От страшного, истошного крика внизу, у подножия холма все путешественники одинаково вздрогнули. Все, кроме Джако. Он прекратил щипать свою кучерявую бородку, приложил обе руки к сердцу и по-доброму улыбнулся.
– Мой ослик кричит. Я его тоже привязал. Сейчас пойду к нему.
Король Роб с силой плюнул на очередной коричневый окурок, Марисоль воспользовалась моментом и незаметно вытерла покрасневшие глаза.
Капитан Глеб подождал, пока Джако отойдёт от машины, и повернулся к Валерке.
– Признайся, это ты своим рычаньем всех негров на острове распугал?
Хлопая себя по коленям, Валерка хрипло расхохотался.
– Ага, поорал я тут немного! А что, слышно было?! Правда?
– …В первые-то дни кричать было бесполезно, сильный прибой три дня подряд под самым боком грохотал, просто трата сил получалась бы, а не сигнализация. А вот на днях я уж оторвался по полной! Фил сам сюда примчался, наверно ему Немой про мою истерику настучал. Опять пистолетом пугал, а мне уже пофиг всё было, я орал тут днём и ночью, как только глотка позволяла.
– Чего же они тебя не заклеили? Или кляп не воткнули?
– А чего, сам не видишь, что ли! Нос у меня разбит! Дышать через него не могу, вот чего! Я сам себе сопатку раскровенил, когда хряснулся с «Зенита» в лодку. Потом машину ещё свою в крови испачкал…
– Плохо только, что когда ветер стих, москиты жрать меня стали. Особенно по ночам. Жуть! Как только ветерок подует с океана, так я отдыхаю, дремлю, а как затишок – всё, как будто за клюквой на болото пришёл, от мошки́ просто отбоя нет! Под штаны и рубашку особенно не лезли, а вот в лицо целыми эскадрильями пикировали. Я некрасивый тут совсем стал, правда, маленькая?!
Валерка не то приобнял, не то ласково засунул подмышку свою юную спасительницу. Марисоль укоризненно протянула.
– Неправда-а…
Резко и громко зазвонил королевский телефон. От неожиданности Роб неуклюже завалился на сиденье, пытаясь нашарить в машине трубку мобильника.
– Да, слушаю. Понял.
Но поднялся на ноги и выпрямился король уже чётко. Его рапорт был краток.
– «Тикондерога нуово» выходит в море!
И опять под колёса летела знакомая дорога, и опять Марисоль, но на этот раз уже гораздо бережнее, вела машину.
Влюблённые были единодушны – нужно мчаться в полицию, ещё раз всё подробно объяснять там про Фила. Самое главное – заставить власти задержать «Тикондерогу», не дать сволочам уйти.
– Раз Фил сматывается на яхте, значит груз у него с собой. Если бы он был пустой, то заказал бы за пару сотен чартерный вертолёт до Сан-Мартина. Оттуда ушёл бы незаметно на любой яхте или на катере.
– А если опять не поверят?
Это Глеб, обернувшись назад, к Валерке и королю, прочно держался за ручку над автомобильной дверью.
– Мы им всё же расскажем! Ведь мы же всё это вместе в башне видели! Ещё есть надпись, фотографии…!
Марисоль чуть не плакала от обиды.
– Ну и что? Они будут говорить, что мы все заодно, что таким сомнительным способом выгораживаем нашего общего друга. Складную историю с похищением мы просто выдумали, а надпись на крыле «Зенита» могла быть сделана кем-то и раньше, а не обязательно в день гибели Кати.
– Не, Глеб! С этим-то как раз всё в порядке. Мы с Катюхой до этих событий наших пацанов с «Чёрной жемчужины» возили на Голубиный пляж. Ветер был в тот день дай боже́, шли на корпусах, с таким страшенным креном, хоть и поддатые все! Там бы краску с бортов волной посдирало, а не только чью-то кровушку… Мужики подтвердят.
– И всё-таки, приятель, я не советовал бы тебе пока показываться на глаза полицейским. Твои руки ещё не остыли от браслетов.
Стряхивая пепел с сигаретки в открытое окно, король Роб не смотрел на Валерку.
Комиссар был менее любезен, чем накануне.
Он ценил планы, хорошие планы, причём собственноручно составленные, где всё было просто, понятно, выполнимо и успех гарантирован. Вмешательство посторонних в свои служебные дела он не приветствовал. Тем более, в таком щекотливом деле.
– Вы про́сите, чтобы я своей властью и любыми способами воспрепятствовал выходу из гавани Инглиш-Бэй яхты «Тикондерога Нуово»? Я вас правильно понял, не так ли?
– Поняли правильно, но почему не действуете!?
Сощурившись, комиссар внимательно посмотрел на Глеба Никитина.
– На каком основании? Почему, да, я вас спрашиваю, почему я должен поднимать по тревоге полицейские катера? В связи с какой такой важной причиной я должен нервировать жителей и гостей нашего замечательного острова!?
– Мы же всё вам объяснили. Причины веские…
– Пра-ашу прощения! – Старший офицерский чин протестующе протянул ладонь навстречу королю Робу.
– Вы обвиняете господина Филатенко? Хорошо! Я отвечу вам. Он уважаемый член нашего общества, хоть и иностранец. Он зарекомендовал себя как человек, всемерно преданный экономическим интересам государства Антигуа! Он примерный семьянин, наконец!
