нее все необходимое! Назначим индивидуального целителя… Все будет так, как вы скажете!
— Три… — Альберт поднял глаза. — Спасибо. Я уже видел, в каких условиях находятся… я даже не произношу слово «лечатся»… пациенты, у которых нет возможности заплатить за лечение.
Через секунду меня переложили на чистый матрас, постелили подо мной чистую, прямо хрустящую простынь, под голову подложили белоснежную подушку, а сверху накрыли одеялом. И даже подоткнули его.
— Потерпи немного. Дома тебя осмотрят, — Альберт присел на край кровати, снял перчатки и положил руку поверх моей руки, слегка ее поглаживая. Он снова шумно вздохнул, а потом посмотрел на меня своим фирменным взглядом. Другая его рука скользнула по моей щеке, откидывая мои волосы. Он переживал, вызывая у меня призрак совести.
— Альберт… Не волнуйся… Я себя хорошо чувствую. Просто у меня действительно сердце с левой стороны… Я просто не знала, что у других оно… хм… справа… — шепотом начала я, осторожно поглаживая пальцами его ладонь и заглядывая в его глаза. — Ничего страшного… Не надо переживать…
— Дома тебя осмотрят и скажут, опасно это или нет, — услышала я вердикт, чувствуя, как он осторожно берет меня за руку. «Я же говорил, что это была плохая идея!» — вздохнул ангел. — «Теперь он нервничает и переживает!». «А по взгляду нас медленно и с наслаждением шинкуют на кубики!» — закатил глаза демон. — «Тут, поди, разберись!»
На пороге появился Освальд. Вокруг него скакал какой-то солидный старик в синем с внушительными бакенбардами: «Вы понимаете, так получилось… Мы не знали, что это — невеста канцлера… Откуда мы знали, что они помолвлены… Я вас умоляю… Просто нам некуда было переложить больных… на время уборки в их палатах… Сейчас уборка закончится, и мы снова вернем их в их палаты… Мы приготовили для нее самую лучшую палату… Вы же понимаете?»
Освальд даже не удивился, увидев меня. У него просто ритмично задергался глаз. При виде палаты он глубоко вздохнул и глухо простонал: «Да что ты будешь делать!».
— Что скажешь? — поинтересовался Альберт, отрывая кусок плесневелых обоев и брезгливо скидывая на пол грязный матрас с соседней кровати. — Я как сейчас помню, как подписывал выделение средств на ремонт Лечебницы и на содержание больных, которые не могут оплатить свое лечение, потому что понимал, что это необходимо. Суммы, между прочим, немалые. А теперь я даже теряюсь, с чего бы начать. Как зовут заведующего этим безобразием? Фишер, кажется. Обойдемся без мистеров. Фишер, иди сюда. Иди сюда, не бойся. Я тебя не съем. Я тебя сейчас лечить буду. И всю администрацию. С врачами я потом разберусь. Их ждет переаттестация. Каждого. И уроки каллиграфии. Давайте, собирайтесь.
В дверях появилась администрация. Две солидно одетых дамы среднего возраста в дорогих платьях с кучей золотых украшений, один молодой маг, одетый в белый, идеальной чистоты костюм и посматривающий на золотые часы, которые доставал из кармана сюртука. Тучный маг, с огромным животом, на котором расходились золотые пуговицы, теребил в руках какую-то папку.
— Мне плевать, кто за что отвечает. Пять человек — свободных пять коек. Занимаем места. Не стесняйтесь, — Альберт шумно вздохнул, глядя, как маги выбирают себе матрас почище. Некоторые даже пытались перевернуть свои матрасы, но, как ни верти, грязь была везде.
— Принесите мне миску! — приказал Альберт, глядя на миску, стоящую на груди парня, который так и продолжал смотреть в потолок. — Быстро.
В миске были какие-то отруби, распаренные водой и кусок чего-то отдаленно смахивающего на мясо не первой свежести. Альберт поднял брови, изучая ее содержимое. Он обвел взглядом побледневший персонал.
— Простите, но у пациента диета… — заблеял толстяк, привставая с кровати и размахивая папкой.
— Лежи… Я сам разберусь. Мне подсказки не нужны, — заметил Альберт, беря склизкую ложку сквозь платок и брезгливо выуживая оттуда какую-то шелуху. — Еще четыре таких же порции. Быстро. Анабель, только не говори, что тебя тоже этим кормили…
— Нет, у меня все намного интересней! — я наклонилась и достала свою миску с аналогичным содержимым. — У меня безмясная диета! Зато в ней есть раздавленный таракан! Смотри! Он, наверняка полезен для здоровья! Видишь, как экономно. Не целый, а половинка!
Я показала пальцем на слипшегося с комком каши таракана.
— Простите, — прошептала бабка, протягивая худую руку к моей миске. — Если вы не будете, можно я съем?
— Потерпите. Сейчас вас переведут в нормальную палату и будут кормить полноценно, как и подобает три раза в день. Вас каждый день будут навещать, узнавая о вашем самочувствии. И если оно вдруг ухудшится, то у кого-то резко ухудшится материальное положение и жилищные условия. Вам по закону полагаются достойные условия и полноценное трехразовое питание. И почему — то до тех пор, пока я сюда не пришел, никто об это даже не вспомнил, — ответил Альберт, испепеляя взглядом будущих «ценителей больничной кухни». Он кивнул кому-то из инквизиции. — Осмотрите паренька. Есть шансы на выздоровление?
