— Поздравляю, — холодно поклонился капитан. — Скоро вы сможете возместить расходы, связанные с ее покупкой.
— Зачем вы так, Домналл? — с укоризной произнесла девушка. — И деньги сулят не мне, а ей, и я, представьте, не отказываю: почему я должна ей мешать заработать на выкуп…
— Я бы вот подумал: много ли стоят предсказания того, кто не увидел своей судьбы? — буркнул командор.
Тут же ок Ринн слегка пожалел о сказанном. В конце концов, как учил еще его отец, раб и так обижен Эллом, чтобы людям его обижать сверх того.
А рабыня пристально глянула прямо в глаза капитан-командору, отчего тому враз стало не по себе, и вдруг произнесла:
— Своей судьбы не избежать никому… Вы сами, господин, знаете, что самый сильный человек порой бывает не в силах помочь себе самому… Впрочем, не печальтесь, скоро вы будете отомщены. Однако вряд ли это принесет вам удовлетворение.
— Что ты хочешь этим сказать?! — вскинулась Бригитт, но Жезу не ответила.
Уткнувшись в расписанные диковинными рисунками карты, она надолго замолчала. Казалось, что красавица погрузилась в глубокий транс.
Внезапно она громко вскрикнула и закрыла глаза руками, словно чего-то испугавшись.
— Что? — заволновались сидевшие за столом девушки. — Что ты там увидела?!
Жезу отрицательно затрясла головой и резким движением смешала карты. Затем вновь разложила в одном ей ведомом порядке. И опять застыла, тревожно вглядываясь в полученный расклад.
Новый всхлип-вскрик, еще тревожнее, чем первый, вырвался из груди голубоглазой арбоннки.
— Да что такое? — схватив ее за плечо, затрясла рабыню хозяйка. — Отвечай немедленно!
— Нет! — умоляюще протянула к ней руки Жезу. — О, нет!!
Домналл скривился. Он не верил во все эти бредни и потому считал, что смуглянка явно переигрывает, набивая себе цену.
— Да! — топнула ножкой губернаторская дочь. — Я тебе приказываю сказать, что ты увидела!
— Смерть, — тихо изрекла провидица.
— Чью?
— Смерть кругом, — не уточнила Жезу. — Земля… и вода… и огонь! Они поглотят нечестивый город… город, стоящий там, где… Хозяин Зла и Сын Погибели коснулся стопой и дланью тверди… Крики и скрежет зубовный… И смерть, много смертей…
— Смерть грозит нам с моря? — попытался уточнить заинтересовавшийся ок Ринн.
Он не очень верил прорицателям, но уж больно предсказание походило на то, что пираты творили во взятых городах. А насчет Сына Погибели не требовалось быть даже пророком.
Гадалка не ответила. Губы ее дрожали мелкой дрожью, глаза налились ужасом, который не разыграешь, будь ты хоть актером королевского театра «Сфера» в Фальби.
— Это война? — снова вопросил капитан добавив в голос металла. — Пираты?
На сей раз девушка отрицательно покачала головой. И ткнула пальцем куда-то в чернеющее за окном небо.
— Гнев Господень… — прошептали ее посеревшие губы. — Он поглотит и сотрет даже имя этого города…
— Ну, это… — развел руками Домналл. — Все под Эллом ходим, все мы во власти его…
Немного успокоились и дамы.
Только Бригитт ок Л'лири тихонько встала из-за стола, подошла к распахнутому окну и, устремив глаза во тьму небес, застыла.
Капитану жутко захотелось подойти к ней, обнять, успокоить и защитить ото всех напастей… Но пока не время. Хотя Элл свидетель, добиться ее ему не помешает даже всуе помянутый юной рабыней Сын Погибели и Хозяин Зла — не то, что Рагир Морриганх.
Подавив горестный вздох, Домналл потихоньку удалился.
…Х'Ант уже не первый час таился в засаде, устроенной им в кустах сада, окружавшего резиденцию губернатора.
Прокравшись сюда и заметив, что дворец сияет множеством огней и в нем полно народу, айланец понял, что день для вылазки им выбран неудачно. Сначала даже хотел убраться подобру-поздорову. Если бы не наряд стражи, шатавшийся поблизости, он так бы и сделал. Но сразу сбежать не получилось. А потом стражники убрались, огней стало поменьше, а гости принялись разъезжаться. И пикарон решил, что есть смысл немного подождать. Утомленная празднеством охрана потеряет бдительность, а хозяева будут спать менее чутко.
Однако дело шло к рассвету, а прием все не заканчивался.
Что тут поделаешь? Оставалось клясть свою несчастливую звезду да присматривать пути для отступления.
И тут удача, кажется, улыбнулась Х'Анту.
В одном из распахнутых окон первого этажа показалась стройная девичья фигурка, в которой айланец узнал дочь своего врага.
Проклятье, чертова девка сейчас увидит его. И ведь уже не успеешь уползти. Впрочем, ведь ему нужно покончить с губернатором? Но если не удастся достать отца, доберемся до дочери. Еще неизвестно, какой из ударов окажется болезненней. Потерять самое ценное в жизни, свою надежду и опору в старости — что может быть ужаснее?
Нащупав за поясом один из ножей (не тот, тупой, предназначенный для адмиральской шеи, а узкий и острый кинжал из лучшей танисской стали), пикарон извлек его и примерился к броску.
До окна было локтей двадцать — не очень большое расстояние для такого опытного метальщика клинков, каковым считался Х'Ант.
