Неизвестный в плаще подошел к мешку. Из глубин капюшона темным огнем полыхнули глаза, жуткие, словно свежие Черные Пятна на земле, обожженной драконьим пламенем.
– Я не мог ошибиться, – задумчиво пробормотал ночной странник, которого обычная земля слушалась, словно дрессированная собачка. – Запах драконьего огня слишком силен. Правда, я никогда ранее не слыхал о мертвом драконьем огне.
Из складок плаща появился длинный и узкий меч, зажатый в руке, пальцы которой были украшены черными кольцами и заканчивались ногтями, слишком длинными для обычного человека. Неуловимое движение клинка – и мешок оказался распорот вдоль по всей длине.
– Я не ошибся, – проговорил человек в плаще.
На грубой мешковине лежало обезглавленное тело девушки, покрытое пятнами страшных ожогов. Голова трупа, соединенная с телом лишь лоскутом кожи, была повернута затылком к единственному зрителю, словно труп не желал более общаться ни с кем из мира живых.
– Это правильно, – произнес ночной странник, присаживаясь на корточки и поворачивая голову лицом к себе. – За Темным порогом спокойнее… Хм-м-м. А ведь раньше ты была красавицей… Разрази меня Высшие, красавицей, способной становиться лютой волчицей! Впрочем, удивляться нечему. Большинство женщин умеют это в той или иной степени… Давай-ка тебя немного полечим для начала. Знаешь ли, мертвых лечить гораздо проще, чем живых.
Он зачерпнул горсть рыхлой почвы, поднес ее к своему лицу, пошептал что-то над нею, после чего, неторопливо размалывая пальцами твердые комья, принялся посыпать измельченной землей страшные ожоги на теле трупа.
Это было не очень приятное зрелище. Черные пятна корчились, словно безглазые, безногие и бесформенные существа, присосавшиеся к мертвому телу. И умирали, рассыпаясь в пыль, смахивающую на старую золу, которую хозяйки выгребают из своих печек.
– Неплохо, неплохо, – пробормотал маг, движением одной руки легко переворачивая окоченевший труп, словно он был склеен из пергаментных листов. Видимо, привычка говорить самому с собой как-то помогала ему в работе. А может, просто развлекала одиночку, не нашедшего для себя собеседника более интересного, чем он сам.
Все закончилось довольно быстро. Теперь спину трупа покрывали не ожоги, а слой мелкого черного крошева, который маг легко смахнул широким рукавом плаща.
– Ну, вот и отлично, – проговорил колдун, вновь возвращая тело в первоначальное положение, отчего окровавленный лоскут кожи перекрутился, порвался и голова упала на землю.
– Невелика беда, – хмыкнул маг, подобрав ее. После чего поднял жутковатый трофей на уровень глаз и принялся вертеть его так и эдак, будто рассматривал редкую вазу, случайно найденную в лавке старьевщика.
– В другое время из тебя получился бы отличный сувенир, – сказал колдун, удовлетворившись осмотром. – Что на письменный стол поставить, что на стену прибить. Удобно. Молчит, мозг не выносит, проблем не создает, глаз радует… Но увы, сейчас ты нужна для другого.
Проговорив это, ночной странник приставил голову к разорванной шее, после чего ногтем аккуратно чиркнул по вене на своем запястье. Черная кровь закапала на место стыка двух кусков мертвой плоти… Хотя – мертвой ли? На тех местах, где расплывались кровавые кляксы, лоскуты кожи сразу же начинали тянуться друг к другу и, встретившись, соединялись, выталкивая наверх свежий красный шрам.
Посвистывая, колдун крутил труп так и эдак, следя, чтобы его кровь равномерно оросила стык головы и тела, а также обширную залысину, где на месте ожога начали стремительно расти недостающие волосы.
Работа была закончена довольно быстро. Теперь лишь уродливый шрам на шее напоминал о том, что совсем недавно девушка была обезглавлена. Да и он бледнел на глазах, стремительно уменьшаясь в размерах.
Удовлетворенно кивнув, маг лизнул рану на запястье, которая моментально закрылась, после чего нагнулся, приложил свои губы к холодным губам трупа и мощно выдохнул.
Мертвое тело изогнулось дугой, будто в него попала молния. Жуткий, хриплый, придушенный стон вырвался из горла трупа.
– Да, это больно, – кивнул маг. – Больно рождаться, больно жить, больно умирать. Но никакая боль не сравнится с той, что терзает душу, возвращающуюся из Обители мертвых.
Наконец, страшная судорога отпустила тело. Веки девушки, лежащей на земле, затрепетали, и она открыла глаза.
– Ну, здравствуй, красавица, – сказал человек в плаще. – С возвращением в мир живых.
– Кто… ты? – прохрипела девушка. – И… что с моим голосом?
– Мое имя Ингар, – отозвался ночной странник. – Маг земли, познавший тайну всепожирающего огня. Решил вот инкогнито прогуляться по Стоунхенду, прежде чем захватить его, посмотреть, что тут и как, – и совершенно случайно нашел весьма привлекательную девушку с оторванной головой, которую собирались закопать два каких-то придурка. Я решил, что это неправильно. И подправил ситуацию.
– Привлекательную девушку, – горько усмехнулась вернувшаяся к жизни. – Ты, наверно, шутишь, маг земли. Лучше бы ты оставил все как есть.
