Миньини не позволил освобождению Патрика повредить своей теории. Он просто подключил к делу Руди, чтобы заменить Патрика. Тот даже играл в баскетбол на той же площадке, где Аманда собиралась встретиться с Патриком. Уравнение все еще работало: Аманда Нокс плюс Раффаэле Соллечито плюс один чернокожий африканец.
Но если посмотреть на это по-другому – то есть правильно, по моему профессиональному суждению, – подобный обмен Руди на Патрика является одним из наиболее убедительных доказательств невиновности Аманды.
Если полиция права и Руди с самого начала входил в кровожадную тройку, почему бы Аманде не назвать его имя с самого начала? Она работала и дружила с Патриком, также он помогал ей обеспечивать себя. Никаких отношений с Руди у Аманды не было, она вообще едва знала, кто он такой. Зачем ей было клеветать на Патрика, чтобы защитить Руди? Вопрос можно поставить и так: правдиво ли ее признание? Раз оно произошло в тот момент, когда Аманда была настолько измученной, что не имела ни сил, ни энергии, ни остроумия соврать, то почему она упомянула Патрика, а не Руди?
Вот ответ: потому что полицейские уже опознали Патрика по переписке с Амандой, она уже думала о Патрике и знала, что полиция интересовалась им. В своем страхе и изнеможении, пытаясь сделать хоть что-нибудь, чтобы отстранить от себя полицию, единственное, что она смогла придумать – это сказать про Патрика вне всякой связи с произошедшим. Она не знала Руди достаточно хорошо, чтобы даже подумать о своей защите с помощью его имени.
Любой другой сценарий не имеет абсолютно никакого смысла, и Джулиано Миньини, судья Клаудиа Маттеини и полицейское управление Перуджи не могли об этом не знать.
Все стало только хуже. Поздно вечером 22 ноября Аманду отвезли к тюремному врачу, с которым она раньше не виделась. Тот сказал ей, что получил результаты анализов, взятых в полицейском участке, и они показывают, что она ВИЧ-инфицирована. Врач уточнил, что в анализах возможна ошибка, и поэтому нужно сдать еще один тест, но Аманда уже пришла в ужас от таких новостей. Она написала в своем дневнике, что боится умереть и остаться в будущем без брака, без детей, и вообще рано умереть.
Полицейские заставили ее составить список всех, с кем она когда-либо занималась сексом, и указать методы контрацепции, если они при этом использовались. Учитывая языковую пропасть и ее собственную относительную неопытность, она даже не знала, что они имеют в виду под занятиями сексом, поэтому она перечислила семь человек, с кем когда-либо имела некоторую степень близости. Эта информация неизбежно просочилась в итальянскую прессу, и авторы статьи заявляли, что у нее было семь любовников за те два месяца, что она провела в Италии.
На следующей неделе ей сказали, что тест отрицательный и она полностью здорова.
Даже учитывая вопиющую некомпетентность итальянских судебных медработников в этом деле, почти невозможно поверить, что это результат простой ошибки. Это был очевидный трюк, чтобы заставить ее выдать личную и интимную информацию о себе, а дальше использовать эти сведения для создания дальнейшего образа Аманды как сексуально манипулирующей прохвостки. Притворство этого медицинского заключения не имело никакого отношения к здоровью Аманды. Просто хладнокровная уловка, направленная против нее.
Итальянским властям потребовались недели, чтобы выдать родным тело Мередит Керчер, а затем еще какое-то время для Арлин и Джона, чтобы вернуть его домой в Англию. Они похоронили ее 14 декабря 2007 года после отпевания в приходской церкви Святого Иоанна Крестителя в Кройдоне. Там присутствовали более 400 скорбящих.
Глава 30. Правовой тупик
Аманду и Раффаэле суд постановил оставить в тюрьме до суда, учитывая «риск их побега», а также очевидность того, что они опасны и могут убить кого-то еще. Было отказано даже в последующей просьбе Эдды, матери Аманды, о том, чтобы поместить девушку под домашний арест в Перудже, а все из-за того, что Аманда не проявила признаков раскаяния в совершенном преступлении. Знакомо звучит? Им было предписано оставаться под стражей, в полной правовой неопределенности, до тех пор, пока скрипучие колеса итальянского правосудия, наконец, не докатятся до той точки, где их смогут судить.
Через 47 дней после убийства полиция вернулась на место преступления, чтобы снова поискать доказательства. Как можно что-то найти через столько времени, для меня загадка. Застежка от бюстгальтера, обнаруженная ими, валялась на полу совсем не в том месте, что на первоначальном видео с места преступления. Помните, как с тем кухонным ножом: разница между уликами и мусором заключается в способе доставки.
Я думаю, что причина этой странно организованной охоты за доказательствами очевидна. Как только удалось доказать, что отпечаток кроссовки Nike принадлежит Руди Геде, у обвинения не осталось ничего, что могло бы связать Раффаэле Соллечито с местом преступления, и они в спешке нуждались в уликах, так же как обвинение троицы из Уэст-Мемфиса нуждалось в ноже, поднятом со дна озера. Как бы то ни было, они нашли металлическую застежку бюстгальтера, предположительно Мередит, и принесли ее в лабораторию для обработки. По их словам, последующий анализ выявил мизерное количество следов ДНК Раффаэле.
Тот же анализ показал наличие там ДНК трех других неопознанных лиц, но теперь у обвинения уже нашлись именно те «научные» доказательства, которые им требовались.
Между Эддой, ее мужем Крисом Мелласом, бывшим мужем Куртом и их дочерью Дианой, то есть членами семьи Аманды, была налажена постоянная связь, они старались, чтобы кто-то из них всегда был рядом с ней в Перудже. Ее бабушка Лиз Хафф, сестра Эдды Кристина Хагге и ее муж Кевин, брат Эдды Мик и его жена Дженет также проводили время в Италии, эмоционально поддерживая Аманду. Дженет, жена Курта, и младшие сводные сестры Аманды Эшли и Делейни делали то же самое. И так поступала не только семья Аманды. Ее близкая подруга Мэдисон Пэкстон много времени проводила в Перудже. Тот факт, что им разрешили свидания всего на несколько часов в неделю, сделал их жизнь еще более мучительной.
Еще шесть или семь других друзей пришли навестить ее в тюрьме, включая Дэвида Джонсруда, Джессику Николс и Эндрю Селибера.
В Сиэтле важным ритуалом во время тюремного заключения Аманды стал еженедельный телефонный звонок. Каждое субботнее утро семья и друзья собирались в доме Эдды и Криса на отведенный им по закону десятиминутный разговор, во время которого они все пытались поднять дух всем вокруг, и заставили Аманду почувствовать, что у нее все еще остается какая-то связь с домом. Обычно там присутствовали несколько людей, а иногда та скромная кухня, где располагался аппарат с громкой связью, набивалась до отказа пришедшими на этот разговор.
Это испытание оказалось не только эмоционально мучительным, но и финансово разорительным. Семьи Нокс и Меллас потратили все свои коллективные сбережения и заложили все, что имели, но поставили перед собой цель вернуть свою девочку домой.
Несколько человек подключились к этому, чтобы помочь, чем могут. В том числе Томас Ли Райт – бывший руководитель таких киностудий, как Paramount и Disney, ставший известным кинопродюсером и писателем. Он и его жена переехали на остров Мерсер в штате Вашингтон, потому что не хотели растить дочь и сына среди «всего этого голливудского безумия». Их дочь Сара была близка с Амандой в Сиэтле и разделяла ее страсть к театру, писательству и легкой атлетике. Когда Том услышал об обвинениях против Аманды в Италии, он очень расстроился, но чувствовал, что это недоразумение, которое «прояснится в течение нескольких дней».
«Через десять дней я понял, что это не прояснится, и они [Аманда и ее семья] оказались втянутыми в огромные проблемы. Я позвонил Эдде и с разбега нырнул в весь этот ужас».
Судья Майкл Хиви, чья дочь Шана была еще одной подругой Аманды из иезуитской школы в Сиэтле, вместе с Томом создали объединение «Друзья Аманды» (FOA). Они наняли адвоката и комментатора СМИ Анну Бремнер в качестве защитника по этому делу. К ним присоединился Джим Ловеринг, бизнесмен на пенсии, ставший архивариусом организации и ответственным за присутствие в интернете. Вместе они создали два сайта. Friendsofamanda.org публиковал самую свежую информацию о деле для своих сторонников и средств массовой информации. Amandadefensefund.org находился в ведении семьи и принимал пожертвования для ее защиты. Объединение FOA мобилизовало широкий спектр ресурсов и получило сотни тысяч обращений со всего мира. Занимаясь еще и другими вопросами, они в итоге собрали сотни тысяч документов и доказательств.
Как в случае с Уэст-Мемфисом и усилиями, которыми руководила Лорри Дэвис, здесь Райт, Хиви и Ловеринг тоже продемонстрировали, в какое героическое обязательство превращается любая юридическая защита. Все это осложнялось судебным процессом и тюремным заключением, а также почти десятью тысячами километров и девятью временными поясами, разделявшими их.
Несмотря на свой медийный опыт, Том сразу принял решение, что он не станет подходить к делу с позиции писателя или режиссера, поскольку не хочет, чтобы какое-либо из его решений омрачалось сюжетными соображениями или перспективой личной выгоды. Он хотел быть только другом семьи и чувствовал, что ему нужна полная объективность, чтобы добиться эффективного результата. Он стал тем, кто привлек к делу моего старого коллегу Стива Мура после того, как Стив отправил электронное письмо друзьям Аманды, добровольно предлагая свои услуги. Том взял на себя обязательство тщательно проверить всех добровольцев, чтобы обрести уверенность в том, что они все обладают компетентностью и у них нет скрытых мотивов или намерений. После обеда со Стивом возле Университета Пеппердайн в Малибу Том показал ему кадры с места преступления, снятые полицией. Стив был ошеломлен очевидной некомпетентностью и таким бесцеремонным отношением к Аманде.
Их влияние распространилось не только очень далеко, но и очень высоко. По пути в аэропорт для участия в съезде Демократической партии 2008 года сенатор от Вашингтона Мария Кэнтуэлл остановилась в доме Хиви в Западном Сиэтле и разговаривала с Эддой более часа, пообещав сделать все, что она сможет. Ее поддержка проявлялась как публично, так и негласно, и не прекращалась, пока Аманду не освободили.