и мои худшие опасения подтвердились. Я не думал, что власти так сильно все испортили. Я полагал, что они нужны, чтобы защищать и служить. Меня всегда так воспитывали.
Терри согласился на мою просьбу снова встретиться с ним, на этот раз в номере-люкс в отеле «Мемфис Холидей Инн», где я остановился. И теперь я был вооружен информацией относительно настоящего Терри Хоббса, я прямо сказал ему, что теперь чувствую себя лучше подготовленным. Я заметил, что Терри принес с собой запечатанную банку газировки. Я предложил ему сесть, но он предпочел стоять. Я видел это раньше, когда брал интервью у заключенных в пенитенциарных учреждениях. Стремление стоять может быть техникой для утверждения доминирующего положения над другим человеком.
– Вам удалось меня провести, Терри, – начал я. – Когда я разговаривал с вами в прошлый раз, я действительно не знал ничего о вашем происхождении. Но с тех пор у меня появилась возможность провести расследование и обнаружить, что вы действительно меня обманули. Многое из того, что вы мне сказали, неправда. Вы отменный лжец, Терри, но не настолько.
Он не отреагировал, только крепче сжал банку с газировкой.
– У вас жестокое прошлое, – продолжил я. Он посмотрел на меня, как будто я просто упомянул случайную деталь, например, цвет его волос.
Я применил технику, которую часто использовал раньше. Я называю ее «Это твоя жизнь» – рассказываю человеку о ключевых событиях, которые мне удалось узнать.
– Раньше вы подавляли это в себе, но я знаю, что ваш отец выбил из вас все дерьмо, и вы чертовски хотели выбить все дерьмо из Стиви. – Я узнал, что он яростно хлестал Стиви ремнем, заставляя его держать руки в воздухе подальше от тела. Другие члены семьи описали рубцы, оставленные подобными наказаниями. – Вы манипулировали и лгали…
Все, что я упомянул, привело к «серьезному» пожатию плечами и ответу в духе «Ну и что?». Когда я упомянул о ссоре с его зятем, Терри спокойно объяснил, что Джеки – младший душил его, и был единственный способ заставить его ослабить хватку – пригрозить ему пистолетом.
Я отметил, что вскоре после убийства он с Пэм переехали в дом семьи Пэм в городе Блайтвилл, штат Арканзас. Вскоре после этого Терри оставил там Пэм и отправился в город Харди, штат Арканзас, примерно в 290 километрах отсюда. Это означало, что его ни разу не допрашивали и не осматривали полицейские. Я снова услышал: «И что?» Он сказал, что оставаться в Уэст-Мемфисе для него стало чересчур.
Он не дрогнул, когда я рассказал об обвинениях в том, что он приставал к своей дочери Аманде. Обычно, когда вы предъявляете мужчине столь серьезное или возмутительное обвинение, не соответствующее действительности, он срывается. Терри не признал обвинений, но и не стал их отрицать. Единственное, что я заметил: он все жестче сжимал банку в руках, как будто ее можно было в теории использовать как оружие. Он продолжал ходить туда-сюда.
Затем я рассказал о происшествии с его соседкой, 25 лет назад, задолго до тех убийств. Тут он наконец явно заволновался, как будто даже эти слова его шокировали, и я обратил на это внимание.
В 1982 году Терри, его первая жена Анджела и их ребенок жили в городе Хот-Спрингс, штат Арканзас. В то время ему было около 25 лет. Несколько раз его соседка Милдред Френч говорила, что видела, как Терри снаружи смотрел на нее через окно. Однажды она услышала детский плач, было похоже, будто ребенка или Анджелу бьют. Она подошла к соседской двери и позвонила. Терри открыл дверь и спросил презрительно, чего она хочет. Милдред, на тридцать лет старше его, сказала, что если он когда-нибудь еще раз посмеет ударить свою жену или ребенка, то она позвонит в полицию.
Она рассказала, как несколько месяцев спустя, 8 декабря 1982 года, выходила из душа после уборки во дворе, и вдруг Терри схватил ее сзади, а затем положил руки ей на грудь. Она заорала и несколько раз крикнула, чтобы он ушел. Наконец, когда он понял, что окно приоткрыто и ее крики можно услышать снаружи, он выбежал из дома. Милдред испугалась, что он собирался избить, изнасиловать или убить ее. Причем она была уверена, что заперла входную дверь.
В 2009 году Терри Хоббс подал гражданский иск против вокалистки группы Dixie Chicks, Натали Мэйнс, которая стала главной активисткой в пользу невиновности троицы из Уэст-Мемфиса. Терри утверждал, что она опорочила его на концерте, когда предположила, что он мог быть убийцей. В рамках этого иска Милдред Френч подробно описала вторжение Терри в своих показаниях под присягой:
В тот вечер, когда я рассказала своему домовладельцу о нападении, он назначил встречу, на которой я и Хоббс сели лицом к лицу перед домовладельцем. Свекор Терри тоже был там. Я сказала Терри: «Расскажи им, что ты со мной сделал». Терри ответил: «Я ничего не делал». После того как я подробно описала, что именно Хоббс сделал со мной, Терри посмотрел мне прямо в глаза и спокойно сказал: «Этого никогда не было». Он держался уверенно и собранно, когда заявлял мне об этом. Если бы вы не знали наверняка, что Терри лжет, то вы не смогли бы сделать такой вывод по его поведению. Мне стало тошно от страха из-за способности Терри отрицать любые свои ужасающие и извращенные действия и при этом выглядеть спокойным. Я посмотрела на Терри и сказала ему: «Ты лжец и больной». Терри посмотрел на меня в ответ холодным безжизненным взглядом и произнес: «Да, я больной».
