В цитадели я оставлял небольшой гарнизон, а также Ганса Крауза с его командой. Ему была поставлена задача извлечь из сокровищницы сапфировой гильдии все ее содержимое и под охраной отряда мертонцев переправить это добро в Гондервиль. Барон Илар Рис выделил для этого важного предприятия самых проверенных своих бойцов.
Кое-что из сокровищницы мы взяли с собой. К примеру, приличное количество разного вида эликсиров, много крудов, а также много золотых и серебряных монет, чтобы расплачиваться с местными жителями за продовольствие.
Операцию по извлечению всего этого добра успешно провел все тот же Ганс Крауз, замаскировав добытое в телегах среди бочек с питьевой водой из источника, что питал озеро. Остальное он должен был вывезти, когда наша армия покинет эти места.
Выслушав гонцов барона де Бакри, я собрал всех своих командиров, в том числе маркиза де Гонди с его сопровождающими, и толкнул пафосную речь о том, что мы должны помочь вестонским легионам, попавшим в ловушку. И что именно поэтому я принял решение выдвинуться против Золотого льва.
Новость была встречена радостными криками всех моих командиров и собравшихся на этот импровизированный военный совет вестонских дворян. При этом представители обоих герцогов, судя по многозначительным взглядам, которые они на меня бросали, приписывали «победу» надо мной именно себе. Убеждать их в обратном я не собирался. Пусть думают, что это именно они смогли своими доводами убедить меня принять правильное решение.
Там же я объявил, что буду рад присутствию маркиза де Гонди и других высокопоставленных дворян на военных советах, но предупредил, что им будет отведена роль наблюдателей. Другими словами, я давал понять, что смотреть и слушать можно, но трогать руками нельзя. И снова каждый из посланцев герцогов, насколько можно было судить по их довольным физиономиям, расценил мои слова, как часть наших с ними договоренностей.
Кстати, маркиз де Гонди, как граф де Лоррен и обещал, вел себя прилично. Однако я видел, что отпрыску герцога де Гонди очень не нравится происходящее. Не привык он быть на вторых ролях. Ничего, у него еще появится возможность проявить себя.
Я наблюдал за бодро марширующими пехотинцами, сидя верхом на Шторме в окружении моих соратников. В этот раз я был облачен в обычную броню, так как паразит мог в любой момент повредить мой магический доспех.
Но в моем сердце теплилась надежда, что это ненадолго. За последние дни мы с Селиной здорово продвинулись в наших исследованиях и, кажется, кое-что нащупали.
Во-первых, мы определили, что есть короткий отрезок времени, когда я могу использовать ману из других крудов без риска агрессии со стороны паразита. Обычно это был момент, когда он был сыт и занят трансформацией полученной энергии. Он практически не реагировал на мои манипуляции маной из крудов. Правда, длилось это недолго.
Во-вторых, у меня получилось повторить плетение Щита хаоса, используя при этом лиловую ману. Попутно я выяснил, что он получился слабее, чем тот, что я создал, используя золотую энергию.
И наконец, в-третьих, мы с льюнари выяснили, почему паразит мне позволил зачерпнуть силу из источника. В момент, когда моей жизни грозила смертельная опасность, у меня получилось машинально продавить волю засевшего в моей энергосистеме паразита. Другими словами, я взломал его «программу».
Несколько раз я попробовал сделать это снова, но каждый раз мои эксперименты заканчивались тем, что меня окатывала волна нестерпимой боли. Именно тогда Селина и предложила мне не пытаться бороться с ним, а найти способ подружиться.
Я пока не совсем понимал, каким образом можно подружиться с этой непонятной то ли тварью, то ли сущностью, но решил все-таки последовать совету льюнари.
— Ваше сиятельство, — возле меня остановился всадник из отряда Андре де Шатильона и, взмахнув в сторону цитадели, сообщил: — Все готово.
Я молча кивнул и двинулся в сторону ворот крепости. За мной следом скакали несколько десятков моих бойцов.
Уже на подъезде к воротам, я заметил, что там происходит столпотворение. До меня донеслись грозные воинственные выкрики, лязг оружия и ржание лошадей.
Выезд из ворот был заблокирован легионерами Самюэля Кронера, которые, сомкнув щиты, выставили перед собой свои копья и алебарды. Внутри крепости напротив них строился отряд из бойцов маркиза де Онжеса, который в эту минуту горланил громче всех, грозя капитану Кронеру и его воинам всеми возможными карами.
Чуть поодаль за этим конфликтом с огромным интересом наблюдал маркиз де Гонди и все его сопровождающие. В происходящее они не вмешивались. Попыток качать права и грозить капитану Кронеру они не делали. Но и прийти маркизу де Онжесу на помощь не спешили.
А все потому, что сегодня утром практически перед выездом графы де Брольи и де Лоррен получили от меня послания с предупреждением о том, что на выходе из крепости может возникнуть «небольшая заминка», за которую я у них заранее прошу прощения. Я предлагал им спокойно подождать, пока «неожиданная проблема» не будет решена.
Я бы мог и не предупреждать их, но маркиз де Онжес со своим изрядно поредевшим после моих действий отрядом и своими повозками намеревался двигаться вместе с маркизом де Гонди.
Тем временем маркиз де Онжес переключился на легионеров пятого легиона и их капитанов, которые тоже построились поодаль и даже не думали поддерживать своего бывшего командира.
Маркиз, видя, что бывшие подчиненные на него не реагируют, выпучил от бешенства глаза и покраснел, как вареный краб. Он громогласно грозил «предавшим» его легионерам пытками, казнями и конфискацией их имущества.
Именно в этот момент наша кавалькада подъехала к строю легионеров капитана Кронера, которые слитным движением раздвинули щиты, пропуская нас вперед.
Наше появление не осталось незамеченным. Маркиз де Онжес, дернув поводья своего коня, поскакал в мою сторону. Если бы он мог убивать взглядом, то я бы уже давно рухнул на землю замертво.
— Мессир! — прорычал он, брызжа слюной. — Как это понимать? Почему меня и моих людей не выпускают из крепости⁈
Конь под ним раздраженно перебирал копытами и громко дышал.
— Капитан Кронер выполняет мой приказ, — достаточно громко, но совершенно спокойно ответил я.
— По какому праву⁈ — взвыл он. — Что все это значит⁈
Я, не поворачивая головы, слегка отвел в сторону руку, в которую Лео тут же вложил свиток. Развернув его, я произнес в наступившем вокруг молчании:
— Согласно приказу Его величества, две когорты пятого легиона перешли под мое командование, — громко объявил я. — Старшими офицерами этих когорт я был проинформирован о том, что вот уже семь месяцев ни офицеры, ни простые легионеры не получали положенного их контрактами жалования. Кроме того, согласно контрактам, подписанным Его величеством, если вестонский легионер погибает и до его смерти ему не выплачивались деньги, эта сумма будет передана его семье или его законным представителям. За передачу этих денег отвечает непосредственный командир погибшего легионера.
Не давая маркизу возразить, я громко зачитал имена старших офицеров, сообщивших мне о случившемся. Абсолютно «случайно» вышло так, что все названные мной офицеры, включая одного из капитанов второй когорты, оказались дворянами. То, что они из бедных родов, и, по сути, легион являлся их единственной семьей и домом, никак не отменяло благородства их крови.
— Что вы хотите этим сказать! — воскликнул маркиз де Онжес, тяжело дыша.
— Я хочу сказать, что за казну пятого легиона отвечает его командир, то есть, вы, мессир. И что вы обязаны выплачивать жалование своим легионерам вовремя. Полагаю, сейчас подходящее время выполнить свой долг перед Его величеством и легионерами пятого легиона.
— Но казна легиона пуста! — возмущенно воскликнул маркиз де Онжес. — На какие деньги, по-вашему, наши интенданты покупали продовольствие у местных? А из столицы нам никто ничего не присылал!
Я раскрыл ладонь, и в нее лег еще один свиток. Я поднял его над головой и громко произнес:
— Здесь записаны свидетельские показания старших офицеров о том, что происходило все эти месяцы в цитадели. Вы, мессир, утверждаете, что казна легиона пуста, но несколько дворян из нижеподписавшихся уверены в обратном. Именно поэтому я предлагаю вам добровольно предоставить повозки и фургоны для осмотра.
Все легионеры дружно зашумели. А названные мной офицеры гордо выступили вперед.
Лицо маркиза де Онжеса как-то резко побелело. Я даже подумал сперва, что его сейчас хватит удар, но спустя мгновение он снова покраснел. Его тонкие губы презрительно скривились. Глаза налились кровью.
— Что⁈ — зарычал он, глядя мне в глаза. — Обыскивать меня? Меня⁈ Наследника древнейшего рода⁈ Да как ты посмел даже подумать об этом? Что ты о себе возомнил, бастард? Ты всего лишь какой-то выскочка! Сын изменника!
После его слов повисла гробовая тишина. В отличие от многих здесь присутствующих, маркиз де Онжес, просидевший почти весь год в Бергонии, был оторван от столичной светской жизни. Уверен, он уже знал, что я — одаренный, но его вера в свою родословную, связи и вес его отца, герцога де Онжеса, одного из маршалов Вестонии при дворе, была непоколебимой.
— Маркиз, — произнес я скучающим тоном. — Вы не только вор и негодяй, умудрившийся угробить доверенный вам легион, вы еще и беспросветный тупица. Но, как бы мне сейчас ни хотелось собственноручно пустить вам кровь, я прекрасно понимаю, что для меня, как боевого мага в ранге аванта, нет чести в том, чтобы прикончить противника в разы слабее себя. Поэтому я доверю эту миссию другому человеку.
Я стянул со своей руки кожаную перчатку и передал ее выехавшему из нашего строя Андре де Шатильону. Тот аккуратно принял ее, а потом бросил на землю перед маркизом.
— Мессир, — произнес я, — вместо меня по моей просьбе вас поучит манерам виконт де Шатильон.
Глава 10
Луи де Онжес надменно посмотрел на Андре де Шатильона, и кривая улыбка тронула его губы.