— Я думала, такие уже не делают, — призналась Алка, повертев свою совсем новую, но технологически устаревшую карточку, — тем более не ожидала, что ими еще где-то пользуются.
— Не придирайся. — Я активировала свою карту тут же, в банкомате, для проверки перебросила на нее немного денег с российской, убедилась, что рубли запросто переводятся хоть в турецкие лиры, хоть в доллары, и осталась вполне довольна. — Не будем капризничать, мы обзавелись счетами в иностранном банке, и нам это ничего не стоило!
— Это тебе ничего не стоило, — кисло уточнила подруга. — А у меня живот раздулся от выпитого чая и мозоль на языке образовалась!
Я прикусила свой язычок без мозоли: Алке действительно пришлось долго и трудно коммуницировать с сотрудниками колхозного банка. Английский они знали плохо, а еще торговались как на базаре: сначала хотели, чтобы мы положили на счет по тысяче долларов, и только после длительных переговоров за чаем удовлетворились скромной суммой в триста лир.
— Зато теперь твой муж и мой брат будет доволен: мы сделали то, о чем он просил, — напомнила я, и Алка моментально перестала хмуриться.
Ради того, чтобы угодить любимому Зямочке, она на многое готова.
— Русские девушки завели счета в турецком банке, провели в отделении целый час, — доложил перманентно унылый брюнет своему вечно недовольному телефонному собеседнику, прячась за горой арбузов на террасе супермаркета с видом на стеклянный аквариум банковского отделения.
— И что? К чему мне эта бесценная информация? — В трубке звякнула ложечка в чашечке. Собеседник неспешно вкушал свой привычный английский завтрак.
— Полагаю, они готовятся получить вознаграждение в валюте, — многозначительно сказал брюнет.
— От кого? От нашего беглеца? — собеседник заинтересовался.
— От кого же еще? Обычно русские туристы на курорте деньги тратят, а не получают. А эти, стало быть, не бескорыстно помогают нашему беглецу, не из идейных соображений…
— Мне их соображения совершенно безразличны, ваши действия интересуют: что дальше?
Из отделения банка вышли две светловолосые девушки. Брюнет повернулся к ним спиной и прикрыл трубку ладонью:
— Есть план…
Плавать и загорать мы с Алкой пошли на то же место, где были вчера. Сначала купались вдвоем, дядька наш морской Роберт на этот раз не присоединился, потом я осталась в воде одна — Трошкина вылезла на берег и снова уткнулась там в свой смартфон. Я ей не препятствовала, думая, что подруга хочет позагорать.
Ошиблась: оказывается, Алка пожертвовала купанием ради срочного поиска информации.
— Смотри, что я нашла! — Едва я приблизилась к берегу, она замахала мне зажатым в руке телефоном.
Я вылезла и посмотрела, но ничего не поняла, поскольку, как уже говорила, мои знания английского фрагментарны. А текст, который открыла Алка, был не про Лондон, который столица Великобритании.
— Перескажи своими словами, — попросила я.
— Это криминальные новости, — объяснила подруга. — Но не наши…
— Оф Грейт Британ, — я все-таки использовала свои скудные знания инглиша.
— Точно. И вот, смотри, четыре дня назад в СМИ прошло сообщение о том, что сотрудниками Интерпола при содействии правоохранительных органов Турецкой Республики проведено задержание россиянина, который обвиняется в организации преступной группы хакеров. Тут сказано, что турки выдают его британцам. Но не сказано, что британцы его приняли! Не было такого сообщения!
— А чего сразу британцам-то? — обиделась я за задержанного россиянина.
— А у наших властей к нему не должно быть претензий, он в родной стране не куролесил, обижал только чужих, причем тех, кого надо, — хихикнула Алка. — Вскрывал базы данных Минобороны Великобритании, публиковал секретные документы Пентагона и НАТО, денежки, предназначенные для закупки оружия, уводил неизвестно куда… Мог это быть наш Капустин, как думаешь?
— Хм… Специалист по информационной безопасности — это звучит не только гордо, но и очень расплывчато.
— Вот именно! — Трошкина, весьма довольная, закрыла вкладку в смартфоне, посмотрела из-под ладошки на солнце в зените и заключила: — Опять мы слишком засиделись на пляже. Бежим домой, пока не обуглились.
Обедали мы с Алкой в кафе, мамуле и бабуле взяли еду навынос. Думали, они заждались, потому что проголодались, но нет: открыв нам дверь, бабуля только глянула на контейнер с ароматным мясом и рисом и сразу пошла в гостиную, поторопив и нас:
— Пошевеливайтесь, сейчас будет презентация. Бася нарисовала схему.
Трошкина испуганно ойкнула. Она не относится к числу почитателей мамулиного писательского таланта и рассматривать ее схемы не рвется.
А вот я их в детстве любила даже больше, чем журнал «Веселые картинки».
Мамуля на стадии создания своих произведений рисует схемы их сюжетов. В полной мере понятны они только им с музой, для остальных это путаница стрелок и линий, соединяющих минималистичные изображения разных монстров и чудиков.
