Голова бандита резко откинулась назад. Он не удержался на ногах и всей габаритной тушей упал на ближайшего подчиненного, который от неожиданности грохнулся на пол вместе с начальством.
Я не стал дожидаться, пока они закончат барахтаться у меня под ногами. Качающаяся лампочка на мгновение осветила двоих бандитов, застывших в нерешительности и пытающихся понять, что это такое происходит рядом с ними. Сейчас я был в тени, и они меня практически не видели. Это хорошо, потому что в следующее мгновение они, как и любые другие непрофессионалы с оружием в руках, начнут палить во все стороны, не разбирая, где свои, а где чужие.
Ближайшему я просто долбанул носком берца чуть пониже колена. Тот ойкнул тоненько, по-девчачьи, и согнулся пополам. На пол, звякнув, упало что-то металлическое. Ясно, от боли оружие выронил. Бывает. Хороший удар в голень – это боль мгновенная и сильная, на несколько секунд отбивающая всякое желание строить из себя героя.
Крайний бандит, почуяв неладное, попытался отпрыгнуть назад, но ему не повезло. Скорее всего, он попал ногой в рытвину и упал навзничь. В темноте раздался нехороший хруст. Вот черт…
Лампочка снова качнулась, и я увидел, что парень лежит у подножия громадной кучи металла, пытаясь навести на меня автомат. Но получалось у него неважно: умирающий человек – это обычно очень плохой стрелок.
Тем не менее на всякий случай я ударом ноги выбил укороченный АК из рук автоматчика и бросился к двоим бандитам, пытающимся подняться с пола. Им это почти удалось, когда старший вдруг замер, почувствовав на своем горле острие меча. Второй бандит также превратился в соляной столб – наверно, ему был очень дорог глаз, к которому сейчас было приставлено острие «Сталкера».
– Стойте где стоите, мужики, – буднично и скучно произнес я. – Не будете дергаться – и останетесь жить.
– Зато ты сдохнешь, – сдавленным голосом проговорил носатый предводитель подземных грабителей. – Я тебя везде найду.
– Это вряд ли, – сказал я. – Попробуй только шевельнуться, и вся база узнает, как один парень с двумя пыряловами уделал тебя и твою пристяжь, несмотря на ваши автоматы. С голодухи сдохнешь ведь или от позора застрелишься.
Носатый молчал, яростно сопя.
– И что теперь? – выдавил он наконец из себя.
– Оружие на пол, – скомандовал я. – Ко всем относится.
Оба бандита осторожно сложили к моим ногам АКМ и обрез двустволки. Я быстро сунул в ножны «Сталкер», подобрал обрез. На душе стало легче. Следом в ножны отправился меч, а «калашников» носатого – мне за плечо. На полу я подобрал пистолет Макарова третьего бандита, совсем пацана лет семнадцати. Он сидел на пятой точке, держась за ногу, и слегка поскуливал. А нечего, молодой человек, под землей с оружием на фактически безоружных путников охотиться, тогда и ноги болеть не будут.
– Сейчас боль утихнет, – сказал я. – Правда, под кожей шишка набухнет. Вскрой ножом, пусть кровь сойдет. Потом продезинфицируй и зашей. До свадьбы заживет.
– А Сивого ты зря вальнул, – хмыкнул носатый. – Теперь тебя с базы живым не выпустят, особенно с нашими стволами.
– Выпустят, если вы рты не откроете, – ответил я, подбирая АКСу мертвеца. – А вам это никак не с руки. Несчастный случай, споткнулся парень. Башкой на арматурину упал – и привет. Бывает.
Жалко было, конечно, расставаться с оружием, но я понимал: бандитский главарь прав. Дефицитное оружие штука приметная, тем более стволы местной организованной преступной группировки. Такое с базы не вынесешь, его никто не купит, а вопросов вызовет уйму. Другое дело патроны. Вечная валюта во всех зонах локальных конфликтов во все времена…
Патронов, кстати, набралось кот наплакал. Всего десяток 5,45 с двух автоматных магазинов удалось нащелкать. При этом я отметил про себя, что «калаши» бандитов не с северо-западной базы маркитантов, где были исключительно АКМы калибра 7,62. Причем автоматы были практически новыми. Угу. Либо маркитанты недавно расконсервировали еще один склад, либо… ладно, догадки потом. Сначала надо дело закончить.
В обрезе двустволки оказался один-единственный патрон. А «макаров» вообще оказался пустым, ржавым и дезактивированным. Так называемый ММГ, макет массово-габаритный. Все, чему в пистолете положено щелкать, щелкает, но толку от этого ноль. Только детишкам в войнушку играть.
В карманах у бандитов тоже ничего интересного не нашлось. Складные самодельные ножики, курево, спички, колода карт и фляга с вонючим самогоном.
– Ладно, работники ножа и топора, – сказал я, бросая к ногам криминальных элементов их оружие. – Больше мне на дороге не попадайтесь.
– То же самое и я хотел тебе сказать, да ты опередил. Еще встретимся, – проворчал носатый мне в спину, подбирая свой АК. Оружие даже без патронов добавляет его владельцу бонусов к наглости.
Но мне его бормотание было до фонаря. Я уже снова шел по подземному переходу навстречу квадратному пятну света в конце тоннеля.
