Наши ученые изобрели такое устройство, которое позволяет человеку проходить через стену. Называется – дверь…
Раньше что за реклама была. «Летайте самолётами «Аэрофлота». А чем ещё?
Вот теперь реклама – «Ритуальная контора «Аист». Мы вас принесли, мы вас и унесём».
И наконец, реклама ВАЗа – «Понять и простить».
А чего мы только не узнаём из передачи «Здоровье».
Малышева так увлекательно рассказывает о геморрое, как будто это её лучший друг. А об импотенции она рассказывает с таким наслаждением, что многие начинают просто жалеть, что что-то ещё могут. Я уж не говорю о той поэме, которую она создала об обрезании. Многим захотелось тут же пойти на кухню, взять нож и отрезать… верхнюю часть свитера. Вот кого надо было в Госдуму. Она бы любой запор, то есть закон, провела. Она убедит кого хочешь. Её тут гаишник остановил и попросил показать аптечку. Уже через сорок минут пожалел, что оставил дома табельное оружие.
Мы не выбирали себе судьбу. Мы не выбирали себе время, в котором живём. Как Бог дал, так и живем. И жаловаться на время бессмысленно. Другого времени просто не бывает.
Жизнь – ТВ
Сейчас по телику сплошное ЧП. Чернуха и порнуха. Тюрьма, допрос, побег, пьянка, разборки, стрельба, пальба… Каждый день передачи из зала суда. Фильмы про тюрьму показывают с таким знанием дела, как будто вся съёмочная группа отсидела лет по двадцать. И всё это идёт в жизнь и там прикрывается, вместе с рекламой.
Шёл по двору мимо песочницы. Там мальчик с лопаткой, спрашивает:
– Мужик, сколько времени?
Я говорю:
– А волшебное слово?
Он говорит:
– А в глаз?
Я побыстрее домой побежал: а кому охота получить в глаз сапёрной лопаткой? И дома всё как в сериале о тюрьме. Звоню в дверь. В глазке подозрительный глаз вертухая – жены. Я из-за двери:
– Гражданин начальник, разрешите войти.
Лязгают засовы. Вхожу, и сразу:
– Лицом к стене! Руки за голову! Шмонаю! – и зарплаты как не бывало.
И дальше в приказном тоне:
– Баланда на столе! Есть! И спать!
В постели всё так же:
– Лежать! Обнять! Развернуться! Повторить! Вольно! Лицом к стене! Отбой!
Ночью спросонья не поймёшь, в какой ты тюряге и какой год сидишь.
Я однажды со сна в темноте заорал:
– Начальник, гадом буду, я Шнура не мочил!
Жена говорит:
– Тише, дурашка, в соседней комнате Маша срок тянет.
Да что там семейная жизнь. Ансамбль приезжал, «Роллинг Стоунз». Мик Джаггер с трапа сошёл, ему хлеб с солью поднесли. Он соль втянул ноздрёй и говорит: «Так нас ещё нигде не встречали».
Какие раньше артисты были замечательные: Тихонов, Леонов, Янковский. Один – учитель, другой – дрессировщик, третий – волшебник. Они же были для всех нас как родные.
А сейчас кто для нас родные? Два пьяных майора, три проститутки и целая зона уголовников?
Недавно смотрел сериал. Уголовники собрались в тюрьме. Один говорит:
– Будем готовить побег.
Я говорю:
– Мужики!
Они так и переглянулись:
– Кто здесь?
Я говорю:
– Свой я, свой. Я с вами уже 245 серий сижу. Можно считать – сокамерник. Будем делать подкоп. Договоритесь с начальником тюрьмы. Он и хапает быстро, и берёт недорого.
Как они меня потом благодарили! И заключённые, и начальник тюрьмы.
А недавно что было. Иду по Тверской, а мне навстречу – бандит. Кличка – Гундосый. Он сидит практически во всех сериалах. И сидеть ему, по моим подсчётам, ещё лет четыреста. А тут, смотрю, шагает, без конвоя.
Я говорю:
– Здорово, Гундосый. Что, с зоны откинулся?
Он говорит:
– Вы меня с кем-то путаете, я – заслуженный артист.
Я говорю:
– Артист, ты кого лечишь? Тебе только вчера, в 125-й серии, дали червонец. Ты зачем Колю Хромого замочил?
А на детей как всё это влияет! Зашёл за маленьким в детский сад. Воспитательница говорит:
– Ваш сегодня с зоны побег устроил. Куда-то через забор намылился.
И тут мой пятилетний открывает свой прелестный ротик и говорит:
– Марь Ивановна, чего вы пургу гоните? У меня и в мыслях не было. Зона для меня – дом родной. Я за мячом полез, а вы такой мутный базар устроили.
И вдруг эта Марь Ивановна открывает свой рот и кричит:
– Это я базар подняла? Ах ты, волк тряпичный, разуй зенки, ты на кого баллон катишь? Ты кому на тыкву батон крошишь?
Я сына в охапку и бежать. А он мне так гордо заявляет:
– Пахан я теперь в детском саду, в авторитете, мазу держу, мне общак доверили. У меня теперь под подушкой два кило конфет и три чупа-чупса. И погоняло у меня суперское – Витька, ЧМО на палочке.
Я ему говорю:
– Интересно, чему вас там учат, ну-ка, прочти мне какой-нибудь стишок.
– Какой?
– Ну, хотя бы «Наша Таня громко плачет».