Вся загвоздка в том, куда именно угодит нож и что будет с телом. Если девушка упадет внутрь зала, поднимется жуткий переполох и айланец может не успеть отчалить. А умереть героической смертью из-за мести губернатору пикарону не улыбалось. Он еще хотел пожить и по возможности получить с Рагира свою награду.
Итак…
В это время девица как по заказу слегка высунулась из окна. Вот-вот, так и стой, голубка. Сейчас мы тебя пришпилим, будешь ты у нас как барашек на вертеле! Сразу и не заметят, что ты уже не дышишь.
Темнокожий уже поднял руку…
И тут под его левую лопатку, пробив сердце, вонзился офицерский кортик. Х'Ант затрепетал, дернулся два раза и повис, уже сам походя на пронзенного вертелом ягненка или кабанчика.
Вытащив из мертвого тела оружие, капитан Домналл ок Ринн вытер благородный клинок о траву (не хватало еще марать его о вонючие лохмотья бандита) и с тоской просмотрел на окно, в котором по-прежнему виднелся силуэт той, кого он любил больше всего на свете.
С неожиданной тоской подумал, что ни она, ни ее отец никогда не узнают о том, что отвергнутый жених спас ее жизнь… Потому что он этого не скажет. Все равно это уже ничего не изменит.
Разве что предсказание Жезу.
Ведь она именно это покушение имела в виду, призывая Домналла не печалиться, поскольку тот «скоро будет отомщен, хоть и не получит от этого удовлетворения»?
О, Элл, как же порой просто бывает изменить предначертанное тобой…
— Эй, стража! — рявкнул он, дождавшись, пока девушка скроется в окне. — Ко мне! Тревога!
И еще подумал, что, может, он и не в силах помочь себе, как не смогла спастись от плена эта провидица-рабыня; но вот городу и людям, вверенным Эллом его охране, он вполне может помочь. И завтра же выгонит в море дозорные корабли, и караулы на воротах будут удвоены, чтобы если Рагир или еще кто-то решат сунуться в Стормтон, их ожидал не легкий успех, а тот самый огонь, плач и скрежет зубовный…
Глава 23
[где, когда]«…В пространстве растечется безграничное море из человеческой крови, в котором волнуются гороподобные волны; в самой середине этих волн — на алмазном утесе, на вершине его — солнце нового мира — Тзинн-Таса. Лицо у него сияет ослепительно; в правой руке, испускающей пламя, он держит меч, упираясь им в небо; этим мечом он посекает жизнь нарушивших обеты. В левой руке он держит знамя Тьмы. Рот страшно открыт, четыре острых клыка обнажены; имеет три глаза и страшно гневный вид. Он коронован короной, имеющей вид человеческого черепа. Стоит он среди пламенеющего огня… Принеся этому и армии иных демонов чашу крови, их призывают уничтожать врагов, а особенно тех, кто не хочет, чтобы Тзинн-Тас царствовал и правил. Вот вопль, к ним обращенный: „Призываю основавшего свое вечное местопребывание в западной стране за большой водой владыку жизни и смерти, повелителя великих палачей и шимнусов, не отступающих от повелений. Приидите по силе обещания… Чтобы порадовать Тзинн-Таса и его сподвижников, чествуя их великим морем разной крови. Все враждебные и силы и препятствия, согласно своих строгих и жестоких законов, сделайте прахом… Открывший рот и обнаживший клыки, имеющий три глаза на своем страшном лице, возложивший на себя корону из черепов и четки, величественный богатырь, одаренный лицом, на которое невозможно смотреть, тебя восхваляю я! Стоящую по правой стороне от тебя Ухино, которая держит в своих руках меч и копье, имеет синее тело и ужасную ликом — восхваляю я!.. Царь хранителей Мрака, владыка жизни, восемь свирепых меченосцев и вы, страшные палачи, умножьте вашу силу! Воздвигающим преграды вам, не повинующимся вашей воле, всем держащимся ложных учений, поклоняющихся ничтожному Свету и отвергающим Великую Тьму, покажите вашу силу! Ниспослав свыше шимнусов, поражающих врагов мечами, схватите врагов сетью, пришпильте их кольями, перерубите мечами, высосите у них сердце! И, заставив их покончить свое настоящее злое существование, поглотите их души, приобщив ко Тьме Изначальной! Прекратите жизнь этих злобных врагов! Плоть, кровь и кости их вкушайте устами вашими! Примите эту жертву плоти и крови ненавистных врагов! Направьте верных на путь повиновения и накажите врагов явными знамениями! Уничтожьте врагов!“»
Моление Отцу Могил. Кодекс Тан-Бо, царство Пхой (ныне южная Сянь),
приблизительно 1234 год от Возведения Первого Храма.
Рагир обвел взглядом собравшихся. Сейчас в каюте собрались самые его доверенные люди. Точнее, те, кому он верил больше, чем другим, ибо полностью Рагир не доверял даже себе — лишь Властелину.
Йунус, Эрера, Корр о-Данн… Он думал позвать еще и кого-то из пикаронских вожаков или жрецов. Но Мутабасса слишком глуп, хотя и хитер, Бангоро стар для великих дел, а Орьянто слишком верит в Элла, и самые его смелые мечты не идут дальше того, чтобы Эгерия признала пикаронское государство как своего вассала, наградив его титулом графа или герцога. А остальные или слишком далеко, или мелковаты.