Собственно, самих маркитантов на рынке было мало. У них имелись два своих крытых павильона, у входов в которые стояла пара молодцев в противоосколочных костюмах с автоматами. Поглядев на их лица, не обезображенные печатью интеллекта, я подумал, что маркитанты не совсем правильно ведут свой бизнес, – глянув на такие рубильники, пропадало всякое желание заниматься куплей-продажей. Зато взамен появлялась мысль поскорее покинуть это негостеприимное место. Но я все-таки любопытства ради заглянул внутрь одного из павильонов, остов которого был сварен из арматуры, после чего на готовый каркас наварили стальные листы. Охранники покосились, но не сказали ни слова.
Внутри я особенно не задержался, хотя посмотреть было на что – в мертвенном свете светодиодных ламп, развешенных под потолком, содержимое торговой точки выглядело зловеще… и дорого, как освещенные со всех сторон бриллианты в витрине ювелирного магазина. Автоматы и пистолеты, развешенные на стенах, боевые ножи, любое снаряжение, какое душе угодно. Всем этим заведовал седовласый мужик лет пятидесяти в новехоньком камуфляже с «береттой» на поясе.
– Почем? – указал я на АК-107, висящий на вваренных в стену стальных крюках.
– Тридцать пять золотых, – густым басом ответил торговец.
– Понятно. А вон тот АКМ?
– Двадцать пять.
– Еще понятнее, – кивнул я. – Знатные у вас цены. Хорошо, а «макаров» на сколько потянет?
– Десятка. Патроны отдельно, по золотому за коробку.
– Неслабо, – хмыкнул я, вытаскивая из кармана заранее запасенный екатерининский червонец. – Такая монетка по какому курсу пойдет?
Мужик повертел червонец, попробовал на зуб.
– Вроде золото, – сказал он, возвращая мне монету. – А так – хрен его знает, у нас в ходу «Сеятели» да серебряные «Соболя». Либо обмен, то есть как договоришься. Такие монетки я первый раз вижу, так что две к одной пойдут.
– Не понял. В какую сторону две к одной?
– Сам-то как думаешь?
– То есть за ПМ я тебе двадцать таких отвалить должен?
– А ты догадливый, – хмыкнул толстяк.
– Бывай, дядя, – сказал я, разворачиваясь на сто восемьдесят.
– Эй, постой! Ладно, пятнадцать…
У меня и десяти червонцев уже не было. Но даже если б и было, я бы не остановился. В первых дорогих рядах всех базаров мира всегда цены заоблачные. Притом что на торговых местах попроще вполне можно найти то же самое, только втрое дешевле…
И вправду, не одним маркитантским рядом оказался богат привокзальный рынок. Устройство его было несложным. Сразу за солидными стальными павильонами хозяев территории среди развалин была расчищена неширокая улочка, с обеих сторон которой громоздились самодельные прилавки – столы, ящики, деревянные щиты, а то и просто несколько кирпичей, застеленных рваной тряпкой. В основном рынок больше походил на свалку с кучей бомжей, основательно в ней окопавшихся. Когда-то здесь стояли здания, давно уже просевшие и развалившиеся от времени. И вот на осколках цивилизации дальние потомки московских торгашей активно делали свой маленький бизнес.
С виду потомки были разные. Встречались и люди, вполне обычные с виду. Но нелюдей было больше. Пожалуй, в этом мире рынок был единственным местом, где в полном объеме можно было увидеть, насколько сильно за две сотни лет изменили мутации род человеческий.
Косматые нео, сидящие утепленными шерстяными задницами прямо на кирпичах, здорово напоминали горилл в зоопарке – разве что морды несколько более смахивали на человеческие. Ну еще, пожалуй, гориллы не торгуются и не орут при этом на искаженном русском языке. Правда, кулаками в грудь стучат так же, доказывая свою значимость и правоту. Это было зачастую необходимо, так как торговали нео преимущественно всякой дрянью. Я успел отметить краем глаза несколько ржавых ножей, какие-то гвозди, гайки, шурупы, сильно побитый пистолет Стечкина без курка, потемневшие патроны, вонючие шкуры отвратительной выделки, какие-то корешки…
Осмы держались особняком, разложив перед собой вполне годное оружие – модернизированные автоматы Калашникова, пистолеты Макарова, я даже РПГ заметил, вполне исправный с виду, правда, выстрелов к нему было не видно. Может, дефицит под «прилавком» прячут, чтоб ненароком не сперли покупатели и конкуренты? Занятно… Похоже, я знаю, откуда ноги растут у столь качественного товара. Правда, цены осмов оказались лишь процентов на десять ниже маркитантских, потому я пошел дальше.
Далее пошли торговые места людей – грязных, оборванных, со следами незначительных мутаций на лицах и руках. У кого на щеках или на лбу наросты, у кого пальцев не хватает или, наоборот, переизбыток. Но все-таки это были люди… Правда, и у них разжиться было особенно нечем. Бедненькая домотканая одежка, хлеб с тщательно затертыми следами плесени, какие-то банки, головки чеснока размером с небольшой арбуз… Короче, похоже, среди людей мне ловить тоже нечего…
Хотелось мне найти приличный огнестрел, так как с арбалетом я себя чувствовал как-то неуютно. Но, видимо, с такими ценами я мог рассчитывать только на безкурковый пистолет нео. А еще меня интересовала информация. Которую, как известно, найти можно только в одном месте – там, где люди едят. Во время еды человек расслабляется и не прочь потрепаться. Тем более что я бы и сам не отказался перекусить – со вчерашнего дня, кроме подозрительного угощения Коляна, маковой росинки во рту не было. А желудок настоятельно требовал свое. Особенно сейчас, после того как мой взгляд остановился на вывеске «Трактир „Благоухающий родник“».