Сенатор Кэнтуэлл обладала очень непростым личным опытом, который позволил ей горячо сочувствовать семьям Меллас и Нокс. В 1977 году, когда ей было 19 лет, ее 20-летнему брату Дэниелу предъявили обвинение в убийстве 26-летней девушки, арендовавшей квартиру у него и у его мамы Марии. Дело продолжалось три года с участием трех прокуроров, двух групп защитников, а также двумя изменениями места проведения двух судебных процессов. В итоге присяжным потребовалось всего двадцать минут, чтобы оправдать Дэниела. Мария Кэнтуэлл хорошо знала, какое опустошение приносит семье несправедливое обвинение.
В конце концов, вместе с Кэнтуэлл, которая до конца оставалась их громогласной публичной защитницей, такие разные люди, как владелец строительного бизнеса Дональд Трамп и госсекретарь Хиллари Клинтон, призвали к справедливости для Аманды.
Все в деле против Аманды Нокс и Раффаэле Соллечито базировалось на предположениях, предвзятых взглядах и сомнительных показаниях. Ближе к концу марта 2008 года, когда оба обвиняемых застряли в итальянских тюрьмах в ожидании апелляции Верховного кассационного суда в Риме по поводу их тюремного досудебного заключения, Руди Геде попросил разрешения обратиться к Джулиано Миньини. Похоже, он только что вспомнил, что злоумышленником, с которым он столкнулся в ночь убийства, на самом деле был Раффаэле. Он также вспомнил, как слышал голос Аманды.
Руди не заслужил доверия своей переменчивой историей, но этого оказалось недостаточно, чтобы вытащить из заточения двух участников дела. Верховный суд Италии поддержал теорию сатанинского ритуала / сексуальной оргии Миньини и даже сослался на отпечаток кроссовки Nike в качестве доказательства, хотя позже Руди признал, что это, скорее всего, его отпечаток. У Раффаэле тоже была пара кроссовок Nike.
Аманда отметила свой 21-й день рождения 9 июля 2008 года в тюрьме Капанне. Ее матери разрешили прийти, но не позволили принести торт.
Глава 31. Суд
К моменту начала досудебных слушаний 19 сентября во Дворце правосудия в Перудже под управлением судьи Паоло Микели трое подсудимых стали одними из самых известных людей в Италии. Имя Аманды, ее слава и позор уже давно распространились по всей Англии, а также подробно освещались и в американских СМИ.
Ключ к пониманию ее притягательности, я думаю, похож на то, что я видел в деле Рэмси, и заключался в презумпции виновности. Прежде всего, зачем итальянским властям арестовывать ее и держать в тюрьме, если она простая и невинная американская студентка? Некоторые газеты стали называть ее «Лицо ангела», «Люциферина», «Бэмби». Такое внимание к ней притягивала экзистенциальная человеческая загадка того, почему столь прекрасная девушка убивает другую девушку, свою подругу, и как она использовала свои сексуальные уловки, чтобы заставить двух мужчин пойти вместе с ней на это.
Чтобы противостоять этому имиджу, семья Нокс-Меллас наняла консультанта по управлению кризисными ситуациями в фирме по связям с общественностью, что привело к их еще большему обнищанию. И, конечно же, они подверглись резкой критике со стороны различных представителей СМИ за попытки управлять новостями, здесь сработала та же дурацкая логика, что если кому-то нужен адвокат для защиты, то он наверняка действительно виновен.
Тем не менее группа обвинения продолжала продвигать версию о том, что две девушки совсем не дружили, а наоборот, не ладили, потому что Аманда не вносила вовремя свою долю в арендную плату и бездельничала, не прибиралась в квартире – хотя ни одно из этих утверждений никто никогда не проверял, и ни одно из них точно нельзя назвать распространенным мотивом для убийства.
Можно было весьма эффективно оспорить эту предполагаемую враждебность между Мередит и Амандой, если бы не еще одна ошибка должностных лиц по этому делу. При осмотре компьютеров, принадлежащих обеим девушкам, полиции удалось уничтожить оба жестких диска, а соответственно, и некоторые ключевые материалы на ноутбуке Аманды. В частности, пропали десятки цифровых фотографий, где Мередит и Аманда вместе тусуются и веселятся, и многочисленные электронные письма между ними, подтверждающие расцвет их дружбы. Сделано ли это преднамеренно или просто по неумелости, я не могу сказать, но в любом случае, это устранило неприятное препятствие на пути теории Миньини о постоянном напряжении между двумя соседками по квартире.
На слушании адвокаты Руди попросили отделить его дело от двух других и предоставить ему сокращенный, ускоренный суд, на который он имел право в Италии. Они сказали, что Руди не хотел, чтобы его запятнали улики против Аманды и Раффаэле. Те из ответчиков, которые идут по этому пути, часто получают смягченные приговоры за то, что избавляют власти от затянувшегося судебного разбирательства.
Когда Аманда наконец получила возможность выступить, она описала террор над собой в полицейском участке и попыталась объяснить, почему она назвала имя Патрика. «Мередит моя подруга, и у меня не было причин убивать ее, – заявила она. – Я невиновна. В ту ночь меня не было дома. Если я раньше сказала наоборот, то лишь потому, что меня заставили это сделать, на меня оказывала давление полиция».
Поскольку итальянские суды заседают всего два дня в неделю и делают перерывы по самым разным причинам, досудебные процедуры длились почти два месяца. Двадцать седьмого октября судья Микели объявил, что Руди Геде признали виновным в убийстве в ходе ускоренного судебного разбирательства и приговорили к тридцати годам тюремного заключения, а также выплате нескольких миллионов евро семье Мередит. Аманду и Раффаэле будут судить за убийство, сексуальное насилие и кражу, помимо прочих обвинений.
Суд над Амандой Нокс и Раффаэле Соллечито начался 16 января 2009 года в учреждении под местным названием Perugia Corte d’Assise. Судья Джанкарло Массеи председательствовал при содействии заместителя судьи Беатрис Кристиани и шести народных заседателей – вот кому предстояло решать судьбу подсудимых. Такова судебная система в Италии.
Освещение дела стало международным, в нем принимали участие журналисты со всего мира. Модные обозреватели критиковали повседневную одежду и внешний вид Аманды. Кажущийся подъем или падение ее веса вызывали живой интерес.
В обвинении к Джулиано Миньини присоединилась Мануэла Комоди. Однажды во время суда они вызвали уже осужденного Руди Геде: однако он воспользовался своим правом хранить молчание, и его отправили обратно в тюрьму.
По иронии судьбы – а может, и нет – Джулиано Миньини приходилось время от времени возвращаться во Флоренцию на суд над собой по обвинению в запугивании свидетелей и незаконном прослушивании телефонов журналистов и полиции по печально известному делу «Флорентийского монстра». Эта серия преступлений с убийством 16 молодых любовников из одного и того же пистолета в окрестностях Флоренции произошла между концом 60-х и серединой 80-х годов и стала национальной психологической драмой в Италии. Хотя на протяжении многих лет удалось установить ряд подозреваемых и добиться их осуждения, многие считают, что дело остается нераскрытым до сих пор. Миньини вновь открыл дело в 2002 году, утверждая, согласно ABC News, что «убийства – это дело рук сатанинской секты, восходящей к Средневековью, ее члены нуждались в женских частях тела для своих черных месс, которые служили в ритуалах кощунственной облаткой».
Все это было бы комично, если бы не было так смертельно серьезно.
Я задавался вопросом, неужели безжалостное преследование Миньини Аманды и Раффаэле стало, по сути, сценарием, позволяющим ему спасти собственную репутацию, отвлечь внимание от обвинений против него самого, связанных с «Флорентийским монстром». Если бы он смог вынести обвинительный приговор по другому делу, приковавшему внимание всего мира, то, возможно, ему удалось бы избавиться от позора, связанного с тем предыдущим делом.
Свидетель за свидетелем появлялись в течение нескольких недель, перед судьями возникали сомнительные факты, инсинуации персонажей и ложные теории. Опять же, возник вопрос о времени первого звонка к карабинерам, но почтовая полиция не смогла определить время их прибытия, так что это сыграло не на пользу обвиняемым.
Несколько свидетелей утверждали, что видели Аманду Нокс и/или Раффаэле Соллечито около дома в моменты происшествия, но эти свидетели производили впечатление запутавшихся и ошибающихся. Одна женщина, по сообщению которой об оглушительном крике обвинители надеялись определить точное время смерти жертвы, оказалась слабослышащей и душевнобольной, вплоть до госпитализации. Другой очевидец, бездомный мужчина, давший раньше показания в пользу обвинения по двум другим тяжким преступлениям, оказался героиновым наркоманом и не смог даже точно назвать дату события.
Паола Гранде, подруга Филомены, пришедшая с ней в дом в тот день, когда обнаружили тело Мередит, свидетельствовала о том, что Аманда действительно выглядела расстроенной и плакала. На следующий день на трибуну поднялась сама Филомена Романелли, подтвердила слезы Аманды и заявила, что американская и британская девушки дружили и прекрасно ладили. И Аманда никогда не бездельничала, за аренду всегда платила сама и вовремя.
Обвинению удалось выдавить несколько жалоб на Аманду от трех соседей по квартире, как утверждали прокуроры. В этот список жалоб вошли следующие претензии: недостаточно занималась работами по дому, не всегда мыла унитаз, часто и монотонно играла на гитаре Лауры одну и ту же песню, делала упражнения йоги в разное время дня и в неподходящих ситуациях, ну и еще ее, как правило, называли «слишком общительной».
Это поступки из разряда неприятностей, за которые вас может поругать внимательная мама, но это не те проблемы, которые способны привести адекватного человека к убийству.
Джулиано Миньини поставил на трибуну нескольких английских подружек Мередит Керчер в Перудже, надеясь, что они раскроют огромный раскол между двумя соседками по квартире. Но по большей части их показания выглядели незначительными. Худшее, что они смогли придумать, – несколько мелких претензий, и, по их мнению, их могла выдвинуть Мередит. Те, кто были с Мередит во время Хеллоуина, действительно помогли делу Аманды, сказав, что не видели никаких признаков присутствия Руди в ту ночь, с Мередит он не флиртовал и не составлял план встречи с ней на следующий вечер.