меня, что делать с теми пятью фунтами, и я стала раздумывать, последовать его совету или нет. Наконец я решила попробовать и сделала все, как он сказал. Так вы можете себе представить: мои пять фунтов выросли до ста! Получается, я получила сто фунтов за какую-то старую кошку!
— Вероятно, он финансовый волшебник, — предположила Дженет.
Она пошутила, пытаясь как-то взбодриться, ведь у нее было немало поводов упасть духом. Но миссис Шарп приняла ее слова за чистую монету.
— Так и есть, моя милая! Ты все-таки умница! Он и вправду волшебник. Понимаете, я ведь рассказала обо всем мистеру Ноструму, и он тоже взял пять фунтов — а может, и больше — и поступил с ними так же, как и я, но он потерял всю сумму, до последнего пенни. А еще...
Миссис Шарп стрекотала, как сорока, а Мур наблюдал за ней. Он был смущен и опечален, поняв, что возвращаться к миссис Шарп нет никакого смысла. Слабая и нечестная, она едва ли могла помочь им с Дженет. Скорее всего она отправила бы их обратно в замок, надеясь получить за это награду от Крестоманси. И лондонские связи, которыми она опять похвалялась, одно лишь пустое бахвальство, и ничего больше. Мур с удивлением ощутил, что, по-видимому, очень переменился внутренне, раз смог увидеть миссис Шарп в ее подлинном обличье. А в подлинности этого обличья он уже не сомневался, сколько бы она ни вертелась на позолоченном стуле и ни уверяла детей в своей любви. Да, было от чего впасть в уныние...
Покончив с едой, миссис Шарп разнервничалась еще больше. Вероятно, воздействие Замка усиливалось. Помедлив, она вскочила и направилась к дальнему окну, в рассеянности прихватив с собой чашку.
— А что там, за окном? — спросила она. — Такое великолепие, но все так непривычно.
Мур и Дженет с готовностью к ней приблизились. Тут миссис Шарп в изумлении обнаружила, что держит в руке пустую чашку.
— Надо быть повнимательней, а то еще прихвачу ее с собой...
— Вот этого лучше не делать, — посоветовал Мур. — Здесь почти вся утварь — заколдованная. Если вынести какую-то вещь из Замка, она сразу же объявит всему свету о том, что ее украли.
— Да неужто?
Задрожав всем телом, миссис Шарп отдала Дженет чашку, а потом с виноватым видом извлекла из сумки пару серебряных ложек и щипцы для сахара.
— Вот, дорогая, держи. Не могла бы ты отнести это обратно на стол? — пристыженно попросила она Дженет.
Та вежливо согласилась выполнить ее просьбу. Когда она отошла от миссис Шарп и Мура на приличное расстояние и, очевидно, не могла слышать их разговор, миссис Шарп нагнулась к мальчику и быстрым шепотом спросила:
— Мур, говорил ли ты с мистером Нострумом?
Он кивнул.
— Тебе не следует делать то, о чем он тебя просит, — нервничая еще больше, зашептала миссис Шарп. — Ни за что на свете, слышишь? Это злодейство и позор, и ты не должен этого делать!
Заметив, что к ним приближается Дженет, — а она шла медленно, чтобы Мур и миссис Шарп успели посекретничать, — гостья затараторила в притворном восхищении:
— О, какие могучие вековые дубы! Они, должно быть, старше меня!
— Вообще-то, это кедры, — только и смог вставить Мур.
— Что ж, чаепитие удалось на славу, мои дорогие, и я была рада вновь увидеть вас. И я вам очень благодарна за то, что вы предупредили меня насчет ложек. Какое все-таки гнусное, недоброе изобретение — охранять вещи с помощью заклинаний! Увы, мне пора идти. Мистер Нострум ждет меня! — И миссис Шарп удалилась. Она вылетела из Замка и помчалась по аллее с такой скоростью, что не оставалось никаких сомнений: она больше не в силах здесь находиться.
— Видишь, Замок действительно тяжело на нее действует, — сказала Дженет, наблюдая за тем, как исчезает маленькая черная фигура. — Она права: это из-за тишины. Впрочем, иногда мне здесь нравится — или могло бы понравиться, если бы не все наши неприятности. И все же, Мур, боюсь, нам не следует искать приюта у миссис Шарп.
— Я и сам это понял, — вздохнул Мур.
— Я так и подумала.
