рошо выступил, вернулся, сел на стул, и как будто из него ушла вся энергия, сидел снова без сил. Грустно, что такой великий артист всё равно теряет с годами свои силы.
Существует поверье, что душа человека живёт до тех пор, пока его помнят на земле. Моё поколение его помнит и любит. Но я знаю, что и молодые, кто видел его в детстве, тоже запомнили на всю жизнь.
Например, Максим Галкин знает многие его миниатюры наизусть. И он не один такой. Значит, его, Аркадия Исааковича, душа будет жить ещё долго.
Интересно, понравился бы ему, Аркадию Райкину, сегодняшний юмор? Я думаю, «Прожекторперисхилтон» ему бы понравился, а ненормативная лексика «Камеди Клаб» вряд ли.
Думаю, что от количества юмора на каналах он обалдел бы, так же как и мы все, но вряд ли, так же как и мы, ушёл бы в мелкотемье. Вряд ли бы он стал выступать среди жующих, поддатых людей на корпоративах. И наверняка по-прежнему говорил бы во всеуслышание то, от чего и сегодня можно получить инфаркт. Потому что он никогда не был рабом, он и в своё трудное время был свободным Человеком.
Мотоцикл на ЭльбрусеПовесть
Вся эта история началась с того, что у нас в школе открыли мотокружок. Школа купила три мотоцикла, позвали тренера по мотоспорту и объявили приём в мотосекцию.
Мы с Серёгой тут же пошли записываться.
Мотоцикла всего три, а нас пришло человек двадцать, даже девчонки пришли.
Серёгу приняли в основную группу, потому что ему уже было двенадцать лет, он в шестом классе учился, а меня, меня, кстати, Лёнькой зовут, меня приняли в подготовительную группу, потому что мне всего десять лет. Но я смышлёный, а Серёга – он сильный. Я, например, всего три раза на турнике подтягиваюсь, а Серёга – четырнадцать. Зато я отличник. Я задачи решаю даже за него, хотя учусь в четвертом классе, а он в шестом.
Я за него задачки решаю, а он меня защищает. Если кто на меня полезет драться, я тут же к Серёге за помощью, а он кому хочешь наваляет таких люлей, что мало не покажется. Его даже семиклассники боятся, такой он сильный и бесстрашный. На него однажды в чужом дворе трое ребят напали. Другой бы развернулся и убежал, а он нет. Он сразу одному в лоб закатил, те двое на него пошли, а он булыжник схватил, говорит:
– Кто шаг сделает, того прибью!
Они сделали шаг, но только назад, и убежали. А Серёга поднял с земли третьего, отряхнул его и домой проводил. Вот такой он, мой друг – Серёга.
Мы с ним очень крепко дружим, и поэтому мы сразу вместе побежали в мотосекцию. Нас там не сразу к мотоциклам допустили. Сначала мы изучали устройство мотоцикла. По плакатам изучали и руками трогали разные детали на самом мотоцикле. Мы все сидели за партами и всю эту теорию записывали и мечтали, как мы будем на этих мотоциклах ездить. А они такие красивые, хромированные, блестящие. Мы очень скоро уже знали, где тормоз, где газ, и даже сами догадались, как педаль выдвигается, на которую мотоцикл опирается, когда стоит.
Сначала было непонятно, как это мотоцикл всего на двух колёсах и не падает, когда ты на нём сидишь. Нет, когда он не едет, то надо ногами об асфальт опираться, иначе он упадёт. Зато когда движется мотоцикл, то равновесие удерживается очень даже хорошо.
Мы месяца полтора всякую теорию изучали, а также правила дорожного движения. Без правил никаких прав не получишь и ездить не будешь, потому что обязательно какая-нибудь авария приключится.
А через полтора месяца, когда мы уже обалдели от теории, когда все мы уже готовы были мотоцикл разобрать и собрать, наконец-то перешли мы к практическим занятиям.
На заднем дворе школы была у нас заасфальтированная площадка. Вот туда и вывезли три мотоцикла, и Анатолий Иванович с помощниками подсаживал нас на мотоцикл, показывал, что и как нажимать, и мы трогались в путь. Конечно, сразу почти ни у кого ничего не получалось.
Но вот у Серёги стало получаться раньше, чем у всех. Он почти сразу поехал. А у меня плохо получалось, потому что ноги едва-едва до земли доставали. Но наши помощники сначала меня с двух сторон держали, а потом я уже ехал. А когда останавливался, то на одну ногу соскакивал. Но ничего, главное научиться, а потом подрасту и буду уже нормально ездить.
О собственных мотоциклах мы и не мечтали. Таких денег ни у кого не было. А здесь, в секции, у нас на три мотоцикла было двадцать человек. То есть почти по семь человек на мотоцикл. Десять минут катаешься, а потом час ждёшь. Но ничего, ждали и радовались, что катаемся. А там, глядишь, лето придёт, и ещё лучше кататься будет.
Мы все влюбились в этот мотоспорт. И мечтали, что когда-нибудь вырастем, накопим денег и у каждого будет свой мотоцикл, свой шлем и одежда специальная, кожаная с заклёпками. Красота! Некоторые ребята уже сейчас начали копить на мотоцикл и амуницию.
Это всё – предисловие. А самое интересное началось с того, что я прочитал в газете две заметки. Я газеты каждый день читал. Мне интересно было, что в мире происходит.
В тот день я дома был, а Серёга во дворе в футбол играл. Он в футбол здорово гонял. Всех мотал как хотел. Он вообще спортивный, мой Серёга. Как мне математика легко даётся, так ему спорт.
