Конечно, не стоило рассчитывать, что получится с первого раза. У неё и к гитаре не было особых способностей. Но каждый день по часу или два, от простого к сложному, искренне желая и веря, что получится, помня, что надо, что иначе будет не так круто…
— Забавная мелодия, я здесь на небесах ещё такой не слышала.
Эмань коротко взвизгнула и поспешно вытащила наушники.
— Добрый вечер, мастер!
Аллату вообще казалась Эмань странной не только из-за большой головы, синеватой кожи с пятнами, налитых морской зеленью глаз и длинных пальцев с небольшими перепонками. У неё был какой-то особый взгляд на мир и на вещи в нём. К тому же по всей округе не было никого, кто хоть как-нибудь был на неё похож. Но, честно говоря, Эмань ни во что не хотела вникать, а теперь вот стало любопытно, отчего Аллату такая.
— Эта песня с земли, её сравнительно недавно написали. Она есть в моём смартфоне.
Аллату внимательно смотрела, как Эмань взаимодействовала с сенсорным экраном.
— Изначально это называлось телефон, и он позволял только отправлять голос, преобразованный в электрический сигнал по определённому задаваемому адресу на другой аппарат. Теперь это по сути компактные и ЭВМ, и телепередатчик, и фотоаппарат, и фонарик, и большое хранилище видео-, аудио- и других объектов.
Эмань высветила в галерее фото, где были Хамуцо и Рыжая, а между ними Пельмешек, который опять опрокинул горшок с цветком. Обе девушки даже не подозревали, что их сфотографировали. И таких фото у Эмань были сотни, там были и Си Ши, которая смотрит в даль, и Пузырчатка, которая слушает в наушнике музыку и её рот от удивления открыт так широко, что видно гортань, и мандаринки на руках у Рыжей, и Меркурия, что сидит в театре, спрятавшись в свитер. Это были зафиксированные в визуальной форме воспоминания об очередной жизни вне дома, но теперь уже без возможности вернуться к самому началу.
— Подумать только, как быстро на земле эволюционирует техносфера! У твоих предшественниц ничего такого и в помине не было, — тут дама коварно улыбнулась, показывая не очень многочисленные мелкие желтоватые зубы. — Надо бы нам с тобой плотно пообщаться на эту тему. Хочу сделать прогноз, что появится ещё через 49 лет.
Эмань задумчиво смотрела на свои селфи с крыши пагоды. Её очки отразили вспышку, поэтому фото в целом было не очень удачное. А за её спиной Софи разговаривает с Хамуцо…
— Вы надеетесь застать время, когда придут новые ученицы?
Мастер Аллату положила ладони на колени, прикрытые пёстрым голубым ханьфу, и подняла плечи к подбородку.
— Каждый раз получалось, отчего бы и нет? Иногда мне кажется, что я действительно буду жить, пока солнце не сожжёт и небесную, и земную поверхность.
Эмань с удивлением скосила на неё глаз.
— Вы бессмертная?
Аллату задумчиво закатила глаза.
— Возможно.
Эмань подняла брови.
— Невозможно. Длина теломер на хромосомах ограничена[2], митоз обернётся амитозом, организм рано или поздно начнёт стареть и не справляться с регуляцией, нервные клетки не делятся, и память начнёт подводить. У писателя Джонатана Свифта было такое в путешествиях его героя по Лапуте.
— Хм… — Аллату почесала волосы на макушке. — Я ничего особо не поняла, но про память и Лапуту ты угадала. Действительно, вот что неизбежное зло, если вообще допускать, что зло существует.
— Простите, мастер, я не понимаю. Разве зла не существует?
— О-о-о! — Аллату довольно потёрла руки. — А вот тут мы вступаем в область диалектики! А точнее, принимаем определённую философскую концепцию, которая позволяет смотреть на вещи как часть чего-то большего. Наверняка Си Ши говорила вам, что всему основа даосизм, так?
Пальцы Эмань царапнули ткань ципао.
— Да, мастер, нам говорили. Но мне это не нравится. Даосизм говорит смириться со всеми вещами, не пытаться противостоять им, стать отшельником и жить вечно непонятно за счёт чего. И для этого надо найти гармонию между водой и металлом, как будто в мире не существует вещей, куда более величественно представляющих космос. А так же это означает, что мы не должны достигать прогресса, не должны бороться с болезнями, голодом, что это всё не существует, что это всё наше заблуждение. Но это полный бред, мы же открытая живая система, мы не можем существовать без воды, еды, тепла, а всё это не добывается просто так! — она скрючила пальцы, точно хотела схватить воздух перед собой. — Словом, это сработает, если мы сначала станем роботами.
Аллату задумалась, затем мягко и ненавязчиво коснулась пальцами бедра Эмань.
— Роботами, чтобы это ни было, становиться не обязательно. Так же как и отшельниками, которые не питаются вообще ничем. Я приняла даосизм не из-за пяти элементов и вечной жизни. Но думаю, что без истории это будет не очень понятно и ни о чём тебе не скажет. Готова слушать очень длинную и очень скучную историю, потому что её будет рассказывать живое существо, которое мало того что единственное в своём роде, так ещё много что забывает?