– Посмотри, – сказал Ингар, после чего подобрал с земли погасший факел и плюнул на него. Пакля, пропитанная горючей смолой, немедленно воспламенилась.
Колдун поднес факел к телу девушки, откровенно любуясь им. Правда, надо отметить, что похоти не было в его взгляде. Скорее, творческое удовлетворение скульптора, создавшего прекрасную статую.
Девушка подняла правую руку и недоверчиво ее осмотрела. Потом левую, словно боясь – а вдруг перепутала? Но нет, на обеих руках не было ни малейших следов страшных ожогов. Не было их и на теле.
Огромные глаза с мольбой уставились на мага. Понимающе хмыкнув, тот достал из складок плаща небольшое зеркало и протянул девушке.
«Интересно, долго ли продержится в этих глазах телячий восторг и океан благодарности? – думал Ингар, наблюдая за той, кто совсем недавно была трупом. – Жаль, что я не могу заключать пари сам с собой… Впрочем, если создать себе двойника, было бы неплохо с ним поспорить. Хотя нет. Зная себя, боюсь, что моя копия непременно попытается убить меня в течение суток».
Удовлетворившись осмотром, девушка вернула зеркало хозяину, после чего, ничуть не смущаясь собственной наготы, встала на одно колено и, приложив руку к высокой груди, произнесла:
– Я, Хелла из рода ночных волков, никогда не забуду о том, что ты для меня сделал. Теперь мое тело, душа и жизнь принадлежат тебе, господин.
– Мило, – рассмеялся маг. – Ну что ж, я принимаю твой подарок, красавица. Правда, с одной оговоркой. В твоем теле нет жизни. Я просто вытащил из Обители мертвых твою душу и вернул ее в мертвое тело. Для нее это примерно как, прожив всю жизнь в роскошном доме, вдруг оказаться ввергнутым в холодную камеру без дверей и окон.
– Мне плевать на душу, если мое тело совершенно, – улыбнулась Хелла. – Главное, что я снова красива, сильна и способна мстить.
– О да, – кивнул маг земли. – В этом мы с тобой очень похожи.
Снайпер обвел взглядом всех присутствующих.
Лис и Ксилия протирали глаза, словно только что очнулись от долгого сна. Тем же занималась большая половина латников. Остальные сидели на земле, тупо, не мигая, уставившись на своего мертвого командира. Лишь Тестомес и кутруб переглянулись между собой, после чего, не сговариваясь, подошли к Снайперу.
– Они не видели Мать мертвых, – негромко сказал маг воздуха. – Видение было для тебя, мы же – случайные свидетели.
– Мыы и тоот хооомо, – протянул Окто, ткнув когтем в сторону трупа Палача. – Оон не принял иистины и уумер.
– Скорее, истина не приняла его, – глубокомысленно заметил Итан, косясь на Снайпера.
– Знаешь, чего мне сейчас больше всего хочется? – произнес стрелок.
– Знаю, – быстро сказал Тестомес. – Но меня убивать нельзя. Ты же слышал, что сказала Мать мертвых. К тому же я тогда работал на гильдию, которая предала меня, и сейчас она – наш общий враг. Это я тебе говорю: вряд ли ты где найдешь еще такого союзника, как бывший верховный маг воздуха.
– А мне и не надо никого искать, – нехорошо усмехнулся Снайпер, кладя ладонь на рукоять «Бритвы». – Я стараюсь всегда работать один.
– Ты еще с ним разговариваешь?! – раздался крик слева.
– Ну вот, теперь и этот пацан очнулся, – недовольно проворчал Тестомес, делая шаг назад, так, чтобы одновременно видеть и Снайпера, и Лиса. – Я, между прочим, в тоннеле ему сказал за мной бежать. Никто не виноват, что он там потерялся.
И сделал еще два шага, пятясь словно рак. Это он Ксилию заметил, которая неторопливо доставала из колчана стрелу.
– Ладно, всем стоп, – крикнул Снайпер. – Расправа отменяется. Есть у меня один недостаток – я верю в людей и в обстоятельства, которые могут их изменить. Правда, эта вера частенько мне выходит боком. Но все же я считаю, что этому колдуну нужно дать еще один шанс.
– Ты… прощаешь его после того, что он с тобой сделал? – не поверила своим ушам Ксилия.
– Я даю ему испытательный срок и всех вас прошу о том же, – ответил Снайпер. – Как я понимаю, Итан сейчас в том же положении, что и мы. Надеюсь, прошлое послужит ему уроком.
– Только потому, что ты просишь, Снар, – скрипнул зубами Лис. – Хотя считаю, что всем было бы спокойнее, если б он отправился в Обитель мертвых.
– Я буду за ним присматривать, – сказала Ксилия, вкладывая стрелу обратно в колчан и не сводя глаз с Тестомеса.
– Всем спасибо за доверие, – быстро произнес колдун. Когда магия на исходе, даже одна-единственная стрела может доставить кучу неприятностей, так что даже могущественному магу воздуха порой приходится быть дипломатом…
– А нам-то что теперь делать прикажете? – подал голос плечистый латник, лицо которого было изрыто глубокими оспинами. – Если вернемся, нас первым делом спросят, где Палач. И что мы им должны рассказать?
– Правду, – усмехнулся слегка осмелевший Тестомес. – Мол, пошли на про́клятое кладбище и всем отрядом стояли смотрели, как Палач себе горло перерезал.