– А что она натворила?
– В общем, ничего существенного. Так, кражи, грабеж. Наверное, помирала с голоду. Но ведь как посмеялась судьба! Еще недавно народ гхнор был дьявольски богатым. А всех перебили. Наверное…
– Но она же выжила, – перебил его Кестель. – Может, пойдем?
Во взгляде горянки виделось только отчаяние. Кестель подумал о том, что ей довелось пережить, а потом – об ОвнТховн и его владыке, которого Кестель видел один раз в жизни и больше видеть не хотел. Владыку Арголана Кестель никогда не видел, хотя слышал о том, что он исключительно толстый. Владыка Арголана заправлял Ареной, и у него были принципы. У хозяина ОвнТховн принципов не было, и он заправлял Спальнями.
Ни то ни другое не сулило ничего хорошего девушке с гор.
Туут провел Кестеля к богато убранному фургону с толстыми грязными коврами на полу. Там даже стояла резная мебель: стол, стулья, небольшой бар, забитый напитками.
– Это с моих скромных заработков, – пояснил Туут.
Он налил гостю коньяку, угостил сигарой.
– А кто товар?
– Ты не прочел ордер? – удивился Кестель. – Ты ж рассматривал его так, будто он из золота.
– Я рассматривал, но не читал. Ну и что с того? Так кто?
– Исключительная особа.
– Мне что, гадать? – осведомился Туут.
– Алия Лов.
Туут окаменел, не донеся сигару до рта.
– …Ха, большое дело, – наконец выдохнул он.
– Так возьмешься?
– Посмотрю.
– Я отдам ее со скидкой от цены, какую дают в Арголане, – посулил Кестель. – Хочу семь десятых.
– Почему бы и нет. А где товар?
– Она в гостинице.
– И кто ее сторожит? – спросил Туут.
– Никто. Но сторожить нет надобности. Я знаю толк в узлах.
– Неосторожно. Тебе следовало бы привести ее сюда.
– Я не был уверен в том, что ты захочешь ее выкупить, – заметил Кестель.
– Но за ее голову такая цена…
– Я же сказал: семьдесят процентов. Тебе достанется тридцать. Торговаться я не буду.
– Но до Арголана долгий путь, – задумчиво произнес Туут.
– Мне кто-то об этом уже говорил.
– И опасный
– Нет, если ехать караваном Театра, – указал Кестель.
– Да я не про себя, а про тебя. Что стало бы, если б я не захотел выкупить эту Алию?
Кестель промолчал.
– Эх, не умею я торговаться. Как ребенка меня обводят. Семьдесят – значит, семьдесят.
– Господин Туут, я рад.
– Ох, и я, наверное, тоже. Ну, веди сюда свою кошку, – сказал Туут и задумчиво поскреб в паху.
Кестель встал, подошел к двери, но подле нее задержался и сказал:
– Знаешь, я бы не советовал.
– Чего нет? Ты что, про ту историю с хлыщом, который хотел не по-доброму, и всякое такое… ну…
Туут выставил руки вперед и картинно стиснул ладони.
Кестель пожал плечами.
– Ну, я-то не верю, – сказал Туут. – Байки. Может, она сама это и выдумала, а дурни повторяют. Один болван мне когда-то клялся, что, мол, у нее там внизу зубы. Дескать, рассказали ему в борделе. Ну, я б тебе посоветовал побыстрее возвращаться да проверить, на самом ли деле твои узлы такие надежные.
Кестель вышел. Опять все прошло на диво легко. В последнее время все получалось слишком уж легко.
После ухода гостя Туут задумался – ровно настолько, насколько хватило сигары. Потом он высунул голову наружу и заорал:
– Эй, Круг!
Потом он стянул сапоги, уселся, положил ноги на стол и посмотрел на фургон своей фаворитки, Катии. Туут медленно повторил в памяти все то, что проделывал с ней вчера. По своей шкале Туут дал ей семь баллов из десяти. А еще недавно Катия добиралась до девятки, а иногда и до девятки с половиной. Если так пойдет и дальше, скоро на нее и не встанет.
Появился высокий мужчина с грубым резким лицом, носивший мундир, содранный по весне с полковника, дезертировавшего из княжеского войска. Мужчина отер рукавом лицо. Ржавеющие пряжки оставили на лице бурые полосы.
– Круг, у нас будет Алия Лов, та самая, что слиняла из Ордена, – вполголоса сообщил Туут.
– Однако.
– К нам заходил несуразный человек, который оставил Алию одну в гостинице. Только связал, и все.
– Одну?
– Да, сглупил он. Она-то его прикончит, но от нас не уйдет. Ты ей не позволишь.
Круг сплюнул на пол фургона, Туут в досаде закатил глаза.
– Возьму десятерых, – буркнул Круг.
Глава 5
Он ожидал ее в переулке.
На рыцаре была та самая стеганка, в которой он пил, только прикрытая плащом. Продержавшаяся весь день на голове сине-желтая раскраска уже начала расплываться.
– Отдай, – тихо попросила она.
Издалека доносился собачий лай. Слышались голоса городских стражников – Виана миновала их по пути к месту встречи. Уже давно стемнело. На улице зажглись фонари, но переулка свет не достигал.
– Это ты? – недоверчиво спросил он, и так же тихо, как она.
Она приподняла маску трески, чтобы он увидел плоское лицо. Он раздраженно буркнул что-то неразборчивое, сплюнул под ноги.
– Ладно. Серебро с тобой?
Она кивнула.
– Покажи.
– Ты покажи.