– Для того чтобы я смог…, чтобы я захотел принять решение о задержании его личной яхты, мне нужно иметь письменный приказ моего начальства. Но не это главное! Завтра на острове открывается конгресс ювелиров со всего архипелага, будет присутствовать генерал-губернатор, прилетят важные гости с континента. Насколько я осведомлён, на церемонии открытия должен выступить с небольшой речью и господин Филатенко. Как он это сможет сделать, если я его арестую, а?!
Комиссар саркастически оглядел незваных посетителей.
– …Конечно, я доложу начальству о вашем визите, об информации, которую в распоряжении полиции любезно предоставил многоуважаемый король Гаронды. Конечно…. Завтра, да, скорее всего, завтра, я сообщу вам о принятом по этому поводу решении. Всего доброго, господа! Леди…, был счастлив, всего доброго.
Крохотный жёлтый мотороллер и королевская машина стояли рядом.
Глеб и старенький монарх уже заняли свои автомобильные места, а Марисоль всё ещё продолжала в расстройстве колотить маленькими кулачками по сиденью своего скутера, не обращая внимания на соседство чёрных стражей с блестящими автоматами и длинными ножиками, охраняющих покой полицейского участка.
– Как же до них добраться?! Они же хотели тебя убить! А Катю вообще убили…
– Давайте, возьмём катер моего отца! Он быстроходный!
Мулаточка воодушевилась.
– Мы их быстро догоним!
Не поднимаясь с заднего сиденья машины, Валерка прошипел.
– У твоего бати катерок маленький, не для океана! И мы все на нём не уместимся…
– Эх, пока вы тут рассуждаете, они же уйдут! Если не хотите, тогда я сама…!
Отмахнувшись от всех, Марисоль решительно прыгнула на мотороллер.
Пытаясь удержать её от необдуманных действий, Валерка совершенно некстати высунул в открытое окно машины свою лохматую голову.
Полицейский у ворот, здоровый чёрный детина, на равнодушной роже которого непрерывно бегали хитрющие глазки, почти вплотную уставился на него. Валерка тактически вежливо отвернулся, но было уже поздно. Парень с автоматом замахал руками, визгливо закричал, его перебила тревожная сирена. Из ворот комиссариата неуклюжее вывернулся громадный пыльный грузовик с мигалками и ещё одной сиреной на крыше.
Погоня захлебнулась в самом начале. Крутанув ручку газа, Марисоль отчаянно сунулась на своём несерьёзном транспортном средстве под широкое переднее колесо армейского грузовика. Тот жалобно заскрипел тормозами, ткнулся тупой автомобильной мордой в стену и заглох.
– Гони, король!
Шикарно двигая скоростями и ручником, Роб со свистом развернулся на асфальтовом пятачке у ворот.
– Дуй, старикан, в гавань!
Всем телом Валерка навалился на передние сиденья, хрипло и жарко дыша Глебу в затылок.
– Как там девочка?!
– Нормально, Роб! Она сейчас тебя обгонит! Нам нужно к железному пирсу, там катер её отца. Представляешь, что эта дурёха может сейчас натворить?!
Валерка задыхался, часто вытирал рукавом испарину со лба. Видно было, что он сильно ослаб.
Взглянув в зеркало, Роб протянул ему маленькую фляжку.
– Ром. Глотни для поднятия духа.
– Сейчас бы водочки, родное помогает лучше…
– Готовь стаканы́! Я тебе подарок из дома привёз, думал в спокойной обстановке…
Широким жестом Глеб вытащил из сумки бутылку «Столичной».
Король Роб облизнулся.
– Эх, мать сыра земля! Наливай!
– Ну вот, и невкусные бутерброды теперь пригодились!
Размахивая стаканом, Валерка заревел могучим басом.
– «…И Родина щедро поила меня берёзовым соком, берёзовым соком!»
– Королю плеснёшь?
– Нет, на это я пойтить никак не могу…
Валерка крупным глотком запил ещё раз бутерброд и потянулся к Робу.
– Старик, дай твой телефон.
– Держи, растеряха!
– Ой! Мой телефончик! А откуда он у тебя, Глеб?
– Вещи надо убирать, не придётся их искать. Первая заповедь советского детского сада. Учись, студент!
– И номер не нужно вспоминать! Фешенебельно!
Валерка увлёкся телефоном.
На прямых участках дороги король давил на газ не так дерзко, как Марисоль, но резал углы перекрёстков гораздо беспощадней, используя весь свой значительный жизненный опыт.
Капитан Глеб обернулся. С блаженной улыбкой Валерка развалился на заднем сиденье и разговаривал по телефону, дирижируя себе недоеденным бутербродом. Он кивнул Глебу, призывая того немного потерпеть.
– Сейчас! Всё пучком будет! Смотри на те большие причалы! Вон, справа!
Огромный и неподвижный, как египетская пирамида, чёрно-белый парусник застыл в жарком мареве гавани. Расплавленная голубая вода тесно охватила прямые борта, не давая ему ни на миллиметр пошевелиться или качнуть рангоутом.
В средней части «Чёрной жемчужины», в районе самой высокой мачты наблюдалось какое-то неопределённое движение. Глеб Никитин ещё раз воспользовался удобной оптикой королевского бинокля.
На паруснике спускали на воду роскошный разъездной катер.
– Ну, как, Борька, готовы?!
Заложив ногу на ногу и, не спеша, дожёвывая закусочную еду, чумазый Валерка разговаривал с далёким Борькой по телефону.