Само собой, затарились мы и продуктами, и водой. Не особо это, конечно, оказалось приятным делом – в кладовке тот маньяк железномордый тоже нехило потрудился, разделав два тела прямо среди полок с продуктами. Но мы с Фыфом сталкеры ко всему привычные. Поскидывали осклизлые кишки с ящиков, и набрали вдосталь консервов, шоколада, вяленого мяса и галет в бумажных пачках. Плюс две фляги наполнили под завязку из канистры с набитой через трафарет надписью «Питьевая вода». Брезгливый Фыф воду понюхал – и дал добро.
– Вроде ничье дерьмо в нее не попало. Можно хлебать смело.
Я кивнул. Если Фыф сказал, так и есть. Его нюху любая такса позавидует.
И слуху, кстати, тоже.
Покинув кладовку, мы совсем уже собрались выйти наружу, как внезапно шам замер на месте, весь обратившись в слух. Я тоже окаменел – старая привычка. Если напарник насторожился, значит, и сам замри, целее будете оба.
– Шаги… – прошептал Фыф. – Несколько человек…
Не знаю, как он через стены расслышал чью-то поступь по сырой от росы траве, но Фыфу я доверял. А еще я доверял своей интуиции, чуйке по-нашему, по-сталкерски. Поэтому не очень вежливо взял Фыфа за шиворот и швырнул его под стойку бара, куда и сам нырнул следом.
– Какого хрена? – свистящим шепотом взбеленился было Фыф. – Ты что, совсем…
Дошептать он не успел.
Одновременно со всех сторон раздался грохот выстрелов, и дощатые стены бара затряслись от ударов пуль. Свинец прошивал их легко, только щепки летели во все стороны… чего нельзя было сказать о барной стойке, сработанной на совесть. Скорее всего, бармен не сам заказал ее где-то – для такого нищего заведения стойка была слишком богатой, – а утащил из разгромленного или разорившегося бара. Приволок эту деревянную громадину, разобрав на части, а после любовно свинтил-склеил ее до первоначального состояния.
Матёрая была стойка, дубовая, из толстых досок. Наверняка заказанная каким-то барменом, решившим организовать свой бизнес солидно и надолго. Но, видать, не срослось, и штучная конструкция досталась новому хозяину. Получается, тоже на очень короткий срок. И сейчас, лежа под ней, я думал о том, что у каждой вещи, как и у каждого человека, есть свое предназначение. Судьба, то есть. Получается, не для того появилась на свет эта громоздкая стойка, чтоб по ней катались туда-сюда стаканы с дешевым коньяком и тарелки с нехитрой закуской. На самом деле смысл ее создания и существования в этом мире был в том, чтобы однажды она заслонила собою от града пуль двух сталкеров, скорчившихся под нею.
Неведомые враги прочесывали бар очередями обстоятельно, не так как в кино, когда герои лежат себе на полу, поплевывая в потолок, а тупые супостаты чешут очередями в метре над полом. Когда обрабатываешь свинцом строение с тонкими стенками, как раз логичнее прочесывать этот самый метр над полом – не по ногам, так по лежачему точно заденешь.
Конечно, еще логичнее в окна пяток гранат покидать, но то ли у нападающих их не было, то ли боялись посечь осколками своих… То ли тупо патронов дофигища было, но, так или иначе, сейчас они планомерно превращали стены и пол бара в некое подобие дуршлага.
И получалось у них это очень неплохо.
Стойка сотрясалась под градом пуль, но в целом держалась неплохо. Нам на головы сыпались крупные и мелкие щепки, выбитые свинцом из массивной конструкции, но по сравнению с перспективой быть изрешеченными пулями это, конечно, были мелочи.
Наконец, невидимым стрелкам надоело дырявить стены. Стрельба прекратилась так же внезапно, как и началась. Одновременно. Раз – и тишина. Странно. Кто ж командир этого подразделения, настолько четко выдрессировавший своих подчиненных? Пока в таком грохоте разберешь, что тебе орет старший, по-любому еще пару очередей выпустишь – чисто на всякий случай. Или это нас боевые роботы атаковали, наподобие тех, что однажды я видел возле ЧАЭС?
Впрочем, размышлять было некогда. Противник подарил нам паузу – долгую ли, короткую ли, неясно. Но как бы там ни было, грех не воспользоваться драгоценными секундами.
И я воспользовался.
Скинув с плеч рюкзак, я рявкнул Фыфу:
– Сиди здесь, не высовывайся!
И, выскочив из-под стойки, рванул к ближайшей стене, дырявой настолько, что удивительно, как она еще не рухнула.
Впрочем, я помог ей это сделать, с разгону врубившись в нее плечом.
Изуродованные доски даже не затрещали, а лишь жалобно пискнули, ломаясь под моим весом. Плечо заныло от удара, но цель была достигнута – я вывалился из бара неожиданно… и не оттуда, откуда меня могли ждать.
Ну да, как я и предполагал, вокруг здания стояли автоматчики, и больше всего их было возле входа. Надеялись, что мы, испугавшись, ломанемся в двери. В принципе, верный расчет. Скорее всего, так бы я и сделал, надеясь на фантастическое везение, если б не мощная барная стойка, о которой вряд ли знали стрелки.