Он откинул полу плаща. За поясом торчал кинжал с белой рукоятью. Виана кинула рыцарю кошель. Рыцарь поймал, взвесил на ладони.
– Мало.
– На столько договаривались, – напомнила Виана.
– Все-таки мало. Он стоит гораздо больше.
– Мы же согласились.
– Жизнь проходит, цены растут. Еще один такой кошель, – сообщил рыцарь.
Он подбросил кошель, поймал – развлекался. Но не спускал глаз с Вианы.
– У меня больше нет.
– Значит, и дела нет. А это я заберу за беспокойство.
Он сунул кошель за пояс и осторожно похлопал по нему. Голоса стражников слышались все отчетливей. Наверное, они развернулись и пошли в это сторону.
– Ты из тех, не переписанных, – громко сказал рыцарь. – Беззаконных.
Виана нервно глянула в сторону улицы.
Виана когда-то встретила рыцаря в пивной, похожей на ту, в которой он сегодня хвастался кинжалом. Виана выждала, пока рыцарь остался в одиночестве, и уговорила продать. Но цена была высокой, и потребовалось много времени на сбор денег.
– Ты с самого начала знал, что я из них.
– Потому я с тобой и не собирался иметь дел. Еще чего не хватало! Радуйся еще, что не напустил на тебя солдат.
Старейшины предупреждали о том, что Виана ослепла от ненависти, потеряла осторожность. И ведь были правы. Как же теперь стыдно и жалко! Рыцарь шагнул к улице. Наверное, он посчитал, что стражники уже совсем близко, а Виана испугалась и позволит уйти без помех. А может, он решил выдать ее? Ведь отличный выход – отдать обманутую дуру страже и обезопасить себя от мести.
Плащ из рыбьей чешуи с шелестом упал на брусчатку. Шарф нансее задрожал натянутой струной и молниеносно развернулся в воздухе, тихо свистнул. Мужчина не успел и поднять руки. Стальная лента вошла в его лоб и вышла через затылок. Рыцарь еще секунду держался на ногах, затем пошатнулся. Верхняя раскрашенная часть черепа с тихим чавканьем соскользнула с головы.
Виана успела схватить тело, поддержать, чтобы не наделать шума.
Она свернула ленту, опоясалась ею, подняла и надела плащ, затем склонилась над телом и забрала свой и рыцарский кошели, а заодно и кинжал. Виана выдвинула его на пару пальцев из ножен. Да, рыцарь не солгал. Одна царапина от этого лезвия – и кровь закипит.
Стражники миновали вход на улочку. Скрытая тенью Виана подождала, пока они удалятся.
Кестель вернулся на постоялый двор. Он шел по пустому коридору и думал о том, что слишком уж мрачно и тихо – как при смерти. Кестель остановился у настенной лампы, стукнул ее пальцем. Огонек в ней задрожал.
Хм, а отчего вдруг захотелось это сделать? Кестель и сам не понимал. Может, попросту, чтобы оттянуть возвращение в комнату, к Алие? Но, вроде, нет никакого повода не спешить к ней. Но ведь захотелось же.
Он открыл дверь и ступил внутрь.
Алия лежала там, где он оставил ее. Он огнивом выбил огонь, зажег пять свечей.
– Ну что, будем потихоньку прощаться?
Кестель ощутил тепло на груди.
Шимскар.
Ведь Кестель ощущал его уже от двери, но не обратил внимания. А обратил за мгновение до того, как увидел Шеронов.
Их тени были огромней их самих. Они выгибались на стенах, будто горные великаны из нянькиных сказок. Кестель потянулся за мечом, но верзилы-братья мгновенно оказались рядом. От первого же удара огромного кулака Кестель полетел наземь, перевернув подсвечник. Что-то загорелось, но братья, не обращая внимания, ожесточенно пинали Кестеля. Тот свернулся в клубок. Братья подняли его и принялись молотить кулаками.
Перед тем как потерять сознание, Кестель увидел, как поднимается Алия и стряхивает обрезки веревок.
– Болваны, потушите огонь, – посоветовала она.
Кестель открыл глаза, когда в лицо плеснули водой из кувшина. Он висел, поднятый огромными лапищами двоих Шеронов.
– Кестель, а ты ведь прав, – задумчиво сообщила Алия. – Прощаться мы будем не спеша.
Она посмотрела на него из-под полуприкрытых век и достала из его дорожного мешка свои кривые мечи. Она посмотрела на них, словно увидела впервые в жизни, и они ей понравились. Алия кинула один на кровать, другой вынула из черных ножен, глянула на острие. Лицо Алии сделалось равнодушным, бесстрастным. В нем не осталось ничего теплого и живого.
Кестель подумал, что теперь видит настоящую Алию Лов, о которой ходят легенды. А он оказался в полной власти беглянки из Ама. Завзятой убийцы.
Она отошла, и к Кестелю приблизился третий гроблин, старый бородач. Он наклонился, заглянул Кестелю в глаза, словно хотел прочесть мысли, почесал в голове. В руке у бородача был стальной прут.
– Ну и зачем это? – спросил гроблин.
– Я ему обещала.
Хавараш поежился, взвесил прут в ладони, замахнулся и с медвежьей силой ударил в левое колено Кестеля. Хрустнули кости.
Удар оглушил ловчего. Перед глазами побелело, в размозженном колене пульсировала страшная раздирающая боль, накаленная добела, расплывающаяся по телу, отдающаяся в черепе. Кестель ощутил, как в его глотке рождается и рвется наружу нечеловеческий вой. Если бы он вырвался, то испепелил бы и унес с собой рассудок.