Поднявшись на крыльцо второго этажа, Олег храбро двинулся по центральному проходу и оказался в обширном зале, ярко освещенном факелами и целым рядом светилен. По залу бродили богато одетые венды, степенно беседуя или цедя вино из серебряных чар. И кто из них Рюрик? Олег подошел к двум молодым парням в тяжелых меховых плащах и спросил:
– Где я могу увидеть Рорика сына Регинхери?
Парни переглянулись, и левый сказал правому:
– С каких это пор в лучший дом города допускаются челядины?
Олег не выдержал и ответил:
– Тебе морду давно не били? Хочешь, чтобы я тебе освежил ощущения?
– Ах ты… – вспыхнул молодой.
– Спокойно, Хилвуд, – раздался голос, в котором пробивались властные нотки. – Ты кто таков?
Олег обернулся и увидел молодого еще человека, лет тридцати, с крупными чертами лица, твердого, словно рубленого, с широковатым носом. Лоб незнакомца облегал серебряный венец, украшенный горошинками бирюзы.
– Я имею честь видеть Рорика, сына Регинхери? – сказал Сухов церемонно.
Рорик слегка поклонился.
– Меня зовут Олег, сын Романа. Мне было поручено передать тебе грамоту от Улеба конунга.
Сунув руку в загашник, Олег достал потертую, моченую и гнутую бересту. Рюрик с подозрением принял ее и сказал:
– Что-то с трудом верится, что мой тесть послал человека, мне неизвестного!
– А знаком ли тебе Асмуд хевдинг?
– Конечно!
– Он и был послан к тебе, рейкс. Он и Крут, сын Военега. Мы с товарищем, – Олег показал на Пончика, – лишь сопровождали их.
– И где Асмуд? – тяжело спросил Рорик.
– Убили его… Да ты прочти бересту! Свеи напали на Гарды! Альдейгу сожгли! И Улеб конунг велел идти к тебе, чтоб призвать на княжение!
Что-то дрогнуло в лице Рорика, но недоверие еще удерживало рейкса.
– Щас мы разберемся, кто он таков!
Цепкие пальцы Хилвуда впились в руку Олега. Сухов мигом сделал подсечку, и Хилвуд полетел на пол, обрушившись на доски, как вязанка дров. Его дружок выхватил меч.
– Прекратите! – прозвенел высокий женский голос.
Толпу растолкала красивая девушка в пышном одеянии из парчи и византийских паволок. Олег узнал Ефанду. Молодая жена Рорика, дочь Улеба конунга, тоже признала Олега.
– Я знаю его! – заявила она, указывая на Олега. – Видела его в Альдейге. Покажи бересту!
Рорик протянул грамоту жене. Он был несколько растерян.
– Отец писал… – пробормотала Ефанда, проглядывая текст. – И что ты стоишь?! – возмутилась она, вскинув глаза на мужа. – Тебя в конунги зовут, а он стоит!
Рорик расхохотался, и все присутствующие подхватили его смех, разряжая атмосферу подозрительности и враждебности.
– Слушать меня! – загремел Рорик. – Гонцов готовить! Немедля! Слать в Ретру, в Йомсбург, в Подгард, в Ральсвик. По всем градам и крепостям весть разнести – Рорик собирает охочих до подвигов, умелых в битве и верных ему. Война свеям! Идем на Гарды!
Терем взорвался восторженным ревом. Война? Любо! А Олег почувствовал тяжелейшую усталость. Она гнула его, лишая малого остатка сил. Но долг он выполнил!
– Олег! – крикнула Ефанда. – Пошли, расскажешь мне, как там и что. И товарища своего бери. Ох, да вы, наверное, голодные? Сейчас я вас накормлю!
– Премного благодарны, – чопорно сказал Олег и добавил, переходя на обычный язык: – Господи, неужто все?! Дошел-таки!
Глава 18
Ефанда очень радовалась землякам. Олег устал рассказывать ей о житье-бытье Улеба конунга, сообщать устаревшие сведения и делиться свежими впечатлениями. Даже в горле пересохло. Но потом к ним присоединились первая и вторая жены Рюрика, Сфандра и Алафрида, и притащили с собой здоровенное блюдо-солило, приятно отягощенное жарким из гуся. Олег с Пончиком подкрепились, и посиделки закончились за полночь. Постелили гонцам в горнице с видом на храм Свентовита и дали выспаться, а утром Рюрик прислал своего оружейника, Карна сына Олимара, огромного, страшной силы человека, с бледными твердыми глазами навыкат и щетинистыми серыми усиками, и тот повел Олега в арсенал.
Арсенал помещался в большом подвале под теремом. Сюда сваливали трофейное оружие, достававшееся при дележе добычи Рюрику, и Олег оценил жест рейкса, заглаживавшего вчерашний нелюбезный прием. Клинки, пылившиеся на дощатых столах и полках арсенала, были дорогими, сделанными лучшими мастерами Европы и Азии. Чего тут только не было! Мечи франкские, ромейские, арабские, индийские, персидские, китайские. Ножи, кинжалы, сабли, скрамасаксы, акинаки… Даже волнистый малайский крис попал в арсенал невесть из чьих рук. А какие ножны! Из тисненой кожи, с золотыми пластинками, усыпанные каменьями…
– Да-а… – протянул Олег. – Выбор что надо!
Карн хмыкнул только и пригладил усы.
– Рейкс велел дать все, что попросишь, – хрипло вымолвил оружейник. – Проси!
Сухов замер, расширяя глаза. Среди клинков, отделанных золотом, скромно лежала катана – самая настоящая. Новенькая совсем, на деревянных ножнах, покрытых черным лаком, ни единой царапины.
Олег нежно подхватил меч, обжал ладонью длинную рукоять и потянул. Лезвие, отполированное до зеркального блеска, холодно сверкнуло, отражая свет факелов.
– Вот этот! – твердо сказал Олег, сын Романа.
Оружейник удивился и махнул рукой.
– Ну, это не в счет, – сказал он. – Возьми еще!
Олег порылся и выудил кривой хазарский меч, напомнивший ему тот, булановский.
– Добрый клинок! – одобрил Карн. – Кривоват только… Но ты по руке гляди, как тебе сподручнее.
Примерив длинную кольчугу, тяжелую, склепанную из сотен скрипучих колечек, переливавшихся синим, Олег выбрал шлем по размеру, добротный викингский шлем с гребнем, с наносником и выкружками для глаз.
– Ну, все вроде! – довольно сказал он. – Хоть щас в бой!
– Не торопись, – ухмыльнулся Карн, – и доживешь до моих лет.
Выбравшись на свет, оружейник ткнул факел в бочку с песком и сказал:
– Погуляй пока, ранее вечера не отчалим.
– Поплывем на ночь глядя? – подивился Олег.
– Поплывем! – кивнул Карн. – К утру как раз у Арконы встанем…
– У Арконы? Я думал, мы в Альдейгу двинем…
– Ишь, шустрый какой! – усмехнулся оружейник. – Война – это дело серьезное, подхода требует. Надо, чтобы все было, как полагается, и чтоб конь Свентовитов победу предрек нам! А иначе что? Баловство иначе…
Про коня бога Свентовита Олег уточнять не стал.
– Ладно, – вздохнул он. – Пойду тогда, поброжу по городу. Никогда ж тут не был…
– Поброди, поброди…
Олег отнес доспехи и меч хазарский в горницу, оставив при себе лишь катану. Перевязи не было, пришлось сунуть ножны за пояс – собственно, так самураи меч и носили. В горнице Сухов застал Пончика – лекарь деловито набивал снадобьями медицинскую свою суму, укладывая мешочки, горшочки, туески.
– Каждому свое? – ухмыльнулся Олег.
– Угу… – откликнулся Пончик.
– Пошли погуляем?
Пончик подумал и кивнул:
– Можно!
Они вышли в средний коридор дворца, по коему металась челядь, и спустились по лестнице на площадь, приветствуя стражей, как давних друзей. Стражи одинаково качнули шлемами.
Олег чувствовал какое-то радостное волнение, радостное ожидание близких перемен, радостное облегчение: задание выполнено! Может, поэтому, расслабившийся и погрузившийся в мечты, он и не обратил внимания на хлипкого мужичонку в дырявой рубахе, подпиравшего стенку. Олег с Пончиком обошли храм Свентовита по кругу, и мужичонка покружил следом, как хвостик. Свернул Олег на радиальную улицу, одну из десятка, что лучами расходились от площади, и мужичонка потопал туда же…
– А сколько тебе исполнится в восемьсот восемьдесят втором? – спросил неожиданно Пончик.
Олег подозрительно посмотрел на него.
– Зачем тебе?
– Просто! – пожал плечами Пончик.
– Колись давай!
– Ну, господи, ты же сам мне рассказывал. Ну, по истории… Помнишь, как в летописи? Олег Вещий-де собрал рать, прихватив сына Рюрика Ингоря, и двинулся на юг. По очереди завоевывал города, а последним занял Киев, прибив Аскольда с Диром, и заявил, что этот самый Киев – матерь городов русских!
– Брехня! – отмахнулся Олег. – Ты ж смотрел по телику, как на выборах политтехнологии отрабатывают? Ну вот… Заказ сделали монаху Нестору. Политический. Сунули деньгу, тот и рад стараться – пошел князя пиарить… Помнишь, с чего «Повесть временных лет» начинается?
– «Откуда есть пошла Русская земля?» – припомнил Пончик.
– Во-во! А дальше этот монах все с ног на голову переворачивает и говорит, что так и было! Русы уже третью сотню лет сплавляются по Непру, хватают славян и продают за наличные, то в Хазаране, то в Миклагарде. И тут появляется Нестор и заявляет, будто славяне и есть русы! И расселяет тех славян до самой Невы. Много ты славян видал в Альдейге?
– Ну-у… – затянул Пончик, соображая. – Человек десять… Ошкуя, Радима, Гудима, Мину…
– То есть трэлей!
– Ну да…
– Ну вот! Да никто о славянах до пятого века вообще слыхом не слыхивал, а потом они явились, не запылились. Наверное, вместе с гуннами прискакали, откуда-нибудь с Урала. Устроились на Дунае, а потом все Балканы заполонили.
– Ну могла же часть и на восток двинуться… – заспорил Пончев.
– По степи? Пончик, степь никогда не была без хозяина! А чтобы в те времена с Дуная до Днепра добраться, надо было пересечь земли Аварского каганата. Просто это, как ты думаешь?
– Нереально… – грустно покачал головой Шурик. – Тогда для чего Нестор так старался?
– А у здешних монархов бзик на преемственности! Они все выводят своих вождей то от Августа, то еще от кого. Видать, Святослав, Владимир, Ярополк и так далее не по праву троны занимали, вот и сыскали себе русских предков.
Олег прошел улицей до перекрестка и свернул на радиальную улицу – сплошные заборы, что слева, что справа.
– И чего в том Киеве делать? – продолжил он. – Что там есть такого, за что стоило бы держаться? Ничего ж там нет, кроме чернозема!