Летнее солнце за окном обрушилось в улицу.
– День, – сказал Петька тоскливо, подходя к окну. – Знаешь… наша страна… она такая красивая и большая… посмотри, какая она у нас красивая и большая… здесь всем хватит всего просто так… бесплатно… – Он не смотрел на Сашку, но говорил с ним. – А я… я даже не могу… – Он подмигнул Сашке и сказал весело: – Что ты плачешь, дурачок?! Смейся! Косорукая пока спит!
Потом перекинул гитару на плечо и вышел, не оглядываясь, наружу.
Сашка подождал несколько секунд. Посмотрел вокруг пустым взглядом. Наткнулся на ответный взгляд девушки за стойкой – она, глядя так же бессмысленно, подкрашивала губы, уставившись не на Сашку, он только сейчас догадался, – а в витрину.
Криво усмехнулся.
И вышел следом за Петькой.
Разные, но знакомые уже нам люди. Республика Тюркских Народов
Из Самары ехали долго, даже очень. А Васька вообще не любил на автобусах ездить, укачивало его. Пришлось спасаться пивом….
Вот именно поэтому он приехал в этот городишко Сарань пьяный. И задержался у того парня, который вел их к бараку. И в свою очередь услышал, что тот пробурчал: «Ну-ну… Больно нужны вы в США пьяные да обдолбанные…»
Он не преминул рассказать об этом сестре:
– Да что ты веришь всякой швали? Неужели не видишь, что он нам просто завидует?
Васька предпочел ей поверить. Она была умнее.
Однако сейчас, ворочаясь на жестком матрасе, он никак не мог отделаться от мысли, что пацан-то вовсе им не завидовал.
В этой гребаной РТН[13] было очень жарко – Васька никак не мог привыкнуть к постоянно мокрой от пота постели.
Послышался кашель за грубой деревянной переборкой. Это у девчонок.
Кровать Васькиного соседа глухо скрипнула. Мускулистый парень с крашенными в красный цвет волосами неслышно поднялся и начал красться к перегородке.
– Э-э-э, – прошипел Васька, приподнимаясь на локтях. – Ты че мутишь, чудило? Ну-ка, ляг назад – и не надо тут!
Тот съежился и побрел обратно. Насколько тяжелы кулаки у Васьки, он уже знал.
Захотелось курить. Поднимаясь с кровати и натягивая на себя дырявые джинсы, Васька буркнул, обращаясь к крашеному:
– Узнаю, что подсматривал или туда шастал, – ур-рою!
Сигареты остались в автобусе, пришлось идти туда. Парень старался шагать как можно тише, чтобы не всполошить солдат. Именно поэтому его передернуло, когда будто бы из ниоткуда перед ним появился водитель, словно куда-то кравшийся. Выслушав сбивчивую просьбу открыть автобус, он кивнул и пошел к стоянке. Васька пошел за ним.
– А ты кто? – спросил, уже будучи внутри, темный силуэт, пропахший по́том и табаком. – Аааа, вспомнил. Обретидомовец. Тот, который тому красноголовому петушку по щщам дал. За дело дал. Хм….
Вот и первая затяжка… пальцы начало приятно покалывать.
– Слушай, а чего ты, эт самое, ну, уехать-то решил?
Васька усмехнулся и затянулся еще раз:
– Да так…. Отец у меня в Чечне по контракту служил. Наступил на мину – домой прислали цинковый гроб. Мамка пить начала – за полгода сгорела. В детдом я Машку не отпустил, пришлось немного побродяжничать. А тут этот самый «Обрети дом». Оказалось, что какая-то семейка в Канзасе хочет двух детей. 16 лет. Пацана и девчонку. Ну вот и едем….
Водила достал пачку сигарет, выбил щелчком одну. Закурил. Сделал глубокую, как глоток воды, затяжку. Провел рукой по усам и только потом глухо расхохотался.
– Мужик, ты чего? – недоуменно покосился Васька.
– Ой не могу… надо же, в Канзас… господи боже ж ты мой….
– Не понял! – Сигарета кончилась.
– Короче, парень. Можешь мне, конечно, не верить, но я бы на вашем месте драпал.
– Но…
– Хотя куда тебе, придурку, понять….
Кулак сжался сам собой.
– Это с какого хера?
– А вот с такого. Ты что, реально думаешь, будто вы, два великовозрастных дитяти, нужны кому-то в пиндостане? А вот х….
– А на х… тогда вся эта по…бень с «Обрети дом»?
Водила прокашлялся и пронзительно поглядел на Ваську.
– Да продают вас, долбо…бов. Кого на органы, кого богатому буратине – чтоб он таким, как ты, очко рвал. И кулачок-то разожми, а то так двину – назад не вернешься! И лучше послушай меня – на самом деле мы сейчас следуем в Турцию. В клинику какую-то. Там вам якобы проведут медосмотр и оставят маленьких и чуть постарше. Типа они больны чем-то там. Клиника это трансплантологическая – разберут тех, кто остался, на органы.
– Мужик, ты чего, серьезно? – У Васьки отвисла челюсть.
– Нет, бля, шучу! Конечно серьезно! Вот вас, из моего автобуса, – девчонок продадут какому-то турецкому шейху, большой шишке в какой-то там организации, лижущих святой зад тралляляха. Некоторых из пацанов по борделям распределят. Остальных – отправят горбатиться на рудники в качестве дешевой рабсилы.
– Бля….
Можно было бы не верить, но водила говорил так горячо и так убедительно, что неверие исчезло само собой. Даже не так. Почему-то показалось, что он не просто так все это говорит. Что он поможет. Что этот непонятный мужик с прокуренными усами не такой уж и обычный водитель.
– И че делать?
– Пройдись по баракам, только тихо, кипеша не поднимай! Перетри там с пацанвой и девчонками – уговори их свалить. Давай пробежись прям сейчас, я буду ждать тут.
– А на х…й?
Водила тихо хохотнул:
– Парень, ты что, думаешь, что сбежишь пешко-дралом от оравы амеров? Да тебя догонят за полчаса. Не-е-ет уж, если я уж решил на старости лет в героя поиграть, то поиграю со всеми прилегающими…. Дуй-дуй, пока не рассвело.
Васька кивнул и, крадучись, ушел в темноту. Трясущимися руками водила достал еще одну сигарету. Попытался зажечь…. Сломал. Достал еще одну. Опять сломал. Наконец достал третью – выгорело.
– Эх, Ольгерд, Ольгерд… Правильно же ты нас мужиками назвал, ой правильно…. Скур-рвились… А ведь казак – он на то и казак, чтоб мотаться по белу свету да делать добрые дела.
Самое главное – не запороть. Очень трудно было подкараулить нужный автобус и выманить оттуда грузина-водилу. Затем заставить оформить дарственную у опытного нотариуса. После всего этого притвориться сменщиком из автопарка.
Хорошо было одно – все эти слезливые надписи и фотографии «Обрети дом» всего лишь наклеены – их можно легко сорвать. Запасные номера были припасены заранее – лежали под сиденьем. Осталось только сорвать накладные усы, брови, вынуть из ноздрей два резиновых кольца, а из глаз линзы – Евгений Павлович подготовился к своей выходке очень основательно.
Вмонтированный в двери холодильник уже был откручен – осталось только дернуть посильнее. Имелись даже несколько баллончиков с краской – в течение 10 минут можно будет легко перекрасить автобус. Осталось самое главное – не сдрейфить.
…Поутру на поверке не досчитались 20 детей, одного автобуса и одного водителя. Конечно, была организована погоня и перехват – но автобус как в воду канул. Неважно, где он ехал и как он ехал. Главное, что спустя некоторое время он появился уже в Воронеже.
Дети были дома.
Воронежский заповедник. Российская Конфедерация Независимых Народов
Камень – камнетесам, хозяйке – серебро,
Медь – мастеровому, чье ремесло хитро,
Песок – он даже дурню не нужен ни за чем…
Лишь золото червонное властвует над всем!
В принципе никто не заставлял Федосова атаковать этот джип.
Он с тремя парнями из своей группы – Артом, Люфтвафой и Сахаром – просто-напросто наткнулся на «Хаммер» на дороге между кордонами Плотовский и Зверинец во время очередного безалаберного патрулирования. Особой нужды в этих вылазках не было, дел в Чистом хватало, но Федосов резонно полагал, что тренировки никому никогда не мешали, а чтобы никто не заныл о бесполезности, тренировку можно назвать патрулированием.
Машина, очевидно, шла из Воронежа в Рамонь, когда – предсказуемо – с подвеской что-то случилось и символ американской военной мечты засел на обочине прямо напротив отдыхавшей в придорожных кустах четверки, которая порядком обалдела.
– Саааань… – прошептал Арт, глотая недожеванную галету и подтаскивая ближе РПК. – Чего это они?
– Это не за нами, – буркнул Федосов и уже жестом показал: тихо. Все четверо перекатились на живот и выставили стволы – «Печенег», «РПК», два «АК-103» с подствольниками.
Из джипа вывалились один за другим трое американцев – настоящих, не наемников – двое сержантов (негр и явный латинос) и офицер. «Полковник, – определил Федосов, рассмотрев на камуфляже офицера зеленых маскировочных орлов. – Ничего себе…» В люке наверху остался за «браунингом», закрытым выгнутым по бокам бронещитком, солдат (вбок от правой двери торчал на подвижном шкворне еще один пулемет – «М249», тоже со щитком, хоть и небольшим). Водитель тоже остался на своем месте. А с заднего сиденья, точнее сказать, из багажника, выбрались два конфедеративных мента – в серой форме, в кепи со «щипанными курами», с укороченными «калашниковыми» под мышкой и лицами, на которых был написан интеллект уровня орангутана. «Власть сменилась, менты остались прежними, – подумал Федосов. – А у янки полный «тырцанал», бля… вот только этим холуям места рядом с собой не нашли».
Первым делом оба закурили, привычно и нудно матерясь. Латинос полез под капот. Негр двинулся дальше по дороге, поводя стволом; полковник брезгливо наблюдал за ментами. Между тем Сахар тронул Федосова за плечо и показал внутрь джипа – на заднее сиденье. Федосов пригляделся. Там был смутно виден силуэт еще одного человека – он сидел, опустив голову, а присмотревшись еще, Федосов различил, что руки этого человека, лежащие на коленях, стянуты пластиковыми наручниками.
– А он не подохнет? – спросил младший из ментов, похожий не просто на орангутана, но на прыщавого орангутана с задержкой даже орангутаньего развития.