Девочка хотела что-то добавить, но тут их прервали Джулия и Роджер. У Джулии был такой виноватый вид, и она так старалась вести себя дружелюбно, что ни у Мура, ни у Дженет не хватило духу отказаться от ее общества. Все четверо решили поиграть с ручными зеркалами. К зеркалу, привязанному к книжному шкафу Мура, прибавились зеркала Роджера, Джулии и Гвендолен. Джулия сделала на своем знаменитом носовом платке маленькую жесткую складку, и все четыре зеркала взмыли в воздух. До самого ужина ребята веселились вовсю, летая не только по комнате, но и по коридору.
В тот вечер ребята ужинали в игровой комнате: в столовой снова была торжественная трапеза для гостей. Роджера и Джулию об этом предупредили, а Мура и Дженет нет, чтобы девочка опять что-нибудь не учудила.
— Они особенно часто устраивают званые ужины перед Хэллоуином[9]? — объяснила Джулия, доедая ежевичный пирог — он был специально испечен поваром из ягод, собранных Дженет. — Ну что, поиграем в солдатики или опять полетаем на зеркалах?
Дженет так отчаянно пинала Мура ногой, что ему пришлось отклонить приглашение.
— Прошу нас извинить, — сказал он, — но нам с Гвендолен надо обсудить то, что мы узнали от миссис Шарп. И уверяю вас, Гвендолен вовсе не командует мной — этот разговор нужен нам обоим.
— Мы прощаем тебя, Мур, — великодушно откликнулся Роджер. — А со временем, возможно, простим и Гвендолен.
— Мы кое-что обсудим и сразу вернемся, — заверила его Дженет.
Мур и Дженет поспешили в комнату Гвендолен и заперлись там на тот случай, если Юфимия решит их навестить.
— Миссис Шарп сказала, чтобы я ни за что на свете не выполнял требование мистера Нострума. Думаю, именно для этого она сюда и приходила.
— Да, она любит тебя. О-хо-хо, вот проклятье.
Дженет сцепила пальцы рук за спиной, опустила голову и принялась шагать взад вперед по комнате. В этот момент она стала так похожа на мистера Сондерса во время урока, что Мур расхохотался.
— Тьфу ты, тьфу, тьфу, тьфу, тьфу-тьфу-тьфу-тьфу! — повторяла Дженет, не останавливаясь ни на секунду. — Миссис Шарп совершенно бесчестная особа, почти такая же дурная, как мистер Нострум, и, возможно, еще более скверная, чем мистер Бистро. Значит, если она предостерегает тебя от чего-то... Что еще за дурацкий смех?
— Ты все время коверкаешь имя мистера Баслама.
— А он и не заслуживает того, чтобы его имя произносили правильно, ясно? Ох, эта бестолково-бесчестно-бессмысленная миссис Шарп! Когда я поняла, что помощи от нее ждать не приходится, я пришла в полное отчаяние. И вдруг, совершенно неожиданно, я увидела идеальный выход из положения, а она запрещает им воспользоваться. Понимаешь, если через этот сад лежит путь в другие миры, то почему бы нам с тобой не попробовать отправиться в мой мир? Мы могли бы жить там вместе, ты и я. По-моему, неплохая идея, а? Ты бы спасся и от Крестоманси, и от мистера Баобаба, да и Уилл Саггинс едва ли смог бы превратить тебя в лягушку.
— Мысль интересная, — неуверенно пробормотал Мур, — но я не уверен, что мистер Нострум сказал правду. Все может быть.
— Вот уж точно! И доказательство тому — эта встреча с миссис Шарп... С мамой и папой тоже будет не просто, хотя, как мне кажется, они полюбят тебя, когда все узнают. Представляю себе, сколько беспокойства причиняет им сейчас моя Дорогая Заместительница! И потом, у меня был брат, который умер при рождении, поэтому родители вполне могут принять тебя в качестве его Дорогого Заместителя.
— Как интересно! А я ведь тоже чуть не умер при рождении.
— Тогда, возможно, ты — это он, — обрадовалась Дженет, слегка пританцовывая. — Они придут в восторг... во всяком случае надежда есть. А лучше всего будет, если Гвендолен вернется сюда, — сама заварила кашу, пусть сама и расхлебывает! По-моему, это справедливо, ведь во всем виновата именно она.
— Нет, это не так, — тихо возразил Мур.
— Это именно так! — возмутилась Дженет. — Во-первых, Гвендолен занималась колдовством, несмотря на запрет. Во-вторых, она дала мистеру Балбесу зачарованные серьги, которые ей даже не принадлежат. В-третьих, она затащила меня сюда. В-четвертых, превратила Юфимию в лягушку. Мур, неужели ты не понимаешь, что она повинна во всех твоих бедах? Может, перестанешь слепо обожать свою сестрицу и обратишься к