– Третья открытка имеет надпись: «третий ход – Блуд». Идентично нарисованный Синяя Борода, кстати, можно попробовать узнать, кто рисовал, – предложил Юлий.
– Бесполезно, – усмехнулась Зоя Саввична, – это сто процентов ИИ, тут и к бабке не ходи.
– Ну хотя бы, где печатали, – смутился из-за своей промашки молодой человек. – Мне кажется, что открытки хоть и в хорошем, я бы даже сказал, идеальном состоянии, но все же немного пожелтевшие. Может, они все старые?
– И тоже стихотворение, – перебил их Эрик и зачитал:
– «Пока искал охотник
Дорогу к Бороде,
Погиб чревоугодник,
Покаявшись во сне».
– Слово со второй открытки, Чревоугодие, – заметила Зоя Саввична.
– Ну тут уже пусть не прямая угроза, но все же, – сказал Эрик. – Понятно, что хозяин может предположить, что его ассоциируют с Синей Бородой.
– Ну и давайте уже без танцев с бубнами, – вставила Зоя Саввична, – он похож, чего уж там. Я вот одного не понимаю – мужик симпатичный, для пятидесяти лет выглядит замечательно, зачем ему эта ужасная борода?
– Ну она в живую-то хоть черная, а на картине, что висит в холле, она вообще нарисована синей. Может, это фетиш такой?
Вопрос прозвучал риторически, и отвечать на него никто не спешил.
– Эту открытку хозяин дома в этот раз получил по почте, в конверте, и все это хозяйство отнес в полицию. На конверте, понятно, множество отпечатков, оно, как и положено, проходило все инстанции нашей почты, а вот внутри – ни на открытке, ни внутри конверта – нет абсолютно ничего, все стерильно, – Юлий хмыкнул. – Это, конечно, если мы верим местным специалистам.
– Нам ничего другого не остается, – развел руками Эрик. – Ну и четвертая открытка, которую наш хозяин получил сегодня, через Римму. Такую преданную и, заметим, единственную, кто был в курсе. Вот скажи мне, охотник знает об этом или это совпадение? Ведь если бы эту же открытку подложили любому другому члену семьи, то он мог попросту ее выкинуть, посчитав каким-то розыгрышем или рекламой.
– Поискать бы прослушку в этом доме, – мечтательно протянул Юлий. – Предположительно открытку ей подкинули на рынке или в магазине, но, помявшись, хозяин не стал исключать, что ее могли положить в сумку Римме и дома.
– На четвертой открытке тот же Синяя Борода, «четвертый ход – Гордыня», и вновь стих:
«Счастливую блудницу
Охотник повстречал.
Не пожалел девицу,
И к цели зашагал».
– Получается, сначала слово, через неделю стихотворение с ним и новое слово, и все те же цифры на обороте… Хотя нет, не так, – сам себя оборвал Эрик, рассматривая открытку. – Количество цифр одинаковое, их всегда шестнадцать, а вот сами цифры разные, на вскидку не вижу в них никакой системы. И вот здесь исправление странное, черной ручкой, в строке стихотворения – не пожалел девицу. Изначально была видимо буква «о», но потом ее очень аккуратно исправили на «е». Отсюда меняется смысл. Получается охотник поменял планы. Сначала хотел пожалеть ее, а потом почему-то передумал.
– Может быть, была допущена ошибка при печати, и он исправил, – предположила Зоя Саввична. – Одно странно, цифры написаны синей шариковой ручкой, но исправлять синей он не стал, такое впечатление, что он попытался сделать так, чтоб его правка была не заметна. Шрифт стихотворения черный и он исправляет букву черной ручкой и очень аккуратно. Вот я бы не заметила, если бы ты, Эрик, не сказал.
– Ну что, будущий консультант, прояви свой талант, – сказал Юлий, словно вспомнив, что надо обязательно уколоть поставленное над ним начальство, а он очень давно этого не делал.
– Мало информации, – серьезно ответил Эрик, рассматривая лежащие перед ним открытки, – пока ничего не получается.
– Тогда я попробую, – предложил Юлий. – Открытки, стихи, старая сказка Шарля Перро, охотник, который идет за Синей Бородой… все это очень по-женски. Шерше ля фам, как говорится. Дело почти раскрыто.
– Ну ты даешь, у нас этого «ля фам» полный дом, – засмеялась Зоя Саввична. – И это только здесь, а сколько еще поклонниц у данного персонажа.
– Это все завтра, – сказал Эрик, продолжая рассматривать открытки. – Давайте уже по комнатам и спать.
– Я одно скажу: чтоб вам трудно спалось. Когда вбиваешь слова с открыток – зависть, чревоугодие, блуд, гордыня – сеть выдает семь смертных грехов. Это вам так, на подумать.
– А наш охотник по пути к Синей Бороде с ними расправляется, – задумчиво произнес Эрик. Он на самом деле уже давно это понял и без сети. – Сейчас главный вопрос, эти убийства вымысел или правда и какой по счету грех он приготовил для хозяина.
– Что? – не понял Юлий.
– Все эти убийства. Если верить открыткам, то охотник уже убил троих грешников, и теперь он убьет человека, подверженного Гордыне, если моя логика верна, а она всегда верна.