Хозяин выселил Хоббсов, а Терри предъявили обвинение в нападении и преступном посягательстве. Дело было прекращено в обмен на его согласие отправиться на консультацию.
Мы продолжали с Терри ходить кругами. Я упоминал о разных инцидентах, а он либо отрицал их, либо не обращал на них внимания. Через некоторое время он заявил: «Мне надоело это дерьмо», – и вышел, все еще держа в руке неоткрытую банку с газировкой. Он не садился все это время.
Не моя работа и не моя роль – заявлять о том, думал ли я, что Терри Хоббс причастен к убийству собственного пасынка, а также Криса Байерса и Майкла Мура. Меня пригласили проанализировать случай с поведенческой точки зрения и высказать свое мнение о том, какой тип личности или личностей совершил преступление. Зная о биографии и алиби Тодда Мура, а также изучив жизнь Марка Байерса и опросив его, я понимал, что их следует исключить из списка подозреваемых, и на самом деле они оказались искренне скорбящими родителями и жертвами. Теперь же, выполнив свой анализ, внимательно изучив и поговорив с Терри Хоббсом, я мог сказать, что если бы я консультировал полицейское управление Уэст-Мемфиса по этому делу с самого начала, я бы выдвинул этого человека на передний план расследования.
Когда я вернулся домой, то получил очень приятное письмо от Фрэн и Питера. Вот что там говорилось, помимо прочего: «Чтобы очеловечить это дело и продвинуть версию о невиновности Дэмиена, вы в одиночку сделали больше, чем кто-либо из известных нам людей».
Я же просто надеялся, что мы приближаемся к свершению правосудия.
Глава 25. Возвращение в Арканзас
Я вернулся в Арканзас позже в том же году. Первого ноября 2007 года я участвовал в пресс-конференции Денниса Риордана и его официального партнера Дональда Хоргана, который руководил юридической школой Уильяма Х. Боуэна при Университете Арканзаса в городе Литл-Рок. Остальными участниками той конференции были: доктор Вернер Шпиц, доктор Рихард Сувирон, который с 1967 года является главным стоматологом-криминалистом Управления судебно-медицинской экспертизы округа Майами-Дейд, штат Флорида, а также экспертом по распознаванию следов укусов, и Томас Федор, криминалист, эксперт в области ДНК, аналитик крови и биологических жидкостей из Серологического исследовательского института Ричмонда в штате Калифорния. Как и я, каждый из них работал над этим делом, применяя навыки в своей области знаний.
Дело теперь называлось Эколс против Норриса и других и рассматривалось в федеральном Восточном округе Арканзаса. Ларри Норрис занимал должность директора Департамента исполнения наказаний (DOC) Арканзаса, такие как он часто выступают ответчиками в подобных уголовных делах. Риордан объяснил, что возглавляемая им федеральная апелляция хабеас корпус отличается от большинства апелляций, подаваемых после того, как все государственные средства правовой защиты исчерпаны, потому что она основана не на процессуальных недостатках на уровне суда первой или государственной апелляционной инстанции, а на подлинной невиновности. Если бы нам удалось перейти этот порог, то другие процедурные блоки для нового судебного разбирательства попросту исчезли бы.
«Фактическая невиновность в юридическом смысле в федеральном суде означает следующее, – заявил Риордан. – Есть ли новые доказательства, не учтенные на момент совершения преступления? Когда вы изучите их вместе со всеми доказательствами по делу, сможет ли федеральный судья сказать с уверенностью, что у любого разумного присяжного возникло бы обоснованное сомнение в виновности подсудимого? С другой стороны, предполагают ли новые доказательства, что ни один разумный присяжный заседатель не признает подсудимого виновным без справедливых сомнений? И третий момент: сможет ли судья поверить в то, что с этими новыми доказательствами подсудимого оправдают, если будут судить его сегодня? Мы собрались здесь сегодня, чтобы обсудить доказательства, подтверждающие, что ни один разумный присяжный заседатель не осудит Дэмиена Эколса, зная, по сути, то, что нам известно на сегодняшний день».
Риордан рассмотрел вопросы с признанием Мискелли и проблемы с такой уликой, как нож. Он задал вопрос: «Как могли три подростка зверски убить троих детей и не оставить ни единой улики?» Затем он передал слово Дональду Хоргану, тот предъявил образцы ДНК, представленные в Bode Technology в штате Вирджиния – это ведущий судебно-медицинский анализатор и лучшая лаборатория по выбору обвинителей.
Хорган объявил, что в Bode передали образцы, взятые у трех потерпевших и трех обвиняемых, и попросили проанализировать любые возможные связи с образцами ДНК генетических материалов, собранных с тел жертв и с места преступления. Совпадений не нашлось.