Вот мы и тренируем: я – мозги, а он – мышцы. Поэтому он большой, а я – маленький. Читаю я, значит, газету и в рубрике «Вести с Кавказа» нахожу такие две заметки.
В одной пишется, что какой-то спортсмен из Нальчика, Алексей Берберашвили, заехал на мотоцикле на вершину Эльбруса и оставил там, на вершине, свой мотоцикл. Такой вот он совершил спортивный подвиг. Можно сказать, что он чемпион. Никто не заезжал, а он заехал. И чтобы люди этот его поступок не забыли, он мотоцикл там, на вершине, и оставил. Молодец.
Я сначала, прочтя эту заметку, просто подивился такому событию. Но ничего пока не сообразил. А вот когда я вторую заметку прочитал…
А там, во второй заметке, было написано, что Махмуд Отпаделов – житель посёлка Чегет, что находится под горой Эльбрус, каждый свой день рождения отмечает восхождением на вершину горы Эльбрус.
Ему уже 69 лет, и последние десять лет он каждое 18 июля встречает на вершине Эльбруса.
Вот это да. Там же высота более пяти тысяч метров. И только я прочитал эту вторую заметку, как у меня всё сложилось. Будто я Архимед, которому по башке яблоко ударило. Я тоже закричал «Эврика!», схватил газету и побежал во двор.
А там футболисты носятся, и среди них мой Серёга. И гол забил, как только я к площадке подошел.
Я кричу:
– Серёга, ком цу мир! – Это означает по-немецки «иди ко мне».
А он мне по-русски:
– Да пошёл ты.
Но я никуда не пошёл. Я кричу:
– Давай сюда, а то хуже будет! Серёга, – кричу, – тут такое случилось, ты обалдеешь!
Серёга наконец футбол бросил, ко мне подошёл:
– От чего я балдеть должен? Ты что, не видишь, что я сейчас, как Пеле, им три гола влепил. А тут ты со своими закидонами.
– Посмотри, – говорю я, давая ему газету. – Почитай эту заметку и вот эту.
Он читает и смотрит на меня как баран на новые ворота. Он часто не всё сразу рассекает. Ему намекнуть надо, в смысле объяснить.
Он произносит:
– Ну? – что в переводе на русский означает: «И в чём тут дело?»
Я говорю:
– Вторую заметку прочти.
Он читает и опять:
– Ну?
Я говорю:
– Баранку гну, две согну, тебе дам одну.
Он говорит:
– А в лоб давно не получал?
– Значит, так, – говорю я, – будешь хамить – вообще ничего не узнаешь.
– Ты можешь по-человечески сказать, что всё это значит, или я пойду в футбол доигрывать.
– Как же ты, – говорю, – не поймёшь? Там же мотоцикл на Эльбрусе, на вершине.
– Ну и что? Там мотоцикл, а мы здесь при чём?
– При том, – говорю я. – Что мотоцикл этот ничей, понял?
– Понял, – говорит Серёга, – ничей, значит, и не наш.
– Правильно, не наш, пока нас там нет. Если мотоцикл ничей, значит, каждый может его взять себе, в том числе и мы. Если, конечно, попадём на вершину Эльбруса.
– Вот именно, если попадём. А как мы туда попадём?
– А вот это написано во второй заметке.
Серёга снова читает вторую заметку и опять смотрит на меня задумчиво. То есть он думает. И я вижу, что это даётся ему с трудом. Он с таким трудом думает, что я слышу, как в голове Серёги поворачиваются шестерёнки его думательного механизма.
– Ну? – опять говорит он.
– Что «ну»? Этот дед, Махмуд Отпаделов, каждый год свой день рождения 18 июля отмечает на вершине.
– И что?
– А то, что и в этом году он туда пойдёт свои семьдесят лет отмечать.
– Пусть идёт, я ему не мешаю.
– И мы с ним пойдём. Он нам дорогу покажет, поможет туда забраться.
– А ему-то зачем?
– Вот это – самое главное. Мы должны ему понравиться. Мы должны с ним подружиться. Поможем ему вещи нести, песни будем ему петь, веселить его, а он нам поможет до мотоцикла добраться.
– И мы, – начал соображать Серёга, – возьмём мотоцикл.
– Наконец-то! – говорю я. – Возьмём мотоцикл, и спустимся на нём вниз, и поедем на нём домой.
– А вдруг он сломан?
– С чего это он сломан? Спортсмен тот тбилисский на нём въехал наверх, а потом он просто стоял, чего же с ним случится. В крайнем случае починим. Зато, представляешь, мы с тобой приезжаем в Москву на своём мотоцикле! Появляемся на нём у школы, в шлемах, в кожанках с заклёпками.
– А откуда у нас кожанки и шлемы?
– Этого я ещё не придумал. Главное, чтобы был мотоцикл, а кожанки приложатся.
– А как мы на этом мотоцикле с вершины ехать будем? Там же, наверху, сплошные снега.
– Слушай, если на мотоцикле заехали вверх, значит, на нём можно съехать и вниз. Значит, там есть дорога.
– Ну хорошо, – говорит Серёга, – а как же мы туда попадём, на этот Кавказ?
– Вот это надо продумать. Ясно одно, нам нужны деньги на билеты туда, на проезд, на бензин, на всё нужны деньги.
– Где же мы столько денег возьмём?
– Откажемся от мороженого – раз. Второе, откажемся от мороженого – два.