Джон и Пэтси только тогда «обратились в суд», как сказали мне адвокаты, когда заметили, что полицейское управление и окружная прокуратура города Боулдер сочли их основными подозреваемыми в убийстве.
Когда я спросил, как именно было найдено тело, адвокаты рассказали мне, что с ведома и согласия офицера полиции на месте происшествия Джон Рэмси и его близкий друг Флит Уайт обыскали дом, и в итоге сам Джон обнаружил тело своей дочери, связанное и с кляпом во рту, на полу комнаты отдаленного подвального хранилища, которое они называли «винным погребом».
Этот факт заинтриговал меня больше, чем что-либо другое. Давний и обширный опыт работы с похищениями и убийствами детей, полученный в моем подразделении, подсказывал, что если преступление совершил член семьи, то он стремится выдать его за что-либо другое, например, похищение или кражу со взломом, или даже изнасилование. Вы не можете просто сообщить в полицию, что вашего ребенка загадочным образом убили, потому что подозрение, естественно, падет непосредственно на вас, если нет доказательств того, что кто-либо другой совершил это преступление. В результате убийца почти всегда «устраивает» дело таким образом, что тело обнаруживает кто-нибудь еще. В таком случае Джон Рэмси мог легко предложить Флиту Уайту осмотреть винный погреб, но вместо этого он сам провел этот осмотр.
Когда тело обнаружили, вокруг торса девочки было обернуто одеяло, но руки и ноги торчали наружу. Это тоже показалось мне непохожим на убийство от рук родителей. Обычно, когда родитель убивает своего ребенка, он старается позаботиться о том, чтобы прикрыть тело и сделать его вид достойным и защищенным. Иногда мы называем это «смягчением» внешнего вида, в котором найдут тело. Независимо от того, какой ты родитель, трудно убить своего ребенка без чувства вины или раскаяния.
Крови почти не оказалось на всем участке, вошедшем в развернутый план места убийства – начиная со спальни Джонбенет на втором этаже, потом вниз по круговой лестнице на кухню, затем вниз по еще одной лестнице на цокольную площадку, через котельную и в винный погреб. Немного крови оказалось на трусиках в ее промежности, там же обнаружилось еще одно пятно, по словам адвокатов, оно оказалось спермой. Если это сперма и соответствует ДНК Джона Рэмси, тогда все произошло именно так.
Однако я сомневался, что это сперма – Джона или кого-то еще, – и я написал это в своих заметках, которые вел в то время. Джонбенет нанесли большую травму головы тупым предметом, и наш коллективный опыт подсказывал, что преступнику, который склонен к изнасилованию половым членом, не свойственны такая ярость и агрессия. Другой формы жестокого сексуального обращения – с помощью пальца или постороннего предмета – стоило бы ожидать, если бы убийца хотел показать свое презрение или ощутить чувство контроля, именно об этом, как я полагал, свидетельствовала кровь на трусиках. Речь шла о гневе и возмездии, которое было направлено, вероятно, против Джона и просто перенесено на его невинную и беззащитную дочь. Но это не похоже на результат действий человека, одержимого сексом с маленькой девочкой.
Позже мы узнаем про ошибочность отчета о семенной жидкости.
Вечером в день моего прибытия Брайан Морган и Эллис Армистед привели меня в дом Рэмси в городе Боулдер. Район был явно респектабельный, из тех, на которые бы нацелился опытный грабитель. Мне также сказали, что дом недавно поучаствовал в благотворительном туре открытых дверей, а это является самым простым способом для злоумышленников выбрать себе потенциальные цели. Мне не понравилось, что кто-то подобным образом мог узнать планировку места. И не понравилось, что, хотя в доме имелась работающая система сигнализации, Рэмси прекратили ее использовать, потому что Джонбенет и ее девятилетний брат Берк все время случайно ее включали.
Дом построили сами Рэмси, у него необычная планировка, и это наводит на мысль: кем бы ни был убийца, он, вероятно, знаком с интерьером, что давало ему свободу маневра: он мог исследовать окрестности, войти в спальню Джонбенет и в итоге найти винный погреб.
Я поставил несколько экспериментов, чтобы выяснить, что слышно в родительской спальне на третьем этаже из другого места в доме. Услышать можно было немного. С другой стороны, учитывая сложную планировку дома и местонахождение тела, это преступление было выполнено с высокой степенью риска для преступника. Если бы он промедлил, находясь в винном погребе, у него бы не осталось возможности выйти из дома. Он оказался бы в ловушке.
Также на первом этаже находилось около шести входных дверей и балкон рядом с комнатой Джонбенет, не составило бы труда дотянуться до стремянки или залезть на мусорный бак. Итак, насколько можно судить по планировке дома, преступление могло быть совершено как знакомым семьи, так и злоумышленником-грабителем.
На следующий день я встретился с обоими Рэмси в кабинете фирмы «Хэддон, Морган и Форман». Сначала я попросил возможности пообщаться с Джоном Рэмси наедине. Он выглядел грустным и подавленным, что неудивительно. Пятью годами ранее его старшая дочь от первого брака, Элизабет («Бет»), погибла в автомобильной катастрофе в Чикаго вместе со своим другом Мэттом Даррингтоном. Бет было 22 года, и Джон тогда погрузился в длительный траур. Вот почему я заметил в его доме книги о скорби и утрате. И примерно через два года после аварии у Пэтси диагностировали рак яичника третьей стадии, вскоре перешедший в четвертую. Она пережила месяцы строгого и изнурительного лечения в Национальном институте рака в городе Бетесда, штат Мэриленд. В тот период, когда состоялся наш разговор, у нее была ремиссия от этого призрака смерти. (К сожалению, рак в конце концов снова обострился, и она скончалась в 2006 году.)