Малышкой я обожала их раскрашивать: мамуля великодушно отдавала нам с Зямой свои черно-белые схемы, когда заканчивала очередной роман. Мы с братом даже дрались за право расцветить их фломастерами! А мамуля иногда снисходила до того, что великодушно подсказывала юным художникам:
— Деточки, зомбика лучше раскрасить зелененьким в коричневый горошек, вампирчика — синеньким, а эти лужицы — красненьким…
В нашей с братом детской по стенам была развешана целая коллекция таких живописных произведений. Трусишка Трошкина из-за них боялась приходить к нам в гости.
— Вот. — Мамуля горделиво выложила на стол лист бумаги с новой схемой, выполненной в незабываемой авторской манере. — Кажется, я отразила все.
— Что именно, Бася? Поясни. — Бабуля подсела к столу и развернула схему к себе.
Мы с Трошкиной встали за ее плечами и вытянули шеи.
— Это человек из-под кровати? — Я указала на угольно-черную фигурку. — А почему у него деревянная нога, как у пирата?
— Это прозрачный намек на его хромоту.
— А это котик, да? — Алка увидела что-то нестрашное и обрадовалась.
— Его я нарисовала просто для красоты, — призналась мамуля.
— Он прекрасен, — согласилась добрячка Трошкина, хотя котик работы мамули больше всего походил на печатную букву «м», накрытую сверху огурцом, к которому с одного конца крепился шарик с ушками, а с другого — крючковатая палочка.
— А это кто? — Бабуля постучала пальцем по треугольнику с ножками и стрекозиными глазами.
— Волоокая дева, которая искала свое полотенце, — первой догадалась я.
Не зря в нежном возрасте часами просиживала над подобными «раскрасками».
— Умница, Дюша, — благосклонно похвалила меня мамуля. — Это именно она.
— А это что за осьминог? — Бабуля поправила очки и ниже склонилась над рисунком.
— Это твой Василий с креслом в одной руке и полотенцем той девушки в другой, — объяснила художница.
— Совсем не похож! — обиделась за нового друга наша родная старушка.
— А это Роберт? — я опознала соседа, изображенного в стиле «палка-палка-огуречек», потому что к одной из его верхних конечностей была старательно пририсована пузатая бутылка.
Вот она, к слову, была вполне узнаваема. Мамуля даже выписала на ней микроскопическими буковками часть названия напитка: Asti.
— А это полицейские! — Следуя той же логике, Трошкина определила профпринадлежность группы палка-палка-огуречиков, вооруженных пистолетами.
Хотя мамуля коварно затруднила понимание, снабдив табельное оружие современных турецких полицейских дулом-раструбом, как у пистолей мушкетеров. С такими аксессуарами они больше походили на группу рекламщиков с мегафонами.
— А это паук, которого ты, мама, прибила. — Мамуля назвала последнего из изображенных ею персонажей и перешла к изложению сюжета. — Итак, смотрим: Черный человек прошел с балкона через гостиную и коридор в спальню девочек, а потом назад. — Она протянула сплошную линию до символически обозначенной кроватки и повела ее в обратном направлении, по пути ловко опутав изящной петелькой схематичного кота Запотыка. — Алибабаевич, волоокая дева и полицейские не продвинулись дальше прихожей, но только потому что мы их не пустили. — Она нарисовала острые стрелочки, направленные в глубь квартиры.
Все внимательно смотрели и слушали. Бабуля размеренно кивала.
— Теперь этот ваш Роберт. — Мамуля провела линию от огуречика с бутылкой через коридор в гостиную, там закрутила ее в клубочек, вывела на террасу и вернула обратно, вильнув еще в санузел. — Он, когда был у нас, разве что в спальни не заглянул.
«Только в одну спальню», — подумала я, но промолчала.
— А паучок, если считать и его, спустился в гостиную через дырочку в решетке вентиляции. — Мамуля восклицательным знаком с жирной точкой изобразила последний путь паучка. — И о чем нам это говорит?
— Всем как медом тут намазано, — недовольно сказала бабуля. — И лезут к нам, и лезут…
— А тут ведь не все! — сказала вдруг Трошкина. Она мужественно преодолела свою нелюбовь к такого рода искусству и неотрывно смотрела на схему. — Был еще один персонаж…
— Капустин! — перебила ее я.
— Капустин, — подтвердила Алка.
— Ну при чем тут Витя? — Бабуля болезненно поморщилась. — Давайте не будем снова огульно обвинять бедного мальчика.
— Но мама, девочки правы! — Мамуля выдернула из-под ладони старшей родственницы бумажный лист, придвинула его к себе и быстро нарисовала огуречка с баулом. — Твой бедный мальчик тоже заходил в квартиру и оставил в ней чемодан.
— А что, если не только чемодан? — Трошкина аж подпрыгнула. — Может, он что-то тайно спрятал у нас? Ценное. Такое, что все хотят! Потому и лезут.
— Аллочка, ну ты-то хоть сочинять не начинай! — застонала бабуля. — Хватит нам одной сказочницы на семью. Зачем Вите что-то прятать именно у нас? Неужто больше негде? И откуда бы всем вокруг знать о тайно спрятанном им, сама подумай?
Я смущенно усмехнулась, признав, что бабуля права — подруга сказала нелепицу.