Один из инквизиторов сел на кровать, снял перчатку и положил руку на голову парню.
— Есть. Просто ему нужен уход. Травма серьезная, поэтому здесь нужна квалифицированная помощь, — произнес инквизитор, снова одевая перчатку. — Думаю, что он быстро поправится.
— Парень крепкий. Нам такие нужны, — криво усмехнулся «работодатель», глядя на молчаливого «соискателя».
— Принесите три миски. Две у нас уже есть. Эту, с тараканом, будьте так любезны, отдать заведующему. Давайте, чего стесняемся. Быстро принесли еду! — Альберт со вздохом передал миску кому-то из инквизиции. — Проверьте, чтобы в мисках все было одинаковое. И ложки обязательно грязные. Проверьте, чтобы ложки были грязными.
Бабка забилась в угол и молчала. Освальд усмехнулся. Тут же появились еще три миски и ложки.
— Налетайте, господа и дамы. Кушать подано, — по губам Альберта поползла жестокая улыбка. Глаза у него были холодные и мертвые. — Приятного аппетита. Кушайте на здоровье.
Он снова тяжело вздохнул, сжимая мою руку.
Одна мадам брезгливо поморщилась, беря ложку двумя пальцами, а потом осторожно поднесла ее к губам, оглядываясь по сторонам. У заведующего тряслись руки, когда он нюхал содержимое тарелки. Молодой маг едва подавлял приступ тошноты, глядя в нашу сторону.
— Простите, я не голоден. Я только что покушал… Вы меня извините, но я попозже… — отворачивался от миски заведующий, с надеждой глядя на Освальда.
— Я тебе это сейчас на голову вылью, — мрачно заметил канцлер от магии, глядя на обои и треснутое стекло. — Жри, давай, не стесняйся.
Маг осторожно стал ложкой вылавливать таракана, кривясь и вздрагивая.
— Куда! — возмутился Альберт. — В рот. Если ты его сейчас не съешь, тебе его силой запихнут. Поверь мне, я сделаю это лично.
Заведующий начал есть, с трудом проглатывая пищу. Остальные последовали его примеру, вяло жуя то, что я даже у меня язык не повернется назвать едой. Одна дама надула щеки, с ужасом глядя в тарелку, где, очевидно была недостающая часть энтомологической коллекции. Другая мадам достала платочек и попыталась выплюнуть в него содержимое рта, жалобно глядя на Альберта. Неужели тараканов было больше? Или пора считать четвертинками?
— Зря вы так… Очень вкусно… И полезно… — заметил заведующий, усилием воли пытаясь проглотить очередную ложку. Присутствующих, включая меня, чуть не стошнило. Альберт с каменным лицом смотрел на трапезников.
— А вы чего не едите? Наелись? Доедайте. Не надо размазывать по тарелке и сплевывать в платки, — покачал головой мой инквизитор.
Альберт поднял глаза к потолку, откуда сыпалась штукатурка. Из трех магических светильников работал один. Светильник не выдержал взгляда и погас. В темноте послышались плевки. Освальд создал магический шар, который завис в воздухе, освещая все убожество.
— Простите. — заметил заведующий, вытирая руку и лицо платочком. — Мне нужно вы…вы… выйти… С…с…срочно….
— Зачем выходить? Давай, прямо здесь. Или на матрас, — Альберт посмотрел под мою кровать, ужаснулся, а потом пнул горшок навстречу главврачу. — Не стесняйся.
«Скидываемся, ребята!»- вздохнул демон.
— А теперь я ставлю диагнозы, — вздохнул Альберт, глядя на побледневшие лица. — Пять матрасов забрать с собой. Убрать из камер нормальное постельное белье и постелить эти матрасы. Узнать рецепт этой баланды. Предупредите администрацию тюрьмы, чтобы пятерым готовили именно эту баланду по указанному рецепту. Один раз в день. Ложки мыть я категорически запрещаю. Горшки тоже прихватите. И сразу предупредите администрацию, что жалобы на «нечеловеческие» условия не принимаются и не рассматриваются. Посмотрим, сколько они продержатся.
— Альберт, — я привстала и потянула его за рукав. Он склонился надо мной, слушая внимательно, что я ему говорю. Все стояли молча, глядя на нас. Нервы у всех были на пределе. Через пару секунд инквизитор посмотрел так, что все резко почувствовали себя очень неуютно.
— Я считаю до десяти. Кольцо пожилой пациентки. Раз… — Альберт выставил руку вперед. — Я не шучу. Два…
Один из целителей помялся, а потом отдал незамысловатое золотое колечко.
— Я эм… нашел его… — промямлил он, боязливо протягивая кольцо. — Я думал, чье же оно? А вот…
— Рот закрой. Будешь рассказывать, как нашел его, сокамерникам. Арестовать, — вздохнул Альберт, глядя на колечко, а потом протягивая его плачущей старухе. — Возьмите…
— Вы не имеете права! Я нашел его под кроватью во время обхода! — возмутился целитель, глядя как на его руки надевают светящиеся наручники.
Старушка ничего не ответила. Она просто плакала, надевая колечко на свой худенький пальчик и целуя его. Глядя на эту картину я почувствовала, как в носу что-то противно защипало. У меня в глазах стояли слезы.
— Тише… — услышала я, чувствуя, как мои пальцы слегка сжимают. — Я поставлю свою кандидатуру на пост главы Лечебницы. У меня есть подходящий человек. Мне надоело смотреть на этот беспредел.