– Завтра пойду по связям Вась Васича и посмотрю сводки, может, найду какую закономерность, но пока мне в это не верится, городок-то маленький, и столько трупов в течение месяца вызвали бы резонанс, – согласился Юлий. – А сейчас меня не кантовать, глаза слипаются.
– Юлик, вы что, спешите скорее, чем я? – по-матерински возмутилась Зоя Саввична, когда они столкнулись в дверях. – Вам не стоит претендовать на почетное место хама, оно уже занято.
– Вашим зятем? – уточнил Юлий с поклоном, пропуская ее вперед.
– Вы проницательны, – ответила Зоя Саввична.
Когда за ними закрылась дверь, Эрик набрал ванну, лег в нее и потихоньку ушел в воду с головой, задержав дыхание, но ничего не получилось. Полежав под водой положенные одиннадцать минут и одну секунду с открытыми глазами, он сел в ванной и еще несколько минут тяжело дышал.
– Слишком мало информации, – сказал вслух, улегшись в кровать, словно бы успокаивая себя, и, выключив свет, тут же уснул. Уже в полудреме, через негу первого сна пришло отдаленное сожаление, что забыл позвонить матери в больницу.
«Больно, как же больно», – это была первая мысль, что промелькнула у Андрея в голове.
– Баярлаа, – услышал он девичий голос и вспомнил, что с ним приключилось.
Вчера, когда в окне он увидел силуэт с ножом и бросился наперерез, то спас адмирала, но пострадал сам – нож угодил ему в плечо. От возни и криков Колчак проснулся и задержал нападающего, вернее сказать, нападающую. Ею оказалась маленькая и щуплая девушка.
Пока Александр Васильевич самолично перевязывал и дезинфицировал неглубокую рану Андрея, она сидела на полу под тем самым окном, через которое пробралась, и горько, навзрыд плакала, приговаривая:
– Намайе хүлисы тдаа, простите меня…
– Кто ты и кто тебя послал меня убить? – не отрываясь от своего занятия, спросил адмирал.
– Я Номина, – хныкала девчонка, размазывая слезы по лицу. – У меня брат, он красный партизан был, он… он… его беляки расстреляли. Я услышала, как в деревне мужики говорили, что главный беляк на станции стоит. Вот я и подумала, но потом… потом…
Она захлебывалась слезами.
– То есть, ты пришла убить меня, чтоб отомстить за своего брата? – уточнил спокойно Колчак, когда закончил перевязывать Андрея.
– Да, – перестав рыдать, растерянно сказала Номина и, немного помолчав, добавила: – Я не подумала, как это страшно. Я не хочу никого убивать. Честно.
– Ты говоришь, твой брат был красным партизаном? – Колчак устало сел на свой диван.
Девчонка лишь мотнула головой, завороженно глядя на адмирала, как на привидение. Он был очень бледен, Андрей и до этого всегда любовался его мужественным видом, но сейчас, сейчас Александр Васильевич и правда выглядел как человек, знающий что-то большее, чем другие, как посвященный. Будто бы он смотрел в будущее и не видел там ничего хорошего, только смерть, и от этого неимоверно страдал.
– А теперь задумайся, – сказал он ей, выдержав паузу. – Он был в бою и убивал, как ты говоришь, «белых», но это ведь тоже люди, русские люди. Возможно, твой брат убил в бою мужчину, которого дома ждет жена и ребенок, а может быть, любящая сестра, как ты. Они говорят по-русски и, может быть… Ты ведь бурятка? – спросил он девчонку, и та в ответ кивнула. – Возможно, она знает бурятский и одной с тобой веры. Ответь мне, она тоже должна идти и мстить за своего брата, она должна идти убивать?
Номина молчала. Лицо ее было в потеках от слез, которые она вытирала грязными руками, черные волосы, заплетенные в две косы, взлохмачены, а глаза были полны горя.
– А как же? – тихо произнесла она. – Зачем тогда все это? Что это?
– Это гражданская война, – сказал Колчак жестко. – И нет ничего страшнее ее, ничего. Здесь брат воюет с братом, и поверь, страдают от этого они оба.
– Но с чего все началось, кто виноват? – спросила Номина, закрыв лицо руками.
– Есть виноватые, есть, – вздохнул тяжело Александр Васильевич. – Но не будем об этом. Значит так, если ты не хочешь, чтоб я тебя сдал в полицию за покушение на убийство, остаешься и будешь ухаживаешь за раненым, пока он не поправится. Выбор за тобой.
Конечно же, девчонка согласилась. Она всю ночь сидела рядом с Андреем, вытирая взмокший лоб, когда у него началась горячка, и отпаивала чаем. К утру он забылся сном, и именно пробуждение принесло боль в плече.
– Не шевелись, – сказала девушка и улыбнулась. Она умылась, причесалась и уже не казалась такой дикаркой, как вчера. – Тебе надо лежать. Я ночью сбегала в деревню и взяла у своей хугшэн эжи мазь. Она очень быстро тебе поможет.
– Как сбегала? – поразился Андрей. – Тебя что, опять охрана не заметила?
– Так они греться ходят каждые двадцать минут, я запомнила, сколько, и выскочила в этот момент. Обратно так же, только через окно неудобно было залазить, – посетовала она. – А так я ловкая, знаешь, как я охочусь? Меня хугшэн эжи всегда хвалит.