Он прочитал:
– Танюха плачет, чешет репу. Мяч утопила, с понтом, в реку. Танюха, блин, ваще не плачь. Твой кореш стырит новый мяч.
Пошёл разбираться. Воспитательница говорит:
– А мы уже давно всю детскую литературу адаптировали под современность. Пусть он, ваш сын, прочтёт стишок Барто.
Я попросил.
Он прочитал:
– Почему сынку не спится? Рядом с мамой, отчего? Оттого что сыну тридцать, да и мама не его.
Вот так и поговорили. Единственное, что радует, это реклама, сквозь которую иногда пробиваются фильмы и передачи. Мне она даже во сне снится:
«В животе шум и гам – принимай «Эспумизан».
«Мезим – для желудка незаменим».
А вот передача «Суд идёт» мне нравится. По всем каналам этот суд идёт. Недавно слушали дело об изнасиловании.
Судья говорит:
– Обвиняемый, расскажите суду, как всё это было? Обвиняемый:
– Если бы я был такой же страшный, как она, я бы подал в суд на тот роддом, где меня принимали. И отсудил бы у них сумасшедшие деньги.
Встаёт эта страхо… простите, женщина. Аж вся светится, и говорит:
– Ваша честь, это было потрясающе. Требую для него тридцать лет строгого режима. А мотать срок он будет у меня в спальне.
Вы бы видели, как этот мужчина рыдал.
А по другому каналу другой суд.
Судья спрашивает:
– За что вы убили соседа?
– Так он в городской квартире, на двенадцатом этаже, кур разводил.
– А вам-то что?
– Ну как же так? Я же три месяца ходил к психиатру. Я же думал, что кукареканье за стеной – это плод моего больного воображения.
И на третьем канале судья спрашивает обвиняемого:
– Как было дело?
– Ну что? Иду я вечером, подходят эти двое и говорят: «Снимай шубу и шапку». Ну, я и снял, с одного – шубу, с другого – шапку.
Вот такие вот дела. И пока у нас по телику будет идти эта чернуха, порнуха и желтуха, они же будут и в жизни продолжаться.
А хочется, чтобы и в жизни, и на телевидении было что-нибудь светлое и радостное. Это я вам, в натуре, официально говорю. Я свой базар фильтрую чётко и пургу зря гнать не собираюсь.
Весело живёмКризис
Весело живём. Вокруг кризис. И никто не знает, когда он кончится.
Экономисты утверждают, что лететь в эту пропасть мы будем ещё три года. А народ интересуется, ведь, если полёт длится более трёх часов, должны же кормить.
В связи с кризисом обострились личные отношения.
Одна жена богатого человека, пострадавшего от кризиса, пришла к мужу и говорит:
– У меня для тебя две новости: одна – хорошая, другая – плохая.
Он ей:
– Говори.
Она:
– Я от тебя ухожу.
Он:
– А какая плохая?
Шутки шутками, а один мой знакомый миллионер сказал:
– Кризис – это ещё хуже, чем развод.
– Почему?
– Имущества становится в два раза меньше, а жена остаётся.
Но лучше всех по поводу кризиса сказала одна блондинка:
– Если акции упадут ещё процентов на десять, считайте, что я замуж вышла по любви.
Миллиардер Тельман Исмаилов построил в Турции отель за 1,5 миллиарда долларов. Пригласил на открытие Ричарда Гира, Шэрон Стоун, Элтона Джона. Он отель открыл, а мы в отместку ему закрыли его Черкизовский рынок и назло ему не пригласили на закрытие ни Гира, ни Стоун, ни Элтона Джона.
Все слова теперь иностранные. Как за границей. Мэры, префекты, муниципалитеты, лизинги, холдинги, франчайзинги. Мне особенно этот блютуз нравится.
– Скажите, пожалуйста, у вашей жены есть блютуз?
– Нет, что вы, она порядочная женщина.
В газетах сплошные сенсации. Чего только не придумают, чтобы поднять тираж.
Ю. Лужков подарил Ю. Долгорукому чугунную кепку.
Анна Семенович купила вместо бюстгалтера гамак.
Винокур и Лещенко теперь одна семья, удочерили Б. Моисеева, а он их уматерил.
Кругом сплошные презентации. Недавно был на презентации общественного валютного туалета. Всё как следует. Перед открытыми настежь дверями кабин хорошо накрытый стол.
Вода спускается под марш Мендельсона. А над писсуарами в мраморе выбиты стихи Лермонтова «Под ним струя светлей лазури».
Зато когда вышли на улицу, на стене уже было написано: «Дай народу что поесть, сам найдёт он, где присесть!»
Весело живём. Все дружно болеем за футбол. Мой приятель болеет за «Спартак», от телевизора нельзя оторвать. Смотрит игру ЦСКА – «Спартак». Жена ему говорит:
– Такое ощущение, что ты свой «Спартак» любишь больше, чем меня.
Он ей в ответ:
– Если честно говорить, то я и ЦСКА люблю больше.
В аэропорту была задержка рейсов. Стояли в кафе вокруг стола, ждали. Среди нас лётчик. Разлили по одной – выпили, по второй – выпили. Когда стали разливать по третьей, лётчик сказал:
– Всё, ребята, мне больше нельзя, мне после рейса на машине ехать.
Познакомился с блондинкой, пригласил её к себе домой, подходим к дому. Я говорю:
– Вот в этом подъезде я живу.
Она говорит:
– Надо же, а я думала, у вас есть своя квартира.
И ушла навсегда.
Ехал в купе с одним мужиком. Он долго ко мне приглядывался, потом говорит: