Хамуцо поднялась с пола, разминая затёкшую спину. Взрыв Эмань даже с её точки зрения был в целом оправдан: питание малокалорийное, из электроприборов только два фонаря на улице, проточная вода в единственном кранике, да и то там постоянно что-то набирается в вёдра, кадушки и прочее, помыться — целая песня, а ведь нужно ещё и стирать, и гладить… Вообще непонятно, как всё успевать до наступления полной темноты. А потому что тут традиционный Китай, пусть и на куске левитирующей земной коры.
— Я тоже сейчас особо не понимаю, что мы здесь делаем. Тем более что Си Ши сообщила мне: не видать мне дадао, не женское это оружие, — она сжала кулаки. — Я не хочу изучать боевые искусства только для самообороны, я хочу драться и побеждать, иначе зря от партии отправили меня. Может быть, я хочу убить эту О-Цуру, раз она угрожает существованию небесного Китая.
Эмань взглянула на неё сомнением.
— Зачем убивать О-Цуру? По-моему, она идёт по пути технологического прогресса, раз у них там на востоке производят огнестрельное оружие и куют катаны. Да и что плохого в ёкаях? Они даже симпатичнее, чем местные демоны. Здесь по ночам на свет фонаря такая хтонь приползает — обосраться можно. Вот ты когда-нибудь видела петуха с тремя головами и шестью лапами?
— Чего? — Хамуцо посмотрела на Эмань как на наркоманку. Та в ответ недовольно сморщилась.
— Я не несу хрень, это чанфу из "Каталога гор и морей"[2]. Если не веришь, могу тебе скинуть по почт… А, блин, — она хлопнула себя по лбу, — здесь же нет роутера… Короче, эта хрень где-то тут в парке живёт и по ночам сюда приходит, я чуть не родила нафиг.
— Шестилапый петух… — задумалась Хамуцо, глядя на тряпку и думая о калорийном перекусе. — Шесть окорочков с красным перцем в бульоне…
— Нельзя жрать чанфу, не сможешь спать. И ты переворачивала уток-мандаринок в пруду?
Хамуцо моргнула.
— Зачем мне мандаринка?
Эмань жутковато улыбнулась.
— Не все птицы — мандаринки. У некоторых человечьи ноги, потому что это лиху.
Хамуцо подумала, затем мотнула головой.
— Бред какой-то… Это всё из-за твоих духов, там точно какая-нибудь дрянь понамешана, вы это любите…
— Иди нахуй, — быстро срезала её Эмань, краем глазом увидя выходящую во двор Си Ши, и снова принялась за тряпку.
Некоторое время они работали молча, но затем Си Ши ушла, Эмань стало скучно и она снова бросила неблагодарное занятие.
— Кстати, девятиголовая ебанина сказала, что нас было трое без Меркурии. Как думаешь, где первая?
— Я не знаю, — пожала плечами Хамуцо. А что ещё можно было ответить?
Эмань облизала языком нижнюю губу.
— А мне кажется, что её хлопнули. Тут же полно всякой нечисти. Пошла в лес, Бай Цзе её не увидел, она забрела в чащу и её сожрал какой-нибудь людоед. И что-то мне подсказывает, что и здесь с безопасностью так себе. Всем реально пофиг. "В Эрлитоу ничего не случается", ага. Кун-Цзы на практике не очень работает. Не, конечно, шизоиды тут ходят…
— Кто? — не поняла Хамуцо.
— Ну ши-цза эти, копы. Короче, мне кажется, они чисто контролируют, чтоб население против Совета не возмущалось, а будет жопа, так они свалят. Не представляю, что будет, если на нас нападут из какой-нибудь арабской небесной страны.
Хамуцо нахмурилась.
— Из японской нападут. И Си Ши что-то говорила про драконов. Что их убивали по вине О-Цуру. Мне кажется, за такое надо казнить.
— Казнить? — фыркнула Эмань, снова, однако, принимаясь за тряпку. — Сушилку надо казнить, вот кого. За садизм.
Во дворе за окном послышался стук упавшей метлы.
— Блядь… — с ужасом прошептала Эмань.
У обеих девушек внутри похолодело: одним из правил Си Ши было не говорить ничего дурного против вышенаходящегося. А они сейчас ляпнули достаточно.
Девушки осторожно подошли к открытому панорамному окну и облегчённо выдохнули: на их счастье, это была Рыжая.
Среди всех слуг и служанок Дома Мандаринок, которые работали на трёх наставниц, смотрели за прудом и сыхэюанем, обеспечивали девушек инвентарём, продуктами и одеждой, а также разгребали их косяки, если те сами не могли это сделать, Рыжая была самой странной. Во-первых, она действительно рыжая, хоть и выглядит как китаянка. Глаза у неё жёлтые и как будто без век, а лицо такое убитое, точно на её глазах японцы расстреляли всю родную деревню. Во-вторых, она, похоже, не умела разговаривать. И Эмань подозревала, что у неё ещё и со слухом проблемы, вот только ей пока не удалось Рыжую на этом подловить, потому что полем её деятельности были пруд и животные. Ещё эта девушка немного странно ходила, как будто у неё была травма спины. Зато мандаринки её очень любили и единственную не щипали за пальцы.
Однако у Рыжей было главное преимущество: при всём желании она не станет стучать на Эмань и Хамуцо за их слова. Более того, она почти единственная, кто не пытался подставить учениц, однако саму её избегали все, кроме Си Ши, которая относилась к ней чуть ли не по-матерински и одновременно как к преступнику, которого она должна охранять.
