Через минуту:
– Официант, выключи кондишн, холодно.
– Будет сделано.
И так целый час, то включи кондишн, то выключи.
Я подозвал официанта и спросил:
– Вам не надоело то, что он вас гоняет туда-сюда?
Официант сказал:
– Мне всё равно. У нас и кондиционера-то нет.
Ещё одна деталь. Порой на пляже вы можете встретить женщин, загорающих топлес, то есть с обнажённой грудью. Это сейчас обычное, нормальное явление. Поэтому не надо возмущаться и кричать: «Чего вы тут развесили!»
Но не надо впадать и в другую крайность: не надо тут же снимать плавки, чтобы поговорить на равных. Говорить придётся с полицией, и не помогут крики: «Она первая начала!»
Дорогие сограждане!
Во всех отелях Анталии вам будут предлагать экскурсии на теплоходах и яхтах. Это замечательный вид отдыха. Года два назад один наш турист отправился в такое путешествие. Кто-то сказал ему, что в пути может быть качка и что лучше всего от качки помогает выпивка. Сев на корабль, он первым делом спустился внутрь и как следует принял на грудь. Вышел на палубу и чувствует, что уже качает вовсю. Он спросил у пробегающего мимо матроса:
– Сколько баллов качка?
– Какая качка? – ответил матрос. – Мы ещё от причала не отошли.
И ещё одна деталь. Сейчас всюду учат русский язык, чтобы больше заработать. И вот приехал один наш кавказец в Турцию, сел в такси.
Турок говорит:
– Как деля?
Кавказец:
– Патаму что.
Вот и поговорили.
Наши там
Наши за границей – это особая история. Нас узнают везде – по одежде, по манерам, по поведению, по мату. Есть такой древний анекдот, как в Лондоне ловили российского шпиона. Несколько лет его не могли поймать, пока не появился перебежчик из СССР. Он сказал:
– Я его поймаю за три дня. Сколько в Лондоне общественных туалетов?
– Десять тысяч.
– Дайте мне десять тысяч агентов.
Через три дня шпиона поймали. Перебежчик поставил по одному агенту у каждого общественного туалета. Дело в том, что во всём мире все застёгивают брюки внутри туалета и только советские люди на выходе из него.
Наши там – это шок для всего остального мира. Наш, если ударит себе молотком по пальцам, обязательно скажет в сердцах три слова. Кто забыл какие – хряпните себе молотком по пальцам и сразу вспомните…
Но что интересно, когда наш человек приходил в Лувр и видит Венеру Милосскую, он произносит те же самые слова и с тем же выражением. И как объяснить, что это означает «красиво», а не то, что он сожительствовал в молодости с мамой Венеры.
Все люди в мире боятся носорогов. И только наши туристы гоняются за ними по Африке с палками, потом залезают к носорогам на спину и кричат своим жёнам:
– Зина, фотографируй, я – Чапаев, а это – Петька!
И что интересно, носорог Петька на Чапаева не обижается, а ест у него из рук мороженое.
Наши не боятся ничего. В Индии наш турист безо всякой дудки загипнотизировал королевскую кобру. На вопрос: «Как вам это удалось?» – он скромно дыхнул перегаром и сказал:
– Если бы вы видели мою жену вблизи, вы бы таких дурацких вопросов не задавали.
Только наш человек через три дня после своего дня рождения может спросить:
– А чего это мы так забухали? Неужели кто-то умер?
Да, мы своеобразны, но и их образ жизни мы не можем принять никак. Нам никогда не понять, как можно во время обеда выпить бокал вина, а потом идти работать дальше? У нас, если обед начинают с бокала вина, к вечеру не помнят, где работают.
Зато я вам скажу, у нас выпускников Кембриджа в три раза больше, чем на Западе. Потому что у них диплом Кембриджа не купить нигде, а у нас – метро «Баррикадная», вторая колонна справа, Толик. Скажите, что от меня. Всего триста рублей, и вы – выпускник чего угодно.
Иностранцы как день рождения отмечают? Бутылка шампанского на двенадцать человек – это пир горой. А у нас пир горой – это когда гора еды, а под горой – море водки.
Недавно один мой знакомый отмечал сорок дней, как тёща уехала на дачу. Натаскал гору бутербродов, соленья на взвод солдат, водки притащил, как на свадьбу. Иностранцы, съев всё это и выпив, умерли бы. Наши – всего лишь поправили здоровье и ожили.
У нас организм настроен на праздник, у них на то, чтобы прожить сто лет. А у нас, если праздник, считай, что уже дожили, и не важно, до каких лет. Как можно вернуться из гостей трезвым? Это же взять и плюнуть в душу хозяевам. Это всё равно что в брачную ночь бросить невесту и пойти смотреть мультфильмы.
Наши люди всегда и везде всех удивляют. У нас случай был, ещё в советские времена.
Группа туристическая была в Италии. Руководитель итальянского не знал. Спросил у своих, как будет на итальянском «Сколько стоит?». Ему сказали: «Кванта коста?» Он ходил три дня, учил. На четвёртый зашёл в ювелирный магазин и громко сказал: «Коза Ностра!»
Через пять минут полиция увозила его в наручниках.
