И вдруг – отпустило. Будто не было ничего. Только внутренности ныли, словно мне кто-то душевно так в брюхо с ноги ударил. Но это терпимая боль, от которой не орут, а только рожу кривят. Пережить можно.
Я убрал ногу с газа, выдохнул, открыл забрало шлема, сплюнул через борт вязкую слюну и посмотрел вниз.
Там она была, «мясорубка», никуда не делась. Метрах в пятидесяти от того места, где зависла в воздухе моя «галоша». И на этот раз – видимая. Похожая на клубящуюся темную туманность неправильной формы, почти черную от ярости – если, конечно, аномалиям знакомо это чувство. Что ж, можно сказать, повезло мне, что «мясорубка», в отличие от «гравиконцентрата», может взаимодействовать только с биологическими объектами. А то б быть мне расплющенным в одну большую кляксу вместе со своей «галошей».
Почесал я задумчиво своё ноющее брюхо, понял, что через бронекостюм чесание туловища не особо эффективное занятие, и плюнул в сердцах еще раз в сторону аномалии. Сволочь такая, расселась прям посреди дороги, как паук на паутине, поджидающий жертву.
– Чтоб ты жуком-медведем подавилась, паскуда, – пожелал я напоследок «мясорубке». Потом снизил «галошу» и полетел себе дальше над грунтовкой, обильно поросшей унылой серой травой.
Примерно через полтора километра встретился мне одинокий ктулху, бредущий куда-то по своим делам. Я на всякий случай взялся было за «Вал», но стрелять не пришлось. Мутант остановился, вылупившись на мое транспортное средство белесыми, бессмысленными глазами. Похоже, прифигел слегка от увиденного. Ну да, «галоша», наверно, в этих местах явление нечастое. Нынче ученые предпочитают сидеть на укрепленных базах, а по зараженным землям ходить в сопровождении хорошо вооруженных групп сопровождения. Больно уж соблазнительна габаритная летающая цель для любого имбецила, научившегося нажимать на спусковой крючок.
Короче, разминулись мы с ктулху по-хорошему, что редко бывает в Зоне. Ну и ладушки, ну и замечательно. Не любитель я стрелять в живых существ, кем бы они ни были. И вообще я очень добрый, если меня не злить.
Преисполненный таких вот пацифистских мыслей, подлетал я к деревне Новоселки, при этом осознавая, что по большому счету ничего об этой деревне и не знаю. Случалось, проходил неподалеку, но в само село не заглядывал. Да и не особо-то просто к нему на своих двоих подобраться. С южной, северной и восточной стороны Новоселки окружает густой лес, западней села раскинулась болотистая местность, где, если не знать пути, можно запросто провалиться в трясину по самую макушку. К селу ведет разбитая в хлам асфальтовая дорога от села Черевач, расположенного в четырех километрах западнее, по которой я и рассчитывал выбраться на шоссе, ведущее к Рассохе.
В принципе, изолированное расположение села меня устраивало. Не много любителей таскаться по густому, непролазному лесу, где колючий кустарник рвет одежду и мясо, а ветви деревьев-мутантов торчат во все стороны, словно острые колья. Наса́дится по глупости да неловкости на такую ветку сталкер или мутант какой-нибудь, как бабочка на иголку, – и дереву хорошо. Питается оно сначала кровью, а потом сгнившей плотью, пока разложившийся труп не рухнет вниз, где совсем скоро станет удобрением, подпитывающим узловатые корни, что для всеядного растения тоже весьма неплохо.
В болото лезть тоже желающих мало. Потому и стоят Новоселки обособленно, практически изолированные от остальной Зоны, и наверняка так же медленно разваливаются, как и остальные деревушки, брошенные жителями в далеком восемьдесят шестом году…
А мне где-то заночевать было надо. Смеркалось уже. Можно было, конечно, и посреди лесной тропы дождаться рассвета, но как-то не очень хотелось мне ночью встретиться с глазу на глаз с тем ктулху, что шастает в этих местах. Да и редко они поодиночке ходят. Чаще разведчик впереди идет, обходя аномалии, а остальные члены стаи следом тащатся. Уж лучше в развалившейся деревне остановиться. Найти какой-нибудь подвал, поставить у входа растяжку и хоть немного поспать. Не железный же я, в конце концов, от недосыпа уже скоро сам как зомби передвигаться буду, волоча ноги и шатаясь на ходу.
Над болотом я двигался не спеша, еле-еле давя на газ, чтоб случайно в аномалию не въехать. Некоторые из них специально в трясину залезают – маскируются, дабы сподручнее было отлавливать зазевавшихся птиц и героически настроенных сталкеров, решившихся штурмовать трясину.
Но – обошлось. Округлый бампер «галоши» раздвинул густые заросли камыша, я выехал на околицу Новоселок…
И обалдел от увиденного.
Это было село. Самое обычное, каких тысячи разбросано по Украине. Несколько десятков деревянных хат, коровники, свинарники и иные сельскохозяйственные постройки. Над всей этой пасторалью возвышается водонапорная башня. Казалось бы, вполне мирная картина, при виде которой совершенно необязательно останавливать транспортное средство и напряженно замирать, держа «Вал» наизготовку.
Ну, это на Большой земле оно, может, необязательно. А в Зоне такая картина сулит большие неприятности. Потому что здесь нет и быть не может сёл, выглядящих обжитыми и ухоженными.
Но это село не имело вообще никаких следов разрушений. Заборы не сгнившие и не развалившиеся от времени. За ними – чистые, свежеокрашенные одноэтажные дома с абсолютно целыми, не разбитыми стеклами в окнах. Над большинством крыш дымок вьется, поднимающийся кверху из труб. Лениво перебрехиваются собаки. Где-то негромко возмущается петух, воспитывая кур, – потому что если в неурочное время начать орать в полный голос, можно не только дождаться пинка сапогом под хвост, но и запросто в суп угодить. Короче, самое обычное обжитое село… посреди мертвой Зоны.
Я на всякий случай сильно зажмурился, для верности постучал кулаком по шлему, чтоб услышать звук, почувствовать вибрацию металла и понять на сто процентов, что я не сплю. После чего с опаской открыл глаза.
Ничего не изменилось.
Похоже, не сон это и не глюк. Ладно. Если даже оно и так, не исключено, что это село заново отстроили какие-нибудь упыри-людоеды и живут себе в нем, никуда себе не дуя и поджидая вкусных гостей вроде меня. Или же сильный псионик мне мозги канифолит с той же целью – сытно поужинать свежей сталкерятинкой.
Но, как бы то ни было, поворачивать назад было поздно во всех смыслах. Менее чем через полчаса солнце окончательно спрячется за темную стену леса, и тогда придется мне ночевать на краю болота, что в мои планы совершенно не входило. Поэтому я перехватил «Вал» поудобнее и двинул «галошу» к калитке ближайшей хаты.
На мое приближение немедленно отреагировал четвероногий зазаборный секьюрити, залившийся злобным лаем. Ну офигеть, реально настоящая деревня! Такой продуманный и правдоподобный глюк даже суперспособному псионику не создать.
Короче, заглушил я «галошу», вылез из нее и, подойдя к невысокой калитке, постучал по ней бронированной перчаткой.
Скрипнула дверь дома, и на крыльцо вышел мужик в домашних тапочках и телогрейке, накинутой на плечи. И, что самое удивительное, в руках у него не было оружия! Невероятно…
Увидев меня, мужик замер и выпучил глаза. Хммм… Ну да, возможно, он мог раньше и не видеть специальный бронекостюм ученых, которые по Зоне ходят только в случае крайней необходимости. Нет, реально, не вооружен он, от слова совсем! С ума сойти, думал уж, такое в Зоне никогда не увижу. Хотя даже если этот странный тип попытается откуда-нибудь выхватить пистолет, я всяко успею раньше выстрелить. Поэтому я позволил себе немного расслабиться. Поднял свободную руку, нажал на кнопку, открывающую забрало шлема, вдохнул свежий, прохладный вечерний воздух и сказал:
– Вечер добрый.
– Здравствуйте, – с некоторой опаской отозвался мужик. – Вы с ЧАЭС?
– Можно и так сказать, – отозвался я.
– Я так и подумал, – облегченно выдохнул хозяин дома. – В наших местах немудрено заблудиться.
И тут же засуетился:
– Да вы проходите, не стесняйтесь. Нуклона я сейчас придержу, а то он чужих очень не любит, может и укусить.
Я мысленно усмехнулся. Надо же, псину зовут Нуклоном. Хотя это не особо удивительно вблизи крупной атомной электростанции. Укусить он может, ага. Главное, чтоб после такого куса без кусалок не остался, потому как научную броню даже из СВД с пятидесяти метров не так-то просто пробить, надо знать, куда стрелять. Что уж говорить о собачьих зубах.
Мужик же сноровисто приструнил пса и даже дверь придержал, когда я в дом входил. Уважает? Или опасается? Не знаю, не знаю, видно будет. Ох, не люблю я, когда что-то не понимаю! Но сейчас я не понимал вообще ничего. Ну не могло в радиоактивной Зоне сохраниться нетронутым целое село! Причем я сейчас припомнил: да, сталкеры упоминали о нем, мол, есть такое, на всех картах обозначено. Но я точно не знал никого, кто б сказал, что лично был в Новоселках.
Оказалось, я прервал ужин целого семейства. За столом в большой комнате сидели женщина – не иначе, жена хозяина дома – и двое детей, мальчик лет десяти и девочка младше брата года на три. На столе нехитрая снедь: вареная картошка, шмат сала, открытая «Килька в томате», лук, хлеб, кувшин с какой-то запивкой.
– Катя, это товарищ с ЧАЭС, – сообщил хозяин дома. – Заплутал на ночь глядя, и я пригласил его переночевать.
– Конечно, конечно, проходите, – улыбнулась женщина. – Коля, ну что ж ты товарища на пороге держишь? Присядете с нами, поужинаете? У нас картошечка со своего огорода, консервы вот вчера в сельпо завезли, давно не было…
– Спасибо большое, – сказал я, снимая рюкзак. – Если позволите, я присоединюсь, но со своим хабаром.
– Простите, с чем? – не поняла женщина.
– Это научный термин, наверно, – улыбнулся мужчина. – Товарищ же со станции. Простите, а как вас звать?
– Иван, – сказал я после небольшой паузы и понял, что сейчас не сразу вспомнил своё имя, давно оставшееся в прошлой жизни.
– А я Николай, – протянул руку мужчина. Сняв бронеперчатку, я пожал ее, отметив сильное рукопожатие. А главное – живое. Рука была теплой, человеческой. До этого меня не оставляло ощущение какой-то нереальности происходящего, а сейчас я понял на сто процентов – всё по-настоящему. Передо мной действительно живые невооруженные люди. И как-то наплевать, что их не может, не должно быть здесь. Но вдруг и правда случилось чудо и вот это отдельно взятое село пощадила Зона, обошла стороной, не коснулась своим смертоносным дыханием. И живут себе люди так, как жили раньше. Эдакий островок жизни посреди Зоны смерти…