— Мне кажется, у Сушилки был внеплановый залёт! — однажды зло пошутила Эмань. Сушилкой она называла Си Ши.
Вскоре выяснилось, чего Рыжая уронила метлу. Вовсе не из-за слов девушек. Просто Пельмешек — домашний дицзян, предоставляющий собой свекольного цвета фантастически пушистый мелкокрылый и коротколапый комок размером со свинку и содержащий в себе, наверное, полпуда динамита — опрокинул вазу и развозил землю по всему углу двора, где были инструменты, а теперь их там не было, потому что они валялись везде.
— Ну, Пельмешек милашка, но иногда такой… Пельмешек, — виновато улыбнулась Эмань. — По крайней мере он безобидный и точно не может убить или сожрать…
— Он дикий зверь, — уверенно заявила Хамуцо, как будто отвечала на уроке. — Он неразумен и неуправляем. Пойду помогу всё убрать. — Она взяла тряпку, вымочила её в ведре и бодро зашагала к Рыжей.
— Э-э-э, погоди! — заспешила сделать тоже самое Эмань, решив, что Хамуцо попытается установить нормальные отношения с Рыжей, но в итоге бросила тряпку в ведро. — Я могу помыть Пельмешку и подержать его у нас, чтоб он высох и не бегал!
— Только не это! Он всё разнесёт! — резко возразила Хамуцо, уже расставляя инструменты по местам и протирая доски от земли, пока Рыжая со вздохом сметала землю в кучку.
— Ничего он не разнесёт, он хороший! Ты просто не любишь ничего живого и свободного, коммуняка! — обиженно заявила Эмань, не найдя себе здесь дела, потому что дицзян умчался в сторону леска.
А Хамуцо отчего-то вспомнился тот йетиманси или как там его… Такое очаровательное создание! Почему их здесь нет хотя бы в качестве слуг, батрохи ведь есть? Такого она бы погладила… если оно разрешит, конечно. Но надо убираться, раз вызвалась.
Хамуцо не видела взгляд Рыжей в свою сторону, зато его видела Эмань, осознавая, что для неё в этом ничего хорошего нет.
И тут в голове у тайваньки щёлкнул гениальный план.
— Эй, Хамуцо! Вот кто тебя сильнее бесит: я или Меркурия?
Хамуцо оттёрла рукавом пот со лба: было довольно жарко.
— Конечно, ты… Лезешь тут под руку, иди лучше мой полы.
— Ну нафиг, — легко и весело отмахнулась Эмань. — Короче, план на миллион долларов: я и Меркурия меняемся местами, и я получаю свободу действий, а ты соседку, которая не бесит! Ну что, по рукам?
Хамуцо бросила тряпку и уставилась на Эмань.
— А может, я тоже хочу жить одна, как тебе такое? Без полубелого колобка под боком.
Эмань коварно улыбнулась, пожимая плечами:
— Будет любопытно, через сколько Меркурия вскроет себе вены. Её я просто ненавижу, она такая хикка, я не могу…
— Кто? — не поняла Хамуцо.
— Вообще да, не хикка, а деятельная социофобка, — поправилась Эмань. — Короче, мы с ней точно друг друга придушим, я тебе уж точно надоела, а вот она и ты нормально будете сидеть и не дёргать друг друга, потому что вам обеим плевать. Убедила?
Хамуцо снова задумалось, потому что слова Эмань смысл имели.
Девушки подругами так и не стали, и не только из-за дур-служанок: Эмань взяла с собой ещё и колонку, которую также можно было заряжать от солнечной батареи, и в свободное вечернее время врубала на ней музыку, игнорируя просьбы выключить, а ещё, несмотря на запрет покидать Дом, она по вечерам уходила и где-то шаталась чуть ли не до середины ночи, и из-за этого Хамуцо не могла закрыть дверь. Хотя она тоже не была хорошей соседкой: повесила на своей стороне плакат с Мао Дзэдуном, и по утром её будильник на батарейках срабатывал на полчаса раньше и играл гимн, потому что дочь генерала и партийная активистка по утрам бегала, как будто цигуна ей было мало. Эмань просто жила и мечтала, что когда-нибудь этот будильник разрядится, не подозревая, что куда хуже проигрывания гимна будильником будет исполнение гимна самой Хамуцо. Впрочем, в плохих вокальных данных у последней после музыкальных занятий сомнений не было. А ещё Хамуцо продолжала курить. Правда, по одной сигарете в день, но зато в комнате и зато довольно крепкие, зная, что Эмань ненавидит запах обычных сигарет, предпочитая вейпы.
Но сейчас Хамуцо поддержала Эмань потому что это был вопрос их совместного будущего, в котором определённо выжила бы лишь одна.
— Ладно, давай по рукам.
Слишком поздно Эмань поняла, что у Хамуцо руки в цветочной земле.
Когда они пришли к Меркурии, чтобы сообщить ей радостную новость, та сидела на матрасе с таким убитым видом, точно только что узнала о смерти родственников.
— О-ох… — протянула Хамуцо: вся комната была забита свитками, книгами, исписанными тетрадями, где были конспекты, расчёты, графики, чертежи, но это было ещё не самое удивительное. Перед Меркурией стоял ноутбук с подключёнными прибамбасами для питания опять же от солнечной батареи, хотя было очевидно, что девушка как-то добралась до проводов в фонаре на улице. А вокруг валялись платы, провода, пластиковые детали неизвестного назначения, лежал в коробочке паяльник, пахло канифолью, бросалась яркая синева изоленты.