Эмань повернула на неё голову, правый глаз недоверчиво и в то же время воодушевлённо распахнулся. Всё же это был человек — или не человек, — с которым она жила уже месяц под одной крышей. Что она знала о ней помимо того, что это очень хороший и добрый, пусть и чудаковатый учитель? Ничего. Возможно, она одна из коренных жителей Тянь-Чжунго, которая родилась со странной болезнью и многие годы училась всё преодолевать, а преодолев, постигла мудрость и стала мастером ци. Может быть, ей действительно много лет, Сушилка же помнит времена, когда в Китае был император, а люди в Европе ещё отходили от Первой Мировой войны.
— Я не думаю, мастер, что мне есть куда спешить, так что я хочу услышать вашу историю. Пожалуйста.
— Уи-и-и-их! — Аллату откинулась назад и потянулась, булькающе хрустнув суставами. — Обожаю истории! Раньше я их записывала, а сейчас стало немножко не до того, но твою историю я непременно запишу! А пока слушай…
Наверное, начну с самого начала. Я житель мира, который вы, возможно, назвали Атлантидой. Честно говоря, я очень много лет пыталась понять, как располагаются миры и как они удалены друг от друга по времени на этом общем дереве. Возможно, они как листья, которые распускаются на ветвях-путях, и мой мир, возможно, был на соседней с вашим ветке, а Тянь-Чжунго растёт прямо в одном узле. Но моя история не совсем об этом, а то, что рано или поздно всё кончается, и одна система сменяется другой, вот и моя родина прекратила своё существование после тысяч лет прогресса. Мне повезло — да, именно повезло, этого исключать нельзя — родиться, скажем так, в местном Истинном Эрлитоу, поэтому мне и моим друзьям удалось остаться живыми, когда всё разрушилось: у нас были саркофаги, в которых мы закрылись лет, наверное, на пятьсот или больше, а может и меньше. Звучит точно старые легенды, но это работало, и вот почему.
Аллату коснулась цепочки на шее и вытащила из-под плотно запахнутого ханьфу красивый кристалл правильной формы и неизвестной породы.
— Вот благодаря этому можно было не стареть. Эти кристаллы могут накапливать большое количество энергии, которую медленно отдают, а ещё они обладают магнетическими свойствами. Конечно, не все они были маленькими, у нас было большое количество кристаллов размером с наш Дом Заклинателей. Создавая с их помощью множество разных конструкций, мы могли легко завоёвывать другие страны и вскоре стали невероятно процветающими, коренным жителям можно было вообще не предаваться тяжёлому труду, а заниматься наукой и искусством. Поэтому те, кого называют жителями Лапуты, у нас их и отжали.
Эмань аж поперхнулась слюной.
— Так и это и есть магнит Лапуты, который позволял городу-острову парить?!
— Вполне возможно. Наверное, ваш писатель поймал оттуда благословение и принял воспоминания за свою фантазию. Мне всё больше кажется, что Лапута способна парить меж разными мирами, а не только между небесными континентами. Да, наверняка это так. А моя страна была уничтожена, часть жителей законсервировали себя, но, когда энергия кристалла кончилась и он не смог больше поддерживать наш сон, пришлось проснуться, а мир оказался совсем другим. Мы вообще не были уверены, что это была та же земля, на которой мы ходили века назад. Может быть, нас перенесло, как подлесников.
— Перенесло в Тянь-Чжунго? — уточнила Эмань, которая слушала, затаив дыхание.
Аллату нахмурилась, но это скорее обозначало её мучительные попытки вспомнить.
— Скорее нет, потому что там были другие народы. Да, определённо, мы были на той земле, которая ниже. Ничего хорошего нас там не ожидало, мы не знали языка, не умели ничего полезного и выглядели… такими как есть. Но если я буду всё подробно вспоминать, история для первого раза чересчур затянется, поэтому скажу только, что не все из нас выжили, но потом нам повезло и нас забрала Гроза. Правда, сначала не в Тянь-Чжунго, так что спустя ещё много лет до этой страны нас добралось две: я и моя лучшая подруга Астерия. Прошло ещё очень много лет, и осталась одна. Вот так я оказалась здесь, и в этом нет никакой моей заслуги, так просто получилось, на моём месте мог бы быть любой из моей страны. Это означает, что само присутствие значения не имеет, а значение имеет то, что я делаю и счастлива ли я.
Эмань кашлянула, потому что забыла закрыть рот.
— А-а-а… сейчас вы счастливы… мастер?
— Вполне, — улыбнулась Аллату. — У меня есть своя школа, уважение людей, ученики и множество интересных собеседников, которые могут рассказать мне свои истории.
Неожиданно Аллату сняла цепочку с кристаллом с шеи и протянула Эмань.
— Вот, держи. А то сил, смотрю, у тебя вообще нет.
Если бы вдруг Эмань была кошкой, то на этом моменте её шерсть поднялась бы дыбом, а сама она отскочила назад метра на два, как от огурца.
— Г-господи, мастер! Это же невероятно дорогая вещь, как вы можете давать её тому, кого вообще не знаете?!
Аллату удивлённо моргнула.
— Но ты же уже месяц живёшь у меня, а до этого жила с Си Ши, я по определению не могу тебя вообще не знать. К тому же та энергия, которая была в кристалле, давно закончилась. Сейчас со мной только моя ци.