Махмуд Отпаделов».
Прочитал я это письмо и загрустил. Пошёл к Серёге, а он даже и не расстроился.
– Вот ерунда, – сказал он, – приедем к дедушке, постараемся ему понравиться, подружимся и пойдём с ним наверх. Как думаешь, дня два нам хватит, чтобы ему понравиться?
Я говорю:
– Тебе и двух часов хватит, чтобы нас никто уже видеть не захотел.
– Вот, – даже не улыбнулся Серёга, – мы должны быть там в крайнем случае двенадцатого июля. Ехать два дня. А в лагерь когда нам ехать?
– В лагерь мы едем восьмого июля.
– Значит, поедем на Кавказ девятого июля.
– Да, – говорю я, – а где мы будем ночь ночевать? Поедем именно восьмого. Как сбежим из лагеря, так в этот же день и поедем. Поезд отправляется вечером. Но вот что делать с письмом от родителей?
Мы задумались, и вдруг Серёга говорит:
– Сами напишем и попросим какого-нибудь ал-каша расписаться.
– Какого ещё алкаша? – не понял я.
– Там, у магазина, есть два мужика, они всё время бутылки сдают и на вырученные деньги выпивают.
– Правильно, – говорю я, – дадим им бутылок, они и подпишутся.
Так мы и сделали. Собрали дома все пустые бутылки и пошли к магазину.
А письмо нами уже было написано:
«Мы, родители Сережи и Лёни, не возражаем, если они поедут в гости к Махмуду Отпаделову».
Нашли мы этих дяденек и говорим:
– Подпишите нам, пожалуйста, письмо, а мы вам за это бутылки дадим.
– Какое ещё письмо? – спросил один.
– А ну покажи, – сказал другой.
Они прочитали письмо, и один из них спросил:
– А сколько бутылок?
– Восемь, – говорит Серёга.
Второй дядька говорит:
– Нет, не пойдёт. Письмо серьёзное, подпишем только за двенадцать бутылок.
Делать нечего, пошли мы искать бутылки. А на улице их нет. Дядьки все собрали. Пришлось на другой день ребят в классе попросить собрать нам пустые бутылки.
И вечером следующего дня явились мы к магазину с двенадцатью бутылками. Хотели сразу двадцать принести, но я сообразил не делать этого.
Принесли мы двенадцать бутылок. Дядьки посмотрели на них, пощупали, не отбиты ли горлышки, и один из них говорит:
– Это только за одну подпись, а за вторую ещё бутылки гоните.
Мы быстро сбегали за угол и принесли ещё восемь бутылок.
– Шустрые какие, – сказал один из дядек и поставил под письмом свою подпись. Второй тоже расписался.
Пошли мы домой, Серёга и говорит:
– Зачем нам их подписи сдались? Мы и сами могли так расписаться. Всё равно дядя Махмуд подписей наших родителей не знает.
Мне пришлось с этим согласиться, но я добавил:
– Зато мы узнали ещё один способ добычи денег.
С того дня мы каждый день собирали и сдавали бутылки и получали за них пусть небольшие, но всё же деньги.
На собранные с таким трудом деньги мы наконец-то купили самые дешёвые билеты в плацкартный вагон. А это значит, что там, в вагоне, никаких купе нет, а общий коридор и полки, на которых располагаются пассажиры. Взяли мы билеты на 8 июля. Поезд должен был отправляться в одиннадцать вечера. А утром 8 июля мы отправлялись в пионерлагерь.
И вот наконец настал этот день, 8 июля.
10 часов утра. Все дети с родителями собрались возле школы. И Светка пришла нас провожать, с цветочками. Мы пообнимались со своими родителями, попрощались, разошлись по автобусам и поехали.
Ехали мы часа три. За эти три часа мы два раза останавливались на заправках, чтобы сходить в туалет и попить. А еда у нас у всех была с собой.
На первой остановке нам с Серёгой не удалось добраться до списка отряда, потому что пионервожатая сидела на первом сиденье, а список лежал на панели автобуса, прямо перед нею. Но зато на второй остановке пионервожатая вместе со всеми пошла к заправке. Но шофёр сидел на своём месте.
Я сказал Серёге:
– Заслони меня от него и отвлеки.
Серёга подошёл к шофёру и стал о чем-то его спрашивать, а я за спиной Серёги нашёл наши фамилии в списке и вычеркнул их. Так вычеркнул, что даже невозможно было различить, что там было написано. Зачеркнул от души.
Стоянка закончилась, мы поехали дальше. Когда мы прибыли в лагерь, автобусы остановились на площадке перед воротами. Все стали выходить из автобусов и пошли к воротам, а мы, прячась за автобусами, кинулись в лес. Отсиделись в лесу, пока не уехали автобусы, а потом со своими чемоданчиками отправились на станцию.
Казалось, что мы предусмотрели всё: когда будут проверять списки, наших фамилий там не найдут, а что касается родителей, то мы дали Генке Рябову по три письма, чтобы он каждую неделю отправлял их нам домой. В письмах мы писали, как нам здорово живётся в пионерлагере. И про то, что нас хорошо приняли, и кормят здорово, и купаемся мы каждый день в речке. Кстати, речки там, возле лагеря, не оказалось. Но это не важно. Важно, чтобы родители думали, будто мы в лагере. Где-то через полчаса добрались мы до станции и на электричке поехали в Москву.
В Москве первым делом прибыли на вокзал и сдали свои чемоданы в камеру хранения. Потом, чтобы убить время, мы сходили в кино, затем пообедали в столовой. Хорошо там поели, потому что запасы съестного у нас закончились ещё в автобусе.
Конечно, мы в столовой экономили, брали самые дешёвые блюда, но всё равно наелись до отвала. Потому что налегали на компот с хлебом. А потом пошли в парк и купили себе два пломбира за 48 копеек. Эх, давно мы не ели такого вкусного мороженого. Зато теперь, сидя на скамейке в парке, мы отвели душу.
Не знаю, почему так говорят: «Отвели душу». Никуда мы её не отводили, она при нас была, но мороженого поели всласть.
Времени ещё оставалось много, и мы снова пошли в кино и снова после кино ели мороженое, и у меня заболело горло. А у Серёги не заболело, потому что он закалялся, каждый день после зарядки обливался холодной водой. А я не люблю делать зарядку, а ещё больше не люблю обливаться холодной водой. Вот поэтому у меня горло и заболело. Тут одно из двух – либо закаляться, либо перестать есть мороженое по две порции в один день. Я решил, что я обливаться всё равно не буду, а буду есть только одно мороженое в день. Потому что два мороженых – это перебор, а одно – в самый раз. В общем, мы к десяти вечера прибыли снова на Курский вокзал, вытащили из чемоданов рюкзаки, которые там спрятали. В рюкзаки запихнули разные тёплые вещи – свитеры и рубашки. Чемоданы отдали назад, в камеру хранения, а сами с рюкзаками за спиной пошли на перрон.
Сели на лавку и стали ждать. Поезда нашего пока что не было. А тут подходит к нам какой-то парень, ставит перед нами на пол три стаканчика и говорит:
– Угадайте, под каким стаканчиком шарик.
Я говорю:
– Вот под этим.
И угадал.
Парень говорит Серёге:
– А ты угадаешь?
И Серёга тоже угадал.
– А теперь, – говорит парень, – давайте на деньги сыграем. Угадай, – говорит он Серёге, – под каким стаканчиком шарик. Угадаешь – получишь два рубля, не угадаешь – заплатишь два рубля.
Серёга задумался, а я как раз вспомнил, что я в газете читал про напёрсточников. Это такие жулики, которые играют с прохожими в эту игру – «угадай, где шарик». Сначала ты выигрываешь чуть-чуть, а потом проигрываешь всё, что у тебя было. И тут же к нам подходят ещё какие-то пацаны, вроде как посмотреть игру.
Я говорю Сёреге:
– Стоп!
– Почему стоп? – спрашивает Серёга. – Я сейчас выиграю.
– Нет, – говорю, – нам идти надо.
– Куда идти? – недоумевает Серёга.
– Нас, – говорю, – ждёт Василий Иванович.
– Чапаев, что ли? – засмеялся парень.
– Нет, – говорю, – наш тренер по самбо с ребятами.
Это я прибавил, потому что увидел, как дружки напёрсточника переглянулись. Не стал я ждать, пока Серёга сообразит, схватил его за руку и потащил. Серёга ничего не понимал, но почему-то, не сопротивляясь, пошёл за мной.
Мы отбежали на безопасное расстояние, и Серёга спросил:
– Зачем ты меня увёл? Мы бы сейчас денег добыли.
– Ну да, – говорю я, – мы бы без штанов остались. Газеты надо читать. Это жулики, напёрсточники. Видел, ребята подошли, это всё одна шайка. Они бы нас знаешь как бы обчистили, вообще без денег оставили, да и побили ещё.
– Да я бы им…
– Что бы ты им, их здесь человек пять. В газете писали, что у них один играет, другие на атасе стоят, а третьи, если надо, и побить могут.
– Ничего себе, – только и сказал Серёга.
Через некоторое время мы пошли на перрон, потому что уже должен был прийти наш поезд. И можете себе представить, когда мы уже собирались сесть в вагон, перед нами появилась она – Светка, сестра Серёги. Пришла провожать нас. Маленькая Светка сама добралась до вокзала, чтобы задать нам два вопроса. Первый: а точно мы привезём ей букет эдельвейсов, и второй – покатаем ли мы её на мотоцикле, когда пригоним его в Москву? Получив два положительных ответа, Светка вытащила из-за спины мешочек с сухарями. Сама насушила и принесла на всякий случай. А вдруг нам совсем нечего будет есть в горах. Мы сказали спасибо Светке, попрощались с ней и взяли с неё слово, что она никому ни слова о нас не расскажет, и пошли в вагон.
Вагон, как я уже говорил, был плацкартный. Вдоль вагона шёл коридор, а поперёк располагались полки – нижняя и верхняя. А возле окна в коридоре ещё две полки. На третьей полке лежали матрасы. Сели мы на нижние полки и стали ждать, когда поезд тронется. Ждать пришлось недолго. Перед самой отправкой в нашем отделении появились соседи – лейтенант с женой. Видно, у них с деньгами тоже было не очень хорошо, раз они ехали в нашем вагоне. Правда, в нашем поезде были вагоны ещё дешевле – это общие вагоны. А дороже – это были купейные вагоны, где купе закрывалось на дверь. Но нам хорошо было и в нашем, плацкартном.
– Пацаны, – сказал лейтенант, – давайте знакомиться. Меня зовут дядя Лёша, а это моя жена Елена Петровна. А вы кто?
– А мы, – сказал я, – Серёжа и Лёня.
– Очень приятно, – сказал дядя Лёша. – А куда мы едем?