Которых возле боковых стен здания было несколько меньше…
Прямо перед собой я увидел четыре темные фигуры, синхронно, словно человекоподобные машины, поднимающие оружие. Расслабились, решили, что всё, кранты нам по-любому.
Однако ошиблись.
«КС-23» и вправду оказалась штукой мощной. Вполне верю, что при помощи нее спецназ в легкую выносит навороченные замки стальных дверей и пробивает бетонные стены. И хотя автоматчики были в тяжелых бронежилетах и шлемах с бронещитками, помогло им это мало.
Разумеется, стрелял я не целясь, стараясь метить в светлое пятно между шлемом и верхом броника – в скоротечном бою некогда вглядываться в лица, да и незачем. По-любому при такой ситуации лучше использовать «рассеянное зрение», когда видишь лишь размытые силуэты, но при этом поле зрения расширяется до максимума, не концентрируясь на каком-то отдельном объекте.
Ну, я и израсходовал один патрон, что был в патроннике, плюс три патрона, находящихся в магазине, фиксируя, как от каждого выстрела мои цели просто сносит с места, словно кегли, сбитые метким броском. Впрочем, четвертый автоматчик почему-то остался стоять на месте, лишь его оторванная голова взлетела в воздух, словно мяч, который кто-то шутки ради поставил на плечи безголовому манекену, а потом пнул со всей силы.
Зрелище было впечатляющим, в том числе не только для меня, но и для автоматчиков, столпившихся возле входа. Оно и понятно – только что ты расстрелял убогое здание в пух и прах, и тут из него вываливается какой-то тип с чудовищной пушкой в руках и четырьмя выстрелами превращает твоих товарищей в изуродованные трупы.
В общем, у меня была секунда, не более, на то, чтоб отбросить от себя пустой «КС-23» и перевести свой «Вал» из положения за спиной в боевое…
И уже совершая это простое движение, понимал я, что по-любому шестерых автоматчиков не уложу я одной очередью, что двое-трое из них всяко успеют поднять автоматы на нужную высоту и дать очередь от бедра – большего и не надо с расстояния в двадцать метров, чтоб срезать столь безбашенного стрелка, решившего, что сможет в одиночку расстрелять десяток подготовленных бойцов…
Но тут случилось неожиданное – и для меня, и для группы стрелков.
По их бронежилетам застучали пули. Градом, как может быть только в одном случае – насмерть перепуганный Фыф выскочил из-за стойки, и принялся поливать из своего «Кедра» бойцов в брониках шестого класса защиты. Часто героические поступки так и совершаются – с испугу. Который удалось перебороть. И по факту этой победы над собой совершить невозможное. Например, спасти обреченного друга.
Безумная атака одноглазого мутанта позволила выиграть всего лишь одну секунду. И этой секунды мне было достаточно, чтобы начать стрелять одиночными, зная, что каждая пуля попадет в цель…
Очередь Фыфа не принесла врагам никакого ущерба, лишь отвлекла троих слева, которые, вскинув автоматы, принялись стрелять… не в меня. Паскуды, лучше б в меня стреляли! Я прям увидел мысленно, как выскочившего из-за стойки Фыфа рвут автоматные пули, и как он безуспешно пытается удержать в лапах свой «Кедр», магазин которого стремительно пустеет…
Однако все это не помешало мне отработать по врагу с предельной точностью. Вернее, даже помогло, ибо я прекрасно понимал, что один, всего один мой промах добавляет лишнюю пулю в тело Фыфа, и хорошо, если одну. Думаю, в эти секунды я поставил какой-то немыслимый рекорд по отстрелу врагов из автомата «Вал», но я не промахнулся ни разу. Каждая пуля нашла свою цель – кому в подбородок прилетело, кому в кадык. В общем, каждый автоматчик получил свой свинцовый гостинец со стальным сердечником внутри, так и не успев выстрелить ни разу в мою сторону. Чего я не мог сказать о Фыфе… Черт, что с ним там теперь???
Я рванул было обратно, в бар, который скрипел отчаянно, готовый вот-вот развалиться, но из-за угла вдруг вывернулся еще один стрелок в бронике. Громадный, выше двух метров ростом, и плечи раза в два шире моих. Не иначе, командир подразделения этих гребаных охотников за головами. Твою маму, когда ж вы закончитесь-то уже! Очень надеюсь, что эта громадина – последний выживший из тех, кто так хотел покрошить нас с Фыфом в мелкий винегрет.
Я вскинул автомат, но непроизвольно замешкался на секунду, перехватив взгляд стрелка. Неподвижный, как и его лицо, не выражающее абсолютно никаких эмоций, словно на человеческую физиономию натянули фарфоровую маску, покрашенную в телесный цвет. Но не каменная морда врага заставила меня потерять драгоценную долю секунды, а его глаза, горящие неестественно-лазурным светом, словно внутри черепа нападающего зажгли фонарь с синим светофильтром.
Понятное дело, в разных мирах я неоднократно встречал различных монстров, и неестественно-горящие глаза врага вряд ли были причиной терять драгоценные полсекунды… Просто я уже видел ранее свет именно такого спектра. Именно такой лазурью сверкал кристаллообразный Монумент, сокрытый в глубинах разрушенного Четвертого энергоблока ЧАЭС.
И именно таким светом горели глаза Призрака, душу которого похитила эта аномалия…