— Вы проницательны, мессир, — кивнул маршал с хитрой ухмылкой. — Представляете, как он обрадуется, когда узнает, что его любимого племянника освободят из плена? Он будет в вечном долгу перед спасителем принца.
— А что же об этом думает будущий тесть принца? — спросил я. — Герцог де Гонди?
— Не имею ни малейшего понятия, — ответил Золотой лев. — Последний раз я видел его скачущим в сторону запада. Мне докладывали, что герцог де Гонди был тяжело ранен в битве. Кстати!
Герцог ди Лоренцо легонько коснулся кончиками пальцев своего виска и закатил глаза.
— Совершенно вылетело из головы! У меня ведь для вас есть хорошие новости. Один из ваших кузенов, Франсуа де Грамон, жив. Правда, он отказался с вами встречаться. Я хотел привезти его с собой. Могу в качестве жеста доброй воли добавить его на обмен вместе с принцем Филиппом. Герцога де Бофремона, увы, не предлагаю, за него я надеюсь получить хороший выкуп.
— Благодарю вас, ваша светлость, — покачал я головой. — Но не стоит. Пусть выкупом моего кузена займется его любящий и щедрый отец. Я не собираюсь лишать вас такого богатого пленника. А о старшем его брате вам ничего не известно?
— Увы, но нет, — развел руками герцог, при этом пристально глядя на меня. Похоже, мой отказ вызволять из плена кузена его немного удивил. — И ошибки быть не может, я специально интересовался его судьбой перед встречей с вами… Итак, что вы решили? Мы совершим обмен принцами?
Собственно, я уже все для себя решил еще до того, как приехал сюда. В тесном кругу моих ближайших соратников мы уже обсудили все возможные варианты. Один из них был обмен принцами и возможные последствия для меня этого обмена. Вызволить из плена Филиппа было для меня предпочтительнее. И выгоднее…
Кроме того, принц Адриан после наших с льюнари «сеансов» был готов отправиться домой. Герцог ди Лоренцо явно не намерен причинять ему вред. Похоже, мои предположения о будущей смене короля Аталии оправдываются. Золотой лев намерен посадить на престол Адриана.
— Что же, я согласен, однако есть одно «но», — произнес я, видя, как облегченно выдыхает герцог. — Дело в том, что я не считаю этот обмен равноценным. Полагаю, вы и сами это прекрасно понимаете.
— О, вы решили поторговаться! — воскликнул маршал, радостно потирая ладони. — Что же, я весь внимание! Чего изволите?
Под внимательным взглядом хитрых глаз Золотого льва я взял бокал и сделал маленький глоток. Поставив его на стол, при этом наслаждаясь вкусом превосходного напитка, я лукаво улыбнулся и произнес:
— Ваша светлость, в моем войске уже ходят легенды о сокровищах в вашем обозе. Как насчет того, чтобы немного приоткрыть завесу тайны? Кто знает, может, у вас там есть то, что может пригодиться и мне?
Глава 27
Стоя на смотровой площадке донжона, я наблюдал за вечерней жизнью Ромона, столицы Бергонии. В довоенное время население этого города насчитывало примерно тысяч двадцать пять человек, а в лучшие времена — и все тридцать. На сегодня по самым оптимистическим оценкам в Ромоне осталось около пятнадцати тысяч жителей, да и то благодаря беженцам со всей страны.
Как и в других городах, нас здесь приняли с приветливыми улыбками и сосновыми веточками. Кстати, весть о том случае с повешенными бергонскими дворянами-предателями довольно быстро разлетелась по другим поселениям, и к нашему прибытию на центральных площадях на виселицах болтались лишь аталийцы.
Как я и предполагал, власть в Бергонии довольно активно переходила к городским советам. Причем между городами уже начали подписываться союзнические договоры наподобие того, что я заключал с каждым поселением, будь то небольшая деревня или большой город.
К размещениям вестонских гарнизонов городские власти каждого крупного города отнеслись довольно спокойно. Все понимали, что на данный момент присутствие этих воинов, пусть и под знаменами вестонского короля, вряд ли как-то в ближайшем будущем повлияет на власть городских советов.
Тем более, что у графа де Леваля, который и занимался размещением гарнизонов, имелся кадровый дефицит. Ведь он мог располагать только легионерами. Ни мертонцы, ни горцы не собирались уходить под руку короля. Равно как и бергонцы, присоединившиеся к нашему войску позднее. Они возвращались в свои поселения и города, где их ждали родные с богатой добычей. Я же, по понятным причинам, не собирался вмешиваться в эти процессы и уж тем более что-то кому-то приказывать…
Мои размышления прервал легкий шорох за спиной.
— Говори, — произнес я, оборачиваясь.
— Ваше сиятельство, прибыл лорд Грэй, а с ним — несколько дворян, — ответил мне Гуннар, стоявший в шаге от выхода на смотровую площадку. — Они привезли вам послание от короля.
Быстро они. Всего несколько часов прошло с того момента, как мне доложили о прибытии делегации из Эрувиля, и вот они уже жаждут встречи.
— Ты проводил их в малый зал?
— Да, ваше сиятельство, — с поклоном ответил Гуннар и торопливо добавил: — С ними десяток королевских гвардейцев, которых называют тенями короля. Их командир заявил, что он и его люди будут присутствовать на этой встрече.
Я усмехнулся и пожал плечами.
— Мне все равно… Пусть присутствуют.
Когда я в сопровождении своих телохранителей и пяти Диких вошел в малый зал советов, здесь уже было полно народу. Маркиз де Гонди и его приближенные дворяне, прознав о приезде посланников короля были уже тут как тут.
Хм… Приватного разговора пока не получится. Судя по похудевшей и недовольной физиономии лорда Грэя, этот аншлаг ему тоже неприятен.
При моем появлении лорд Грэй вымученно улыбнулся и мельком взглянул на стоявшего в окружении нескольких десятков дворян принца Филиппа.
После обмена принцами, который вызвал настоящий фурор среди аристократов, присутствовавших в войске, о скором их отбытии в Вестонию речи уже не шло.
Старший сын Карла Третьего, чудом вызволенный из плена, стал неким огоньком во тьме, на который, словно мошкара, слетелись все дворяне. Маркиз де Гонди так и вовсе старался находиться подле своего будущего зятя чуть ли не круглые сутки.
Мне же в свою очередь приходилось терпеть весь этот балаган. С прибытием лорда Грэя я очень надеялся на то, что меня, наконец, избавят от роли няньки принца.
Совершив обмен, я добился своих целей. Принц Адриан после промывки мозгов, устроенной с помощью льюнари, отправился домой. Расстались мы с ним холодно, как и полагается противникам. Думаю, в его лице я заимел непримиримого врага.
И корень этой враждебности не только в том, что Адриан позорно проиграл битву бастарду и попал к нему в плен, и не в том, что стал объектом обмена… Прежде всего он ненавидел меня за то, что я практически каждый день постоянно тыкал его носом во все дерьмо, обильно оставленное аталийцами по всей Бергонии.
Я методично и целенаправленно ломал его прежнюю систему координат. Все эти его разглагольствования и убеждения о дворянской чести, рыцарской доблести и прочих романтических бреднях разбивались о суровую действительность, которой я щедро с ним делился.
Я показал ему пыточные и казематы, казненных и замученных простых людей. Он увидел десятки обезлюдевших поселений и умерших от голода крестьян.
В иной ситуации, в силу местного воспитания, Адриан, как и любой другой отпрыск благородного рода, отнесся бы к этим жестоким картинам войны, как к неизбежному злу, что следует по пятам за каждым войском.
Для аристократов главное покрыть себя славой в битве, под радостные крики толпы въехать с победой в столицу и при этом притащить с собой длинный обоз с награбленным. Чтобы потом месяцами на балах и приемах купаться в лучах собственной славы победителя, а также ловить на себе восторженные взгляды благородных девиц.
О мертвых крестьянах и разоренных деревнях эти герои забывают очень быстро. Но не в случае с Адрианом. На беду аталийского наследника им занялась льюнари. На протяжении всего времени Селина делала так, чтобы сны принца были не такими радужными и чудесными. Там к нему периодически приходили мертвые жители городов и деревень, через которые мы проезжали днем.
Помимо вполне справедливого чувства вины за происходящее, мы вкладывали в голову принца Адриана самую главную мысль о том, что он, по сути, бесполезный и безвольный сын марионеточного короля, которым управляют жрецы из Алого храма. От которого за ненадобностью очень скоро избавятся. Если он, конечно, не начнет активно действовать.
Наши зерна упали в благодатную почву. Во-первых, принц уже давно подумывал над тем, как бы ему свергнуть своего мягкотелого и бесхарактерного папашу, и самому примоститься на аталийский трон. А во-вторых, со жрецами Алого храма у Адриана связана давняя психологическая травма. Какая-то темная история с гибелью возлюбленной Адриана, смерть которой, по слухам, напрямую связана с Багряными.
В итоге, после подобной «терапии» Адриан превратился в этакую бомбу замедленного действия, созданную для нанесения урона ордену Багряного щита. Оставалось только грамотно подбросить ее. И тут очень вовремя появился Золотой лев со своим предложением об обмене. Если раньше я многого не ждал от принца Адриана и не рассчитывал на то, что он сможет долго противостоять Багряным, но теперь все изменилось. С герцогом ди Лоренцо, который, похоже, тоже вознамерился поменять власть в Аталии, у этих двоих теперь больше шансов на победу. В любом случае у жрецов Алого храма сейчас появится много забот, которые их отвлекут от меня. Хотя бы на некоторое время, которым я намерен грамотно воспользоваться, чтобы усилиться и закрепиться в своей марке.
В общем, помимо главной задачи, я еще и остался в прибытке. С герцога ди Лоренцо удалось стрясти приличную сумму, которая была заметно крупнее трех бочонков золота.
А еще по моей просьбе в качестве жеста доброй воли Золотой лев передал мне графа де Потье. Того самого старого маршала, который отлично показал себя как в бою, так и при обсуждении тактики будущей битвы.