Джон руководил компанией по распространению компьютеров в Атланте под названием Microsouth. Он был разведенным мужчиной со взрослыми детьми, когда познакомился с Патрицией По, и они поженились. Отец Пэтси, Дональд, бывший член Союза исполнительных директоров Carbide, работал в компании Джона. Их компания слилась с двумя другими, образовав Access Graphics. Джон переехал с Пэтси, сыном Берком, дочерью Джонбенет и тестем Дональдом в Колорадо, чтобы стать исполнительным директором. Компания достигла миллиарда долларов в годовом объеме продаж, и ее купил концерн Lockheed Martin. Джон остался начальником. На тот момент он и Пэтси прожили в браке уже шестнадцать лет.
Джон провел меня через весь рождественский день: дети рано проснулись и поспешили открыть подарки, пока он и Пэтси фотографировали их. Ужин всей семьи начался в 16:00 в доме Флита и Присциллы Уайт, в шести кварталах от дома Рэмси. Еще случились две короткие остановки для обмена подарками с другими друзьями. Потом они вернулись домой, где он отнес спящую Джонбенет наверх в спальню, поиграл с Берком и поставил будильник на 5:30. Супруги собирались забрать двух старших детей Джона и его будущего зятя в аэропорту, а те намеревались присоединиться к ним в семейной поездке в Мичиган. После этого супруги Рэмси планировали отправиться во Флориду с Берком и Джонбенет, совершив круиз на Большой красной лодке Диснея. Джон описал весь ужас и панику, которые вызвало у него обнаружение записки с требованием выкупа, упомянул о прибытии офицера Рика Френча. Затем откликнулись другие сотрудники полиции, а также Уайты и прочие друзья семьи, Джон и Барбара Ферни, которые приехали к ним домой. Затем Джон вспомнил, как нашел тело Джонбенет, сорвал черную клейкую ленту, закрывавшую ее рот, и отнес тело наверх в гостиную.
Эта деталь интересовала меня не меньше, чем то, как Джон нашел тело. Если бы он сам или они вместе с Пэтси убили свою дочь, а затем инсценировали это как другое преступление, то зачем ему разрушать эту картину до того, как ее увидят власти? Он не только сорвал изоленту, он изо всех сил пытался ослабить шнур, связывающий запястья дочери.
Чем больше я узнавал об этом деле и главных подозреваемых, тем меньше мне хотелось придерживаться полицейской теории.
Примерно через два часа нашего разговора Джон Рэмси извинился и вышел в туалет. Я повернулся к Брайану Моргану и сказал: «Я ему верю».
«Боже мой, какое облегчение!» – ответил Морган.
Личная беседа не расскажет вам всего, что вы хотите узнать о человеке, но если бы успели поговорить со столькими подозреваемыми и осужденными, сколько успел я за годы работы – разбираясь столь же глубоко, как приходилось мне, – то вы довольно хорошо бы представляли, когда вам говорят правду, а когда – всю правду целиком. Иногда это можно понять по особенностям речи и колебаний, иногда – по языку тела, а иногда – просто по взгляду в их глаза. На самом деле, когда звучат вопросы о наших родительских навыках, большинство моих сотрудников из ФБР и коллеги-детективы признают, что мы, скорее всего, не лучше других мам и пап в воспитании наших детей, однако мы на целую голову выше их, когда задаем вопросы. Обычно мы можем довольно быстро добраться до правды в разговоре с нашими детьми и их друзьями.
«Посмотри мне в глаза и расскажи», – этой фразы обычно хватает, чтобы заставить подростка вам исповедоваться, а наши дочери-подростки часто жалуются, что их ровесники не имеют против нас шансов на вранье.
Что касается Джона Рэмси, то я не увидел никаких признаков, что он врет или недоговаривает, или что его откровенное горе не вполне искренно. Особенно в свете его реакции на смерть Бет мне казалось невероятным, что он мог принять участие в убийстве Джонбенет путем удушения или травмы тупым предметом, или даже прикрыть такое преступление со стороны его жены, не проговорясь в долгом разговоре со мной.
Кроме того, имейте в виду, что этот человек не привык лгать, как обычный преступник. Если бы он тогда пытался прибегнуть ко лжи о столь чудовищном случае, как убийство его дочери, то, вероятно, допустил бы в своей речи ряд «подсказок», хорошо заметных любому опытному следователю. Этого не случилось.
Я знаю: то, о чем я только что сказал, не является прямым доказательством чего-либо, однако та беседа стала для меня переломным моментом. Когда у хорошего и ответственного следователя есть информированное мнение по делу, он или она постарается найти как можно больше противоположных доказательств и логических связей, насколько это возможно. То есть я исходил из предположения, что родители, вероятно, виноваты, а поэтому искал что-нибудь, способное доказать мне обратное. Теперь, когда я подумал, что они, вероятно, невиновны, то начал искать доказательства, которые помогли бы мне убедиться в том, что я ошибся с выводом.