Иностранец в магазин пришёл, спросил, сколько стоит, примерил, купил и ушёл. А наши как начнут торговаться. Одна наша тётка в Стамбуле покупала кожаную куртку. Началось с того, что турок запросил триста долларов. Наша предлагала триста рублей. А кончилось тем, что турок бросил ей ключи от лавки, а сам пошёл топиться в Босфор.
В советское время один наш известный артист поехал выступать в Японию и весь свой двухмесячный гонорар вложил в свою внешность. То есть сделал редкую в то время пересадку волос. Приехал домой с шикарной шевелюрой. И так отметил своё возвращение на Родину, что попал на пятнадцать суток. И вышел оттуда стриженным наголо. А материл почему-то японцев. Трагедия.
Наши за границей – это сборник анекдотов.
В Лондоне двое наших увидели двухэтажный автобус.
Один сказал:
– Давай покатаемся на втором этаже.
Второй ответил:
– Ты чего, дурак? Там даже шофёра нет.
В Париже, напротив Эйфелевой башни, стоят двое наших.
Один говорит:
– Коля, я чё-то не пойму, мы с тобой здесь в третий раз, а эта вышка как стояла, так здесь и стоит. Скажи, нашли они наконец нефть или нет?
Вот такие мы там особенные. А самое главное надо понять: если иностранец попадёт к нашим, как Маугли в джунгли, он очень скоро становится как мы, начинает пить, курить, материться и так далее.
А нашего, если он к ним попадёт, фиг какие иностранцы перевоспитают. Он как пил, курил, гулял, воровал, так и будет. И ещё потихонечку начнет обучать этому аборигенов. И самое главное – научит.
Путевые заметки
Ой, люблю за границей погулять! Посмотреть, как там они без нас обходятся. Одни за шмотками туда ездят, другие – за впечатлениями, а я – за приключениями на свою шею.
В Польшу ездил ещё тогда, когда мы с ними в одном лагере срок тянули.
Поляки, они нам близкие, точно как хохлы, только трезвые и не матерятся.
А особенно польки хороши. Только много «пшекают».
Я у одной спросил:
– Кто вам больше нравится, Бурда или Моден? Дольче или Габбана?
То есть подъехал к ней «насчёт картошки дров поджарить». Она мне в ответ:
– Пше-пше-пше…
Я говорю:
– Пшена, что ли?
Она говорит:
– Пшёл вон!
А может, я действительно о моде поговорить хотел.
А вот немцы, в отличие от нас, чистоту любят и порядок. У нас на улице плюнул – никто не заметит, так уже наплёвано! У них на улице плюнул – тут же уберут. Ещё раз плюнул – тебя уберут.
И во всём у них полный «орднунг». Всё время только и слышишь:
– Айн-цвай-драй! Айн-цвай-драй! Шнелль! Шнелль!
Думаете, это они маршируют? Нет. Это они сексом занимаются. Строго по расписанию. 15 минут, с перекуром, раз в неделю, четыре раза в месяц, 48 раз в год, по четвергам. И всё это у них называется: «Дас ист фантастиш!»
В Англии месяц был. Вот страна неограниченных возможностей! Там даже простой чукча свою футбольную команду имеет. А женщины с гонором. Я к одной подъехал «насчёт картошки дров поджарить». По-английски, естественно, спросил. Она в ответ тоже по-английски.
– Сейчас, – говорит, – как дам фейсом об тейбл!
Тоже мне железная леди, ржавая от злости. У нас бы тебя давно уже в металлолом сдали.
Не, они, англичане, шибко гордые. А между прочим, язык свой родной англичане плохо знают. Я у них месяц жил, месяц с ними по-английски говорил, ну, хоть бы кто понял.
Французы, те, конечно, повеселее будут. Но жутко бесстыжие. Чуть что, давай на улице целоваться. Мы в этом смысле куда целомудреннее. У нас могут в потёмках на улице догола раздеть, по морде дать, деньги отнять, но чтобы целоваться – ни за что.
А женщины там не шибко красивые. Они мне говорят: «У нас красивые только в машинах сидят». Я не удержался, сунулся в одну машину. И лицом к лицу с этой красоткой столкнулся. Она как зарычит, как залает. Хорошо ещё, что в наморднике была. Ну никакого уважения к кобелям.
Американки, те вообще странные. Всё время думают, что их кто-то домогается. Чуть что – сразу в суд. Ты не поверишь, у них там половина мужиков с жёнами живут по приговору суда.
И главное, всё на деньги меряют.
Я к одной подъехал «насчёт картошки дров поджарить», говорю:
– Пошли в кино.
Она мне:
– Это – двадцать долларов.
Я говорю:
– Пошли в ресторан.
Она мне:
– Это – двести долларов.
Я говорю:
– Да пошла ты!
– А это – триста долларов.
А вот японцев уважаю, хотя у них всё сикось-накось-наперекосяк. Пьют саке горячее, закусывают сырой мороженой рыбой. Ты вот попробуй выпить летом тёплой водки и закусить мороженой камбалой. Сразу окосеешь. А им хоть бы что, вон они как были до выпивки косыми, так такими и остались. Причём все на одно лицо. Я там с одной переводчицей неделю гулял. И только когда она меня уже со своими родителями познакомила, я понял, что она – мужик.
Израиль – вот это страна! В жизни не видел сразу столько евреев, и чтобы они все вместе одновременно разговаривали. А какие у них трогательные отношения с деньгами. Один еврей мне говорит: