– Вот так… ик, – сказал он горестно. – Никакого уважежения к выпившему… ик… челове… то есть шаму. Который, кстати, ик, только что спас ваши… ик, задницы.
– Интересно, где он пиндосских эпитетов нахватался? – поинтересовался Дегтярь, отряхивая камуфлу от налипшего мусора. – Это у америкосов наипервейшая часть тела для спасения – задница. А у нас – голова, судя по изречениям «не суй свою голову в пекло», «спас ваши дурные головы от» и так далее.
– Ну, это, ик, кому что важнее, – сказал Фыф. – Нам – голова, им – задница… Короче, вы меня споили, вам меня и вести. Иначе я, ик, от этой стены не отойду, хоть убейте.
– А ты и рад, – проворчал я, по пути поднимая с пола СВД. – Но все равно – спасибо.
– Обращайтесь, ик, – сказал Фыф. – И куда мы, ик, теперь?
Ответить я не успел, так как откуда-то с потолка раздался знакомый голос, усиленный динамиками.
– Браво, старый знакомый, браво. Ты и твои друзья с честью выдержали мой маленький экзамен. А теперь не соизволите ли вы принять мое приглашение и стать гостями, а не врагами? Хотя бы временно?
Вот черт… Я не ошибся. Это был голос человека, которого я своими руками забросил в этот мир вместо того, чтобы просто подождать несколько минут и позволить Виктору Савельеву расквитаться с убийцей его семьи[6]. И какая разница, что сейчас он предлагает стать его гостями, а не просто уничтожит нас сразу? Кречетов – великий ученый, и одновременно расчетливый, жестокий убийца, который наверняка спит и видит, как бы мне отомстить. Поэтому все его предложения – лишь отсрочка перед этой местью…
Но выбора у нас не было. Потому что из всех коридоров лаборатории одновременно появились вооруженные люди в камуфляжах, рядом с которыми ковыляли на кривых ногах мутанты-псионики. Много было и тех и других, не менее полусотни. Небольшая армия, с которой нам втроем справиться просто нереально.
– А если мы не примем приглашение, тогда что? – громко спросил я. Признаться, не особо умный вопрос, который задают все герои боевиков в подобных ситуациях – как будто непонятно, что будет, если не примем.
Но Кречетов и тут оказался оригинальным.
– Тогда вас просто выведут отсюда в Зону и даже не отберут оружие. Но ваш друг, которого вместе с его креслом ментально тормознул в вентиляционной трубе мой заместитель, останется без второй головы, которую он считает своим братом. Я обещал, что так будет в случае предательства, а я всегда держу свое слово.
– Вот гад, ик, – сказал Фыф. При этом его здорово качнуло влево, и если б я не подхватил шама, он бы точно рухнул на пол.
– У каждого свои недостатки, – хмыкнул невидимый Кречетов. – Некоторые слово держат, другие хлещут спирт как фенакодусы воду. Ну так как, вам интересно мое предложение?
– Интересно, – отозвался за всех Дегтярь, перебрасывая пулемет за спину. – У нас похожие недостатки. Мы обещали помочь Мутанту, которого ты так подло заставил работать на себя, – и мы сдержим слово.
Кречетов расположился в центре лаборатории, в самом ее сердце. Это было нечто вроде военного командного пункта, со множеством мониторов и приборных панелей. За компьютерами, управляющими системами слежения, сидели камуфлированные военные, время от времени постукивая пальцами по клавишам. Сам Кречетов на этот раз был не в своем обычном белоснежном халате, а тоже в камуфле. На поясе ученого красовалась дорогая заказная кобура, из которой торчала характерная «наждачная» рукоять очень неплохого пистолета «Mark 23» известной немецкой фирмы «Heckler and Koch».
Рядом с ученым важно раскорячился карлик, довольно крупный для своей породы, в отглаженном антрацитовом балахоне, из глубины капюшона которого смотрели по-человечески умные, проницательные глаза. Причем глаз этих было три – два на обычных местах, а третий – посредине лица, на том месте, где полагается быть носу. Впрочем, отсутствие такового карлика не смущало, так как между двух верхних глаз у него имелись две дыхательные дырочки, которые то увеличивались, то уменьшались, словно мутант принюхивался к посетителям.
– Добро пожаловать в скромную обитель ученого! – воскликнул Кречетов, завидев нас, идущих под конвоем. А как еще иначе назвать сопровождение, уставившееся тебе в спину многочисленными стволами. Оружие у нас не отобрали, но толку от него было немного. Дернись – и тебя немедленно превратят в решето.
– Не скажу, что снова рад тебя видеть, Кречетов, – сказал я, обводя взглядом мониторы, на которых отображались различные участки Зоны, которые многие сталкеры называют локациями. – Весь мой прошлый опыт подсказывает, что мы не случайно оказались в твоем логове. Расскажи уж, с какого момента началась твоя многоходовка, целью которой была доставка нас в этот бункер вместе с «Ногтем Мидаса»?
– Снайпер, ты с каждым разом становишься все проницательнее, – усмехнулся Кречетов. – Как видишь, у меня тут перед глазами вся Зона, и как только ты со своим одноглазым другом появился на моих мониторах, я понял, кто мне нужен.
– И не надейся, – покачал я головой. – Честно говоря, достали меня твои хитромудрые комбинации. И в следующий раз я десять раз подумаю, прежде чем помогать тебе.
Лицо Кречетова слегка побледнело, но он быстро с собой справился.
– Зря ты так, – сказал он. – Я вот, например, ничего не забываю. И, несмотря на наши некоторые трения в прошлом, считаю, что я у тебя в долгу. Долг Жизни – он во всех Зонах работает. Такой уж это феномен, с которым даже официальной науке приходится считаться. Поэтому ни тебе, ни твоим друзьям я не причиню вреда – разумеется, если вы не захотите причинить его мне. Более того. Я предлагаю вам сотрудничество в решении одной серьезной проблемы. Потому что если ее не решить, боюсь, и мне, и вам в скором времени придется кормить местных мутировавших червей.
Мы с Дегтярем переглянулись.
– Не понял, о чем речь, – нахмурил брови бывший полковник.
– Я, ик, тоже… – поддержал его Фыф, еле стоящий на ногах.
– Что ж, смотрите, – сказал Кречетов, обводя рукой свой зал с мониторами. – Думаю, ни для кого не секрет, что сейчас в Зоне идет война группировок. Причем война тотальная, на уничтожение – вернее, на перемалывание друг друга в фарш. И, надо отметить, весьма успешная. За прошедшие сутки по моим подсчетам погибло около полутора сотен человек. И это не предел. Думаю, за завтрашний день эта цифра удвоится. Люди валом валят в Зону с Большой земли, прослышав про уникальные артефакты – и умирают тут же пачками, не успев даже как следует запачкать в местной грязи свои новые берцы.
Похоже, старик был прав. Примерно на трети мониторов мелькали вспышки выстрелов на фоне до боли знакомых декораций Зоны. Люди убивали людей и делали это с фанатичным упорством, рискуя собственными жизнями для того, чтобы отнять чужие. По большому счету, конечно, чушь несусветная: пытаться улучшить свою жизнь, рискуя погибнуть. И это в лучшем случае. А в худшем – остаться инвалидом, не способным дойти до сортира по причине отсутствия нижних конечностей либо вытереть себе задницу из-за того, что разрывные пули оторвали загребущие руки. Но я тоже участник этой чуши, иначе б не стоял я тут, с двумя огнестрелами за плечами, а сидел бы у телевизора с бутылкой пива, критикуя далекую войну в Зоне с позиции ветерана диванных войск.
– Убедительно, – кивнул Дегтярь. – И что дальше?
– Дальше – проблема, – сказал Кречетов, щелкнув пультом, вытащенным из кармана. На одной из стен лаборатории немедленно возникла интерактивная карта Зоны, обезображенная обильной сыпью красных точек.
– Это места боестолкновений за последние два дня, – сказал Кречетов, засовывая в карман пульт и доставая из другого лазерную указку. – Как вы видите, наибольшая активность за это время была сосредоточена на трех участках. Первый – это наш, ограниченный пунктами Вильча – Варовичи – Толстый лес. Второй – район РЛС «Чернобыль-2». И третий – собственно окрестности ЧАЭС с эпицентром, находящимся возле Третьего энергоблока. Битва на нашем участке закончилась тем, что «Ноготь Мидаса» теперь у нас – осталось только извлечь из вентиляции Мутанта и забрать у него трофей. Впрочем, пусть пока посидит там – если вентиляцию запечатал Бюргер, артефакт даже сохраннее будет – тем более что Мутант проверил его наличие в контейнере. Да-да, не удивляйтесь, это мне тоже известно. С моей профессией приходится везде иметь свои глаза и уши. Собственно, на чем я остановился? Ах, да. Судя по размаху битв и результатам радиоперехвата, два остальных артефакта находятся в районе РЛС и Третьего энергоблока. Кстати, интересная подробность. Пока нас со Снайпером не было в Зоне, украинские власти постановили оградить мир от губительного воздействия Саркофага и решили построить еще один, накрыть старый новым колпаком. Спилили знаменитую трубу, начали возводить свою скорлупу. Что ж, всё это продолжалось до первого серьезного Выброса, разметавшего и стройку, и строителей. А на следующий день чудом выжившие увидели, что знаменитая труба вновь стоит на старом месте, словно памятник возвышаясь над обломками нового Саркофага. Такие дела, м-да…
Впрочем, я снова отвлекся, – спохватился Кречетов. – На самом деле, по моим сведениям, в Зоне появился не один уникальный артефакт, а три. «Ноготь Мидаса», превращающий металлы в золото, «Черная ртуть», трансформирующий воду в нефть, и «Огненный джинн», способный колоссальные объемы той же воды превращать в природный газ, полностью очищенный и готовый к транспортировке. Остается лишь поместить его в криоцистерну до того, как он начнет испаряться.
– Нехило кто-то приподнимется, – сообщил Фыф. Выпучил глаз, собираясь икнуть в очередной раз – но передумал. Осознал даже спьяну.
– По-моему, Зона решила отформатировать нашу планету, – задумчиво произнес я. – И будет на нашем шарике очень много золота, газа и нефти. Только воды не будет. И людей, соответственно.
– Не знаю, все может быть, – пожал плечами Кречетов. – Возможно, ты и прав, Снайпер. Может, артефакты запускают цепную реакцию. Хотя, может, и действуют в ограниченном объеме, скажем, не более тонны продукции в сутки, а потом теряют заряд, как твоя знаменитая «Бритва». Но для того, чтобы это узнать наверняка, мне нужно их исследовать.