– Ты теоретик, я смотрю! А попробуй сам! Вот теперь я – Мишаков. Пробуй.
– И попробую!
Они поменялись местами. Лев Ильич бодро вышел. Бодро постучал, бодро вошел.
– Вечер добрый, Алексей Петрович!
– Да ничего доброго. С чем пришли?
Лев Ильич энергично приблизился, сел перед братом и сказал, проникновенно глядя ему в глаза:
– Воду мы нашли, понимаете ли. Минеральную, полезную. Хотим начать ее разливать в бутылки и продавать. Недорого. Всем ведь хорошо будет. И людям, и нам, то есть в Анисовке, и с районом сможем взаимодействовать как партнеры. Достойно, так сказать. День города вот скоро будет, мы со своей стороны можем поучаствовать. Чтобы всё было красиво, масштабно. Праздник для людей всё-таки. Перечислять долго, а мы вот – некоторую сумму наличными. В фонд праздника.
Лев Ильич достал из кармана бумажник, на этот раз с настоящими деньгами, и положил перед Андреем Ильичем.
Андрей Ильич даже не глянул.
– В чем дело? – спросил Лев Ильич.
– Не возьму.
– Это ты за него или за себя?
– За него. Не возьмет.
– Почему это?
– А нипочему. Не возьмет – и всё. И что тогда? – Андрей Ильич подумал и сказал: – Надо Нестерова попросить.
– Полечить тебя его надо просить!
– Ты же видел: мы оба не умеем! – убеждал Андрей Ильич. – А он это разыграет как это... Ну, как психологическое упражнение. У него такая профессия, что он к человеку должен уметь с любым вопросом подъехать!
– Черт с вами! Я чувствую, мне тоже лечиться пора! – махнул рукой Лев Ильич.
Он достал из секретного места некоторое количество денег, завернул их в газету. Получился довольно большой сверток, но для маскировки так было даже лучше. Как бы и не деньги, потому что столько денег не дают. Не рублевыми же купюрами (которых давно и нет к тому же)!
Братья вышли из дома.
Братья вышли из дома и направились к Мишакову, который дремал, согбенно сидя на лавке, а Нестеров без особой внимательности и заботы смотрел за тем, чтобы тот не тюкнулся со всего маху о землю.
Увидев братьев, он встал.
– Надеюсь, я свободен?
– Подождите еще минутку, – попросил Андрей Ильич. – Мы тут хотим... Ну, короче, денег ему дать.
– Взятку?
– Сразу и взятку! – обиделся Андрей Ильич. – Мы что, коррупционеры какие? Мы просто – подарок. Вам вообще ничего знать не обязательно. Вот сверток – и всё. Мы просим вас передать.
Нестеров казался человеком, разинувшим рот, хотя рот он, естественно, не разевал, более того, он даже сомкнул челюсти, поэтому заговорил с трудом – сквозь зубы.
– Смеетесь вы, что ли, надо мной? Все, с меня хватит!
И он повернулся, чтобы уйти, но Андрей Ильич взял его за руку:
– Александр Юрьевич! Вы поймите, мы же не для себя! Это для всего нашего села. Оно вам понравилось? Ведь отличное село, уникальное! У нас даже молодежь есть... девушки... Сами видели.
Нестеров видел. И согласился:
– Ну, допустим, село нравится. И что?
– Вот и помогите! Дело доброе, вам Бог зачтет!
– А если я неверующий? – предположил Нестеров.
– Ну... Всё равно кто-нибудь зачтет. Очень просим!
Есть два способа избавиться от идиотизма повседневных ситуаций. Первый – не попадать в них. Он фактически невозможен, если только не уплыть на необитаемый остров, а уплыв, не считать идиотизмом необходимость каждый день добывать себе какой-нибудь кокос насущный. Второй: довести этот идиотизм до крайнего абсурда. При этом от него как бы абстрагироваться и, выполняя какие-то действия, на самом деле их как бы и не выполнять, то есть участвовать не душой, а лишь посмеивающимся умом.
Поэтому Нестеров вдруг рассмеялся, взял сверток, подошел к Мишакову и тронул его за плечо. Тот очнулся.
– Доброе... вечер... Я как-то устал.
– Мы тут вам приготовили. Кое-что. На дорожку! – бодро сказал Нестеров.
Андрей Ильич толкнул брата локтем: отлично придумано – на дорожку! Понимай как хочешь!
– Понимаю! – сказал Мишаков. Взял сверток, зачем-то понюхал его и запихал во внутренний карман пиджака.
И тут зазвонил телефон Льва Ильича. Он взял его и стал слушать. Время от времени растерянно спрашивал:
– Чей брат? В самом деле? Сюда едете? Уже подъезжаете? Хорошо, ждем...
Опустив руку с телефоном, он сказал:
– Не Мишаков это, оказывается.
– А кто? – удивился Андрей Ильич.
– Мишаков, но не тот. Брат его.
– Какой брат, откуда он взялся?
– В гости приехал. Ну, дела...
Андрей Ильич был почти в ужасе.
– Деньги! Как с деньгами быть?
– Назад взять, назад. Сказать, что по ошибке. А то – сам понимаешь...
– Взять еще трудней, чем дать! Александр Юрьевич! – закричал Андрей Ильич. – Вы поняли, что произошло? Ошибка вышла! Вы уж, пожалуйста...
– Вы хотите, чтобы я залез к нему в карман? – холодно осведомился Нестеров с неприятной улыбкой.
– Нет. То есть... Вы сумеете... Если он очнется... Вы его психологически...
– Да при чем тут психология! – сказал Лев Ильич, которому за сегодняшний день осточертело это слово. – Кто клал, тот и должен взять! А то он очнется, увидит другого, неизвестно что подумает!
Нестеров подошел к Мишакову. Смело, как человек бывалый, полез к нему в карман. И даже улыбался при этом. Братья переглянулись с уважением: надо же, какая выдержка! Они не знали, что это не смелость, а отстраненное отношение. Как известно, когда человек не заинтересован кровно в исходе какого-либо дела, он бывает удивительно отважен при исполнении этого дела. Причина проста: он не боится испортить результат, к которому равнодушен. Бывают еще смелыми люди, которые хоть и заинтересованы в результате, но сам процесс доставляет им большее наслаждение. Писатели в частности. Они очень смелые люди, серьезно.
Итак, Нестеров залез в карман к Мишакову. Тот вдруг проснулся и удивленно посмотрел на Нестерова.
Нестеров хладнокровно сказал:
– Извините, Алексей Петрович, я перепутал. Я другое хотел.
– Ничего. Я... неприхотливый! Извините. Сейчас еще пару минут – и всё!
И Мишаков улегся на бок – как раз на тот, где были деньги. Нестеров едва успел выхватить пустую руку.
– И что делать? – спросил Лев Ильич.
– А может, зачтется? – вдруг высказал надежду Андрей Ильич. – Брат всё поймет. Это даже выход – не прямо ему, а через этого.
– Может, и сработает...
– Наивные вы люди, я смотрю, хоть и хозяйственники, – высказался Нестеров.
– Мы не наивные, мы рискуем! – горячо возразил Лев Ильич. – А в хозяйстве без этого нельзя! И вы что, другим разве занимаетесь?
– Вы сравнили! – усмехнулся Нестеров.
– А почему нет? Сейчас деньги всунули, а так мысли свои людям всовываете! Неизвестно, что опасней на самом деле!
Нестеров, хоть и не обиделся всерьез, был задет:
– Я не мысли всовываю, я...
Он не закончил: послышался шум подъехавших машин, и сад осветили фары.
Сад осветили фары, отчего здесь стало светло, а вокруг темнее, чем было до этого. Из тьмы вынырнули Терепаев, человек, очень похожий на спящего Мишакова, и женщина, которая тоже показалась похожей на него, и это неудивительно: она была его жена.
– Ну, наделали вы дел, братья-разбойники! – иронически поздравил Терепаев. – Александра Петровича насмерть напугали, супругу его брата тоже! Да и меня удивили.
– Нонсенс получился, научно говоря, – выразился Андрей Ильич, который всегда считал, что непонятные слова смягчают ситуацию. – Совпадение обстоятельств!
– Александр Петрович... – подошел Лев Ильич к настоящему начальнику.
Но тот отмахнулся:
– Потом!
– Напоили человека и еще оправдываются! – закричала Маша. – А ты тоже хорош! – пихнула она мужа, который мгновенно проснулся и даже, кажется, протрезвел. Но встать не мог.
Жена одна, без помощи мужчин, подняла его.
– Тебе только дай на дармовщинку, да еще с бабами за стол посади! Были женщины? Отвечай!
– Ни за что! – четко ответил Мишаков.
– Не было! – клятвенно заверил Андрей Ильич. – Их тут вообще фактически нет!
Мишакова оттащила мужа к машине, уместила его там. Наткнулась рукой на выпуклость, привычным движением залезла в карман, думая, что там припрятана бутылка. Вытащила газетный сверток, помяла его.
– Это еще что?
– Не знаю... Пирожки, наверно... На дорожку... Деревенское гостеприим... ство... – пробормотал Мишаков, уворачивая голову от резких движений рук жены, но при этом видно было, что он счастлив видеть ее и рад, что она его нашла.
– С твоим желудком только всякую дрянь и есть! – крикнула Мишакова и выкинула сверток в окошко.
А Терепаев в это время внимательно смотрел на Нестерова. И спросил братьев Шаровых:
– Это кто?
Андрей Ильич ответил уклончиво:
– В гостях человек. Из города.
– Вспомнил! – воскликнул Терепаев. – Вспомнил! – И начал приближаться к Нестерову с хорошо известным жителям нашей страны милицейским сладострастием. – Встретил я тебя наконец! Десять лет назад, еще когда таким, как ты, по шапке не дали, помнишь, ты для милиции сеанс устроил? Я тогда как дурак пришел, грыжу вылечить хотел. А вместо этого она меня еще больше мучить стала! Скажешь, не ты виноват?
Нестеров сохранял спокойствие:
– Во-первых, мы не знакомы и я с вами не на ты. Во-вторых, есть вещи, которые от меня не зависят.
– Ясно. Документы, пожалуйста.
– Они у меня дома, сейчас принесу.
– Зачем? – с нехорошей заботливостью спросил Терепаев. – Зачем трудиться? Личность мы твою и так установим – в райотделе. Прошу в машину!
Лев Ильич, будучи приятелем Терепаева, вступился:
– Слушай, ты зря. Он...
– Лев Ильич, я удивляюсь! – перебил Терепаев. – То человека крадешь, то жулика выгораживаешь! А ты не смотри так, не смотри, не подействует! – посоветовал он Нестерову. Но какая-то мысль его все-таки встревожила, он пошел к машине Александра Петровича Мишакова, который